Джеймс Клавелл - Сегун. Книга 3 Страница 13

– Расскажите ему о лекаре и о…

– Самурай прислал нам однажды лекаря, капитан. Нас заставили раздеться, и он нас осматривал.

– Да. Впору обделаться, когда какой-нибудь негодяй туземец глазеет на тебя голого.

– Больше, капитан, они не докучали нам, разве что…

– Эй, не забывай! Лекарь дал нам эту чертову молотую траву под названием ча – ее надо заваривать горячей водой – чистые помои! Мы ее выкинули. Когда болеем, старина Йохан пускает нам кровь – и все в порядке.

– Верно, – кивнул Сонк, – мы выбросили этот ча.

– Ну, вот так и было, за исключением…

– Здесь нам повезло, капитан. Не то что сначала…

– Это верно. Сначала…

– Скажи ему про инспекцию, Баккус!

– Я собираюсь к этому перейти. Ради бога, потерпите, не сбивайте! Как я могу что-то рассказать, если вы все молотите языками! Налейте мне выпить! – взмолился ван Некк и продолжал: – Каждые несколько дней сюда приходят самураи. Мы выстраиваемся снаружи, а они нас пересчитывают. Потом дают нам мешки с рисом и деньги, медную мелочь. Этого хватает на все, капитан. Мы меняем рис на мясо и другую снедь – фрукты и все остальное… И женщины делают все, что мы хотим. Сначала мы…

– Но так было не все время. Расскажи ему, Баккус!

Ван Некк сел на пол:

– Боже, дай мне силы!

– Что, плохо тебе, бедняга? – заботливо проворковал Сонк. – Лучше бы не налегал на спиртное, а то опять допьешься до чертиков, а? Он раз в неделю ловит чертей, капитан. Мы все – тоже.

– О господи, да помолчи ты! Дай мне рассказать все капитану…

– Это ты мне? Да я молчу как рыба… Я тебя не прерывал… На́ вот твой стакан!

– Спасибо, Сонк! Ну, капитан, сначала они засунули нас в дом в западной части города…

– Внизу, около самых полей.

– Черт возьми, тогда давай ты рассказывай эту историю, Йохан!

– Хорошо. О Боже, капитан, это было ужасно… Ни еды, ни выпивки, и эти чертовы бумажные дома – как будто живешь в поле. Ни помочиться, ни в носу поковырять – ничего не сделаешь, чтоб за тобой кто-нибудь не подсматривал, да? Чуть шум – тут же сбегаются все соседи, и уже самурай на крыльце, а кому нужно, чтобы вокруг слонялись эти мерзавцы, а? Они размахивали у нас перед носом своими мечами, вопили – требовали вести себя спокойно. Однажды ночью кто-то из наших уронил свечу, так эти обезьяны прямо обмочились! Боже мой, вы бы это слышали! Они примчались отовсюду с ведрами воды, проклятые Богом сумасшедшие, шикали, кланялись и ругались… Всего-то одна паршивая стена сгорела. А эти валом валили, прямо сотнями, как тараканы. Негодяи! Вы…

– Ага, дальше!

– Ты хочешь рассказать?

– Ну, Йохан, не обращай на него внимания. Он всего-навсего недоделанный кок.

– Что-что-о?..

– Ох, заткнись, ради бога! – Ван Некк поспешил продолжить рассказ: – На следующий день, капитан, они выпроводили нас оттуда в другой дом, у пристани. Там было так же плохо. Потом через несколько недель Йохан наткнулся на это место. Ему единственному из нас разрешали выходить, из-за корабля. Они каждый день забирали его и вечером приводили обратно. Он ходил на рыбалку – мы были всего в нескольких сотнях ярдов от моря. Лучше ты расскажи, Йохан!

Блэкторн почувствовал зуд в босой ноге и машинально почесал ее. Но стало еще хуже. Тут он увидел россыпь точек от блошиных укусов, а Винк гордо продолжал:

– Все так и было, как говорил Баккус, капитан. Я спросил Сато-сама, нельзя ли нам переехать, и он сказал: да, почему бы и нет? Они обычно отпускали меня ловить рыбу на одной из своих лодчонок, чтобы я мог убить время. Вот чутье и привело меня сюда, капитан. Учуял я запах крови!

Блэкторна осенило:

– Бойня! Бойня и дубильня! Вот оно что! – Он замолчал и побледнел.

– Что такое? В чем дело?

– Так здесь живут эта? Боже мой, ваши соседи – эта?

– А что тут плохого? – удивился ван Некк. – Верно, здесь живут эта.

Блэкторн отмахивался от москитов, заполонивших все пространство, по коже его побежали мурашки.

– Проклятые твари! Здесь же дубильня, да?

– Да. Несколькими улицами выше, ну и что?

– Ничего. Я почуял запах, но не узнал его – вот и все.

– А что не так с эта?

– Я… Я, дурак, не понял. Если бы видел мужчин, догадался бы по коротким волосам. А с женщинами никогда не знаешь… Извини. Ну, продолжай свою историю, Винк.

– Ну, тогда они сказали…

Ян Ропер прервал их:

– Подожди минутку, Винк! Так что тут такого, капитан? Что плохого в эта?

– Только то, что японцы считают их низшими существами. Они палачи, живодеры, имеют дело с трупами. – Он чувствовал, что на него смотрят все, особенно Ян Ропер. – Эта – живодеры, такая у них работа, – повторил он, пытаясь говорить как можно равнодушнее. – Они забивают старых лошадей и быков, имеют дело с мертвецами.

– Но что тут плохого, капитан? Вы сами не меньше дюжины раз хоронили людей, обряжали их в саваны, обмывали – мы все это делали, да? Мы сами разделываем мясо, это дело для нас привычное. А Гинсель – он был палачом. Что тут плохого?

– Ничего, конечно. – Блэкторн не кривил душой и все же чувствовал себя оскверненным.

Винк фыркнул:

– Эта – лучшие из всех язычников, которых мы встречали. Они больше похожи на нас, чем все остальные ублюдки. Нам чертовски повезло, что мы здесь, капитан. Всегда можно разжиться свежим мясом или жиром. Они дают нам все, и не надо ни о чем заботиться.

– Правильно. Если бы вы жили среди эта, капитан…

– Боже мой, да капитану пришлось жить среди других негодяев! Вот он и не понимает разницы. А не сходить ли за толстозадой Мэри, Сонк?

– Или Двухзадой?

– Нет уж, ну ее, старую шлюху! Капитану наверняка хочется чего-нибудь особенного. Давай спросим мама-сан…

– Бьюсь об заклад, он истосковался по настоящей жратве! Эй, Сонк, отрежь-ка ему кусок мяса.

– Вот еще грог…

– Трижды ура капитану!..

В этом веселом гвалте ван Некк хлопал Блэкторна по плечам:

– Вы дома, капитан, старина! Вы вернулись к нам, наши молитвы услышаны, и теперь все хорошо! Вы дома, старина… Слушайте, устраивайтесь на моей койке! Я требую!..

Блэкторн приветливо помахал рукой в последний раз. Из темноты с другого конца моста послышались ответные крики. Как только он отвернулся, его вынужденная сердечность испарилась; он обогнул угол, стража из десяти самураев шла за ним.

По дороге обратно в замок он погрузился в мучительные раздумья. Ничего плохого нет в эта, и ничего хорошего нет. С одной стороны, его команда, его люди, с другой – язычники, чужестранцы, враги…