Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы-3 Страница 13

— Чем могу быть полезен? — сдержанно поинтересовался Арсенин, рассматривая визитера.

— Здравствуйте, герр Штольц, — незнакомец четко, по-военному отвесил короткий поклон. — С вашего позволения я присяду. Моя фамилия Нойманн, Гюнтер Нойманн. Торговец скотом. — Окинув Арсенина взглядом, Нойманн ехидно улыбнулся. — Точно такой же, как вы. Можно сказать — аутентичный. Наши общие друзья должны были рассказать обо мне, и, возможно, показать дагерротип… простите — фотокарточку.

— Вполне возможно у нас с вами есть общие… знакомые, — сухо произнес Всеслав, разминая папиросу. — Но если так и есть, то у вас должен быть для меня… подарок.

— Конечно, конечно, — успокаивающе махнул рукой Нойманн, протягивая Арсенину обрезанную в виде трезубца половинку золотого крюгеранда. — Я так понимаю, вы этого ждали?

— Именно, — кивнул капитан, совместив имеющуюся у него половину монеты с монетой Нойманна. — Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?

— Только скорректировать наши планы, дорогой герр Штольц, — развел руки в стороны Гюнтер. — Как вам уже известно, люди Ван Брика в полной боевой готовности ждут сигнала и готовы захватить любое указанное вами судно. Йоханнесбургское коммандо Ван Дамма в полном составе, а это три сотни умелых бойцов, ждет это судно на границе между Людерицем и Порт-Носсопортом. Моё… руководство, передает, что все прежние договоренности в силе и как только Уолфиш-Бей падет к вашим ногам, вы получите возможность перевозить грузы и… туристов, желающих посетить Трансвааль. Как видите, дело только за вами. Что с кораблем?

— С судном, — мягко поправил немца Арсенин. — Парусник есть и его даже не нужно захватывать. Всё гораздо проще — я его зафрахтовал. Проблема в другом: кроме нанятой мною бригантины, иных судов в порту пока нет, а триста человек в такой лохани не поместятся…

— У нас нет возможности ждать, — не на шутку разволновался Нойманн. — «Принцесса Елизавета» и «Принцесса Вильгемина» прибудут в гавань Уолфиш-Бей уже через неделю. Максимум — через девять дней. А вы знаете, — немец скорчил тусклое подобие улыбки, — что коронованные особы не имеют привычки ждать…

— Я думаю, что мы сумеем разрешить нашу маленькую проблему, — вкрадчиво улыбнулся Арсенин. — Но потребуется небольшая помощь от вас и вашего… руководства.

Ничего не говоря, немец наклонил голову почти вплотную к русскому коллеге и выжидательно взглянул в глаза.

— Деньги, — одними губами шепнул Всеслав. — Мне потребуются деньги.

— Сколько? — деловито поинтересовался Нойманн и придвинул Арсенину блокнот и карандаш.

— Сейчас я не могу назвать точную сумму, — отрицательно качнул головой Всеслав. — Вопрос еще не до конца проработан. Но завтра, в это же время, я скажу сколько мне нужно и вы предоставите требуемую сумму к утру.

— Gut, — покладисто кивнул Нойманн, — теперь осталось решить, что делать с людьми Ван Брика. Если отпала необходимость в их услугах, может быть, проще отослать их назад?

— Я думаю — не стоит, — Всеслав прикурил папиросу и выпустил вверх тонкую струю дыма. — Для них найдется работа и здесь. Дело в том, что сегодня мой человек с риском для жизни получил карты-схемы береговых укреплений…

— О, да! — снисходительно улыбнулся Нойманн. — Мне уже доложили об этой операции. Выполнено шикарно, с размахом, истинно по-русски. Только напрасно ваш агент рисковал своим здоровьем. Практически все данные вы могли бы получить и у меня. За исключением, разве что, карт-схем, но их наличие или отсутствие, на мой взгляд, не критично. Поймите, мой друг, своих людей необходимо беречь. В наше трудное время и в этих диких местах очень трудно достать хорошего агента!

— Это точно, — вполголоса и уже по-русски буркнул в ответ Арсенин. — Таких, как у меня, точно достать невозможно. Сами кого хочешь достанут…

Понимая, что больше ничего нового от визави не услышит, немец вежливо откланялся и, заверив, что обязательно появится на завтрашней встрече, как-то незаметно для Арсенина покинул гостиницу.

Спустя полчаса в обеденный зал спустились Лев и Коля. Троцкий был тих, задумчив и печален — его терзали похмелье и коктейль миссис Хартвуд. Корено был тих, задумчив и печален — его терзали жгучая зависть к другу и легкие угрызения совести перед Арсениным. Похоже, что с каждым шагом угрызения становились все беспощадней, и к столу командира Коля подошел, не поднимая глаз.

Трактир наполнялся посетителями, и прислуга, спеша выполнить заказы, шустро сновала между столами и кухней. Наблюдая за вечерней суетой. Всеслав приготовился к длительному ожиданию, однако, стоило лишь поднять руку, как почти моментально возле столика появилась хозяйка и две официантки. Миссис Хартвуд, удивленная такой расторопностью своего персонала, ожгла девушек возмущенным взором, но, заметив, что их внимание сосредоточенно на Корено, едва заметно хмыкнула и окинула мужчин выразительными взглядами. Арсенина — восхищенно-выжидающим, Льва и одессита — сочувственными. Правда и того и другого по совершенно разным причинам. В результате перед отказывающимся от еды Лёвой оказался поднос с рюмкой выдержанного бренди и тарелкой с жирной и острой даже на вид похлебки. А вот ужин Арсенина и Корено почему-то состоял преимущественно из морепродуктов — крабов и креветок. Учитывая, что оба постояльца заказывали жареное мясо, вечернее меню навевало смутные подозрения.

Не обращая внимания на недоуменное переглядывания товарищей, Лев зажмурился и, с видом человека, идущего на эшафот, залпом закинул в себя бренди. Через пару минут он уже вовсю наворачивал аппетитно пахнущее варево и пытался подтрунивать над Николаем. Тот, в свою очередь, прихлебывал пиво и, смачно треща разламываемыми панцирями, рассказывал очередную историю.

Примерно к середине трапезы в гостиницу вернулись Барт и Дато. В отличие от вояжа юных друзей их прогулка обошлась без приключений. Сведений разведчики собрали достаточно и изрядно порадовали командира, сообщив, что в портовых укреплениях царит такой же бардак, что и в городском гарнизоне, а обстановка на бастионах практически полностью соответствует картам-схемам, составленным еще три года назад.

Тем временем, прислуга натянула между опорными столбами канат и, навесив на него траченную молью багровую ширму, соорудила занавес и убавила огонь в газовых рожках. Публика в зале, торопя артистов, зааплодировала. Временами слышался задорный свист, но тоже — поторапливающий и одобрительный.

Как и предсказывала хозяйка, для знатока и ценителя искусства представление не являлось чем-то особо выдающимся.