Еремей Парнов - Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Красный бамбук — черный океан. Рассказы о Востоке Страница 13

 — Рады будем послушать вас, Морита-кун, — с дружеской фамильярностью старшего обратился к Тахэю принц, — на ближайшем заседании. Встречаться теперь мы сможем непосредственно в резиденции, — милостиво улыбаясь, сообщил он почтительно окружившим его друзьям, и тут же добавил: — Как прежде.

Первое собрание группы было обставлено с некоторой торжественностью. Оно проходило в просторном помещении на двенадцать татами.[6] На лакированных столиках лежали папиросы и освежающие таблетки с пряностями. Раздвижные перегородки — сёдзи — были скрыты крупномасштабными картами различных районов Дальнего Востока. Больше в комнате ничего не было, если не считать бансэки — небольшого подноса с садом камней и токономы — ниши, где на простой полке стояла ваза с одним-единственным белым пионом. Но что это была за ваза! Настоящая селадоновая ига пятнадцатого века, оживающая от воды. В строгом соответствии с каноном дзен, цветок и ваза были в росе.

Морита Тахэй не мог сдержать невольного вздоха восхищения. Остальные участники группы тоже отдали дань тонкому вкусу принца и его удивительному чувству такта. Изысканно и вместе с тем ненавязчиво хозяин дома напомнил друзьям, что отныне им доступно все. Недаром же белый, самый чистый из всех, цвет заключает в себе все остальные краски. Один только Хадзуми Одзаки подумал тогда, что белизна пионовых лепестков может означать еще и траур. Но такова жизнь: миг наивысшего взлета всегда является началом падения.

Гостям подали соломенные корзиночки с влажными, напитанными горячим паром салфетками. После знойной духоты улицы было приятно вытереть лицо и руки. Ощутив первое дуновение свежести, Морита Тахэй свободнее устроился на татами и сложил веер. Его примеру последовали остальные. Мановением пальца принц распорядился подать чай. Деловые встречи не оставляют места для надлежащих церемоний. Поэтому чай разливали за ширмами. Было слышно, как мелодично звякнул мидзусаси — кувшин для подливания воды. Вышколенные лакеи с поклоном расставили тонкий фарфор и неслышно исчезли, забрав ширму с белыми журавлями и все принадлежности. В голубоватых чашках — с изображением бамбука в тумане — чаинки прямо на глазах распускались в яркие, казавшиеся еще живыми листки.

Пили в полном молчании, любуясь чудесной ига, особенно прекрасной в рассеянном свете, пробивавшемся сквозь тонкую бумагу окна. Морита Тахэй бережно опустил чашку. Синий бамбук на ней напомнил ему раннее утро на Западном озере в Ханое. Он приходил туда перед самым восходом, когда из темной дымки только начинают появляться белые бамбуковые стволы.

 — Просим вас, Тахэй-сан, — с деловитой вежливостью обратился к нему принц.

Морита Тахэй согнулся в глубоком поклоне и, легко поднявшись с колен, остановился у карты.

 — Мина-сан,[7] — начал он в коротком стиле докладов, который так нравился принцу, — позвольте мне привести некоторые сведения о трех индокитайских территориях, представляющих, в силу их географического положения, первостепенный интерес. Северная, Тонкин, и центральная, Аннам, имеют статус протекторатов и управляются верховными резидентами. Кохинхина, на крайнем юге, считается колонией, и ее возглавляет губернатор. На нее не распространяется ограниченный суверенитет вьетнамского монарха. Генерал-губернатору в Ханое, таким образом, подчинены все указанные территории, а также протектораты Камбоджа и Лаос. На этом позвольте мне покончить с ненужными подробностями и перейти к характеристике вьетнамского плацдарма как единого экономического целого. — Тахэй перевел дыхание и раскрыл записную книжку: — Девяносто три процента посевных площадей занимает рис. Однако урожайность его, в силу ряда причин, низкая — одиннадцать центнеров с гектара, что в переводе на нашу систему составит…

 — Не надо, — остановил его Коноэ. — Просим далее, Тахэй-сан. Каков последний урожай?

 — Пять с половиной миллионов тонн падди,[8] ваше высочество.

 — Это меньше, чем нам бы хотелось, — заметил принц. — Впрочем, страна перспективная.

 — Совершенно справедливо, — поклонился Тахэй. — Сальдо положительное, а покупательная способность пиастра по отношению к франку неуклонно растет, что вызывает приток капиталов из метрополии.

 — Отсюда следует неизбежный вывод, — быстро сказал секретарь Усиба, — что французскую администрацию целесообразно сохранить.

 — Во всяком случае, на первых порах, — согласился принц. — Но мы еще вернемся к этому. Продолжайте, Тахэй-сан.

 — Существенную роль в торговом балансе страны играют плантации гевеи. Сбор прошлого года составил примерно семьдесят тысяч тонн чистого латекса.

 — Какую площадь занимают посадки? — спросил Гото, считавшийся знатоком сырьевой проблемы.

 — Всего сто тридцать три тысячи га, — ответил Тахэй, заглянув в книжку. — Это очень мало по сравнению с почти пятью миллионами, отведенными под рис.

 — Следует изменить баланс, — улыбнулся Гото, переглянувшись с секретарем Усибой. — Гевея хорошо приживается на рисовых полях.

 — Это едва ли возможно, — возразил Тахэй.

 — Почему? — заинтересованно спросил принц.

 — Рацион риса в стране исключительно низкий. Сто восемьдесят два килограмма на человека в год.

Это почти в два раза ниже среднего показателя для Азии.

 — Ничего не значит, — отверг довод Тахэя принц, отличавшийся способностью легко улавливать суть вопроса на слух. — Очевидно, слишком велик вывоз во Францию…

 — На таких второстепенных деталях, как чай, кофе, ваниль и перец, я не осмелюсь задерживать драгоценное внимание господ, — возобновил речь Тахэй. — Более существенны для японской экономики показатели, характеризующие топливо и стратегическое сырье.

 — Нефть? — спросил секретарь Усиба.

 — Пока не обнаружена. Зато есть превосходный уголь, практически не содержащий серы и фосфора. За последние пять лет его добыча увеличилась на сорок процентов и достигла двух с половиной миллионов тонн. Существенно также, что разработки находятся вблизи портов, что весьма облегчает вывоз.

 — Хонгайское месторождение, — небрежно обронил Гото.

 — Совершенно справедливо, — поклонился Тахэй. — Мне стыдно, что я не могу сообщить господам ничего нового. Они всё знают лучше меня.

 — Как насчет олова? — спросил Гото. — Разумеется, богаче Малайи места на свете нет, но все же интересно было бы узнать.

 — Пожалуйста, — об олове Тахэй знал на память. — Свыше полутора тысяч тонн. Значительно больше, однако, выплавляется цинка — двадцать одна тысяча. Еще в стране добывают железо, вольфрам, хром, свинец, каменную соль и фосфаты. О масштабах добычи драгоценных металлов, сапфиров и рубинов ваш слуга сведений не имеет.