Андрей Марченко - Письмо никому Страница 14

Прошли на кухню. В углу россыпью лежал осиротевший без ведра мусор. Носком ботинка Егор поковырялся в нем — но здесь особо ничего не было, только упаковки от еды. Судя по ним, обитатели квартиры харчевались недурно.

Дальше Егор открыл холодильник. Не побрезговал открыть и морозильное отделение.

— Отчего-то, — бормотал он, — все считают верхом оригинальности запрятать что-то в холодильник…

Но нет — в холодильнике ничего предосудительного не нашлось. Зато Егор достал початую упаковку колбасы, уже аккуратно порезанной и расфасованной, подал ее Антону:

— Кусай!

— Мы разве за этим сюда пришли?

— Не бери в голову, они не обеднеют…

Антон угостился. Прошли в зал. Обстановка была минималистической, но не бедной. И если у Егора вещи запросто могли быть подобраны со свалки, то тут все было новое — кожа, хром. От техники все еще несло пластмассой.

В углу комнаты прямо на земле стоял маленький сейф.

— А такой слабо открыть?

— Слабо, — честно признался Егор, — я такие сейфы шлифмашиной разрезаю. Болгаркой, то есть. Они хоть и с хитрым замком, но легкие. Набирайся сил, мы его сейчас попрем…

На столе стояла початая бутылка водки. Водкой изрядно воняло, но стаканов видно не было. Егор наклонился и поставил на столешницу ведро — на сей раз канцелярское, жестяное. В нем лежали пепел и куски обожженной бумаги.

— У страха глаза велики. Наши друзья жгли записи…

В припасенный заранее пакет, пересыпал содержимое мусорного ведра. Затем быстро стал перебирать бумаги, разложенные на столе — дело шло быстро.

Стал по очереди выдвигать ящики стола. Будто невзначай сунул в карман с виду дорогую ручку:

— На память…

— А вы, оказывается, бесчестный человек, — заметил Антон.

— А как же… Тут иным быть нельзя.

Словно, подтверждая свои слова, из ящика стола он достал коробку с патронами:

— Это, если не возражаешь, тоже возьму себе. А то еще будут баловаться, попадут кому-то в глаз…

Действительно, обыск в исполнении Егора шел скорым. Все вещи, которых он касался, ложились на свое место, разумеется, за исключением тех, которые пропадали в его пакеты.

Наконец, он закончил, сверился по часам.

— Семь минут! Ну что, студент, хватаем сейф да пошли отсюда.

— Сейф?

— Ну да. А ты думал, я шучу?

Сейф оказался довольно тяжелым — не меньше семидесяти килограмм. И пока дотащили до прихожей, Антон успел вспотеть.

— Не боись, — успокаивал Егор. — Нам его главное оттащить хоть за угол, а там поймаем машину и все дела. Потом я замок рассверлю. Надо будет — договорюсь в каком-то ПТУ насчет фрезерного станка.

Но ему не довелось ни договариваться, ни сверлить, ни даже ловить машину.

Когда до двери оставалось пять шагов, дверь распахнулась. На пороге стояли владельцы квартиры — все трое. Вероятно, дело о похищении ведра было закрыто.

Первым среагировал, как ни странно молодой, высокий — из-за отворота плаща достал пистолет. Остальные двое последовали его примеру.

Заговорил третий, тот самый, что с брюшком:

— Жорж, тебя ли я вижу?.. Вообще-то, у меня была мысль, что ты в городе, когда края стали не сходиться.

Вступил в разговор и маленький лысый:

— Аккуратно ставим сейф на пол… И держим руки так, чтоб мы их могли видеть… А кто это к нам еще пожаловал? Господин почтальон, это вы?.. Ну было же вам сказано — не соваться в это дело. Ведь говорили же?

Оставалось только согласиться: Антону обе стороны предлагали не ввязываться. И отчего он не послушался.

Опустили сейф на пол. Руки дрожали не то от опасного положения, не то от тяжелой ноши.

— Скажи, Жорж, только правду. На пистолет ты со своей честностью еще не заработал, ведь так?

Егор покачал головой — оружия у него не было.

— А, впрочем, — продолжил лысый, — чего расслабились. А ну хватайте сейф и прите его на место. Чего уж тут…

Обратный путь проделали без спешки, но он оказался не легче.

Вернулись в зал. Антон еще раз убедился в преимуществе обысков Егора — в общем беспорядке комнаты их пребывание почти ничего не изменило. Возвращаясь назад, Егор как бы невзначай прихватил бутылку с водкой, но высокий тут же его остановил:

— На место поставь…

— Да ладно, я только хлебнуть хотел, — будто оправдывался Егор.

— Ты уже свое отхлебал, — полуулыбнулся лысый. — Еще в Звенигороде… Я ведь тебя тогда предупреждал — урою… Оно даже и хорошо, что ты мне здесь попался. Никто тебя тут искать не станет.

Пока таскали сейф, двое оружие убрали, зато на стволе пистолета у лысого появился глушитель:

— Вы что, нас застрелите? — спросил почтальон, все еще не веря.

— Мне бы конечно лучше было бы вас придушить. Но если начнете выделываться, то черт с ними, с обоями… Так расскажи мне, Жорж, чего ты там накопал?

— А смысл?

— Никакого, — честно согласился Лысый, — разве что проживешь немного дольше.

— Обыскать его? — предложил молодой.

— Не стоит. Прибьем, тогда и обшмонаем. Его как-то пытался обыскать Витька Лось… Жорж, объясни, как ты умудрился, сломать руку сразу в четырех местах?..

— Подходи, покажу…

…И тут у кого-то зазвонил мобильный телефон. Глухо отбил первые строчки того самого, расхожего хита, и замолчал, будто задумался.

Троица хозяев начала хлопать по карманам, спрашивая друг у друга, чей же, наконец, это телефон.

Каждый, по случаю зимы, был завернут в шарфы, в свитера и пиджаки. У всех одежек было не по одному карману, и попытка найти звонящий телефон долго ничего не давала.

Наконец, в движение пришел и Егор: сперва поводил плечами, будто в этой одежде ему неудобно, она давит. Потом, медленно, чтоб не раздражать остальных провел по карманам, действительно достал трубку:

— Спокойно, это меня… — приложил трубку к уху, — да!

Удивленно вскинул бровь. Сказал Лысому:

— Между прочим, тебя… Лови!

Тут же бросил трубку Лысому. Тот всплеснул руками, поймал аппарат. На долю секунды ствол пистолета указывал на потолок. И тут же на лысого бросился Егор. Схватил его за руку, отжал вверх. Грохнул выстрел.

— Почтальон! Деру!

Действительно, Антон рванул к выходу, думал — его не пустят, вцепятся в полы куртки. Но нет, каким-то чудом выскочил в прихожую, проскочил в открытую дверь. Скатился по лестнице. Выскочил на улицу…

Там был обычный день — ветер мел снег. Детишки в заметенной песочнице лепили снежную бабу. Получалась та некачественно — снег был мерзлым. По каким-то делам спешили старики.