История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич Страница 14

признала его лишь Италия, где соправитель Грациана император Валентиниан II, которому исполнилось 12 лет, сохранил несколько шаткую власть в Милане. Веселья его жизни явно не добавляли махинации матери Юстины – фанатичной арианки, которая опасалась растущего влияния на ее сына со стороны миланского епископа Амвросия и постоянно интриговала против него. Однако Амвросий платил ей той же монетой, и ему каждый раз удавалось ее перехитрить. К сожалению, пока была жива Юстина, ему так и не удалось убедить Валентиниана принять никейскую веру, и таким образом Магн Максим получил именно тот повод, который ему требовался. В 387 году он перешел через Альпы – якобы для того, чтобы освободить империю от ереси. Юстина и Валентиниан бежали в Фессалоники, где к ним смог присоединиться Феодосий (Юстина теперь была его тещей, поскольку он женился вторым браком на ее дочери Галле), и стали готовиться к войне. В 388 году Феодосий и Валентиниан смогли пройти через горные перевалы в Македонии и Боснии. Военная кампания по большей части оказалась погоней, и Максима наконец вынудили сдаться у Аквилеи. Его доставили к Феодосию, и на миг показалось, что император сохранит ему жизнь, однако солдаты уволокли Максима раньше. Они знали, что Феодосий имеет репутацию мягкого человека, и предпочли не рисковать[14].

Назначив полководца-франка Флавия Арбогаста наместником в Галлии, Феодосий и Валентиниан в 389 году отправились в Рим, прихватив с собой Гонория – четырехлетнего сына Феодосия. Энергичные усилия старшего из императоров по ослаблению влияния язычества вряд ли сделали его любимцем среди сторонников прежнего режима, однако его легкодоступность и обаяние завоевали ему личную популярность, которой больше сотни лет до него не пользовался ни один император. Затем оба августа вернулись в Милан и оставались там весь год, пока длилось противостояние между Феодосием и Амвросием, которым они больше всего (возможно, несправедливо) запомнились потомкам.

Начало этому противостоянию положило событие, в котором ни один из них не принимал личного участия – убийство в Фессалониках начальника императорского гарнизона. Среди жителей уже давно зрело возмущение из-за расквартированных в городе войск, и напряжение достигло пика, когда этот военачальник готского происхождения по имени Ботерик посадил в тюрьму самого популярного городского колесничего. Толпа напала на расположение гарнизона, ворвалась в здание, и Ботерика зарезали на месте. Когда об этом сообщили Феодосию в Милан, он страшно разгневался. Напрасно Амвросий молил его не мстить многим за преступление единиц – Феодосий приказал войскам восстановить свою власть так, как они сочтут нужным. Позже он отменил этот приказ, однако солдаты его уже получили и с большой охотой ему повиновались. Они намеренно дождались, пока люди соберутся в Ипподроме на игры, а потом по сигналу напали на них. К ночи были убиты 7000 человек.

Весть о резне в Фессалониках быстро распространилась по всей империи; к тому же вина за эти события пала на самого императора, а Амвросий Миланский был не из тех, кто упускает подобные факты из виду. В то время он был самым влиятельным священнослужителем христианского мира – гораздо влиятельнее, чем папа римский. Потомок одной из старейших христианских семей римской аристократии, он никогда не собирался становиться священником; лишь когда оказалось, что он один обладает достаточным престижем, чтобы предотвратить открытую борьбу между ортодоксальной и арианской фракциями в городе, он с неохотой позволил выдвинуть свою кандидатуру. Всего за одну неделю он стал сначала новообращенным, затем священником, а потом епископом. Взойдя на епископский престол, он раздал все свое состояние бедным, а в частной жизни стал крайним аскетом. Узнав об убийстве Ботерика, он приложил все усилия к тому, чтобы убедить Феодосия проявить сдержанность; поняв, что в этом он потерпел неудачу, он собственноручно написал императору письмо, в котором сообщал, что, несмотря на неизменное уважение, вынужден с сожалением отказать ему в причастии до тех пор, пока император не принесет публичное покаяние за свое преступление.

И Феодосий подчинился. Его поведение в этом деле было не только недостойным, но и нехарактерным для него; почти наверняка его военное окружение смогло убедить его поступить именно так. Похоже, его душа испытала огромное облегчение, когда он, с непокрытой головой и одетый во власяницу, смиренно явился в Миланский собор, чтобы молить о прощении. Однако это было нечто большее – поворотная точка в истории христианского мира. Впервые служитель церкви набрался смелости и заявил о верховенстве духовной власти над властью мирской, и впервые государь-христианин публично подчинился осуждению, порицанию и наказанию со стороны власти, которую он признал стоящей выше, чем власть его самого.

В начале 391 года оба императора покинули Милан: Феодосий должен был вернуться в Константинополь, а Валентиниан в Галлию, где ему предстояло принять обратно власть от Флавия Арбогаста, правившего в его отсутствие. Однако по прибытии в город Вьен он быстро понял, что Арбогаст не намерен передавать ему бразды правления. Валентиниан намеревался отстаивать свою власть и передал Арбогасту письменный приказ, требующий его немедленной отставки. Тот взглянул на приказ и медленно и презрительно разорвал его. Это стало объявлением войны; через несколько дней, 15 мая 392 года, молодого императора, которому был всего 21 год, нашли мертвым в его апартаментах.

Арбогаст, язычник франкского происхождения, не мог сам принять императорскую диадему, но он вполне удовольствовался ролью «создателя королей»; поэтому он назвал новым августом своего ставленника Евгения, христианина средних лет, который прежде служил главой императорской канцелярии. К Феодосию отправили послов, но тот считал, что право назначать своих соправителей принадлежит только ему и никому другому. Он ответил послам уклончиво и стал готовиться к войне, которая продолжалась весь 393 год. За это время Арбогасту удалось провозгласить своего протеже августом и в Италии, несмотря на серьезное сопротивление Амвросия. Арбогаст опирался на старую гвардию язычников, которые с радостью приветствовали нового императора, охотно позволявшего снова возводить древние алтари. К середине года в Риме шло полномасштабное возрождение язычества. К небу возносился дым от жертвоприношений, а пожилые авгуры[15] внимательно вглядывались во внутренности своих еще дымящихся жертв. Когда в начале лета 394 года Феодосий второй раз выступил против претендента-выскочки, он понимал, что будет сражаться не только за соблюдение законности, но и за свою веру. Он был хорошо подготовлен к этой борьбе, так как помимо римских легионеров его армия насчитывала около 20 000 готов, многие из которых служили под началом собственных вождей; в их числе был и блестящий молодой военачальник по имени Аларих. Вторым после себя человеком Феодосий сделал вандала Стилихона, недавно женившегося на его племяннице Серене. Однако на войну он отправлялся с тяжелым сердцем: его любимая вторая жена Галла умерла в родах накануне его отъезда.

Две армии встретились 5 сентября к северу от Триеста. На следующий день с востока налетела сильная буря с ураганным ветром. Ветер этот дул в спину Феодосию и