Гарри Тертлдав - Оружие юга Страница 14

— Как и всем нам, — сказал Эйр, передавая оружие. Коделл несколько раз отстегнул и пристегнул магазин, затем разобрал автомат. К своему облегчению, сборку он тоже проделал без особых проблем. Он делал это снова и снова. Когда-то он говорил своим ученикам, что перечитывать снова и снова — лучший способ для декламации в дальнейшем. Он был рад, что то же самое верно и здесь. Его руки уже сами знали, что делать, не дожидаясь, пока голова подскажет им.

— Дай-ка теперь я, Нейт, — сказал Пауэлл. — У тебя ловко выходит, а я все шарил пальцами там, на поле.

Поблизости начали стучать в кастрюлю ложкой.

— Зовут, — сказал Эллисон Хай. — Эдвин, твоя очередь идти за жратвой. Тебе придется заняться этим автоматом позже. Кто набирает воду сегодня вечером?

— Я, — сказал Руфус Дэниел. Он взял деревянную флягу размером с маленький бочонок. — Давай свою тоже, Нейт.

Коделл со своей койки бросил флягу Дэниелу. Металлическая, обтянутая тканью, она была взята у солдата-федерала, которому вода больше никогда не понадобится.

Два сержанта вышли на холод. Демпси Эйр сказал: — Хоть Эдвин и ушел, не хватайся снова за автомат, Нейт. Если фургоны с оружием действительно прибудут завтра, нам всем надо подготовиться получше, иначе мы будем выглядеть дураками перед солдатами. Зелеными новичками, — добавил он.

Страх быть не со всеми вместе, думал Коделл, глядя как Эйр провел рукой по затвору автомата, был не последним, что скрепляло армию. Поставь человека одного на линию огня, и он вполне может убежать. Почему нет, если идти вперед, на противника, значит почти наверняка получить пулю? Но отправить полк на эту же линию, и почти все будут наступать. Разве может человек, который убежал, смотреть после этого в лицо своим товарищам?

Руфус Дэниел вернулся через несколько минут. Он поставил фляги вниз недалеко от камина.

— Эдвин, видимо, задержится. Мне не пришлось стоять в очереди у ручья, как ему за едой, — сказал он. — Пока мы ждем его, я повожусь с автоматом?

Все так и стремились работать с новым оружием насколько возможно дольше.

— Что там у нас, Эдвин? — спросил Демпси Эйр, когда Пауэлл вернулся. Желудок Коделла заурчал как у голодного медведя. Ему и раньше приходилось несколько раз подтягивать свой пояс перед войной — в отличии от таких, как плантатор Фариболт. Но он никогда не знал, что такое настоящий голод, пока не пошел в армию.

Пауэлл сказал: — Дали фуражное зерно и немного говядины. Наверное, жесткая, как кожа мула, но я не буду жаловаться на это. У нас есть еще бекон, что прислала твоя сестра, Демпси?

— Немного, — ответил Эйр. — Ты хочешь приготовить старый добрый южный пирог?

— Лучше и не скажешь, — сказал Пауэлл. — Разве кто-то против сдобного пирога? Несите бекон и сковороду с ручкой. Вот, Нейт, нарежь говядину помельче.

Он вручил Коделлу мясо, со все еще волосатой кожей на нем.

Кастрюля была сделана из половинки фляги северян; вместо ручка была прибита палка. Пауэлл бросил туда небольшой кусок бекона и подержал кастрюлю над огнем. Когда жир забрызгал на дне кастрюли, Коделл добавил кубиками говядину. Через минуту или две, он долил немного воды. Между тем, Эллисон Хай с помощью воды и кукурузной муки готовил в консервной банке подобие теста. Он передал кашицу Коделлу, который перевернул банку над сковородкой. Пауэлл перемешал все вместе и снова придерживал кастрюлю над огнем, пока каша не вобрала всю воду и по краям не начала образовываться коричневая корочка.

Он снял кастрюлю с огня и поставил ее. Затем ножом разрезал «пирог» на более-или-менее равные пять частей.

— Идемте, парни.

— Я ненавижу эту чертову размазню, — пробормотал Руфус Дэниел. — Когда я вернусь домой с этой проклятой войны, меня не заставишь съесть ничего, кроме жареной курицы, сладкого картофельного пирога и булочки с ветчиной и соусом. Ой! Эта чертова сковорода все еще раскалена.

Он засунул обожженный сустав пальца в рот. Одновременно с жалобой он умудрялся при помощи ремня, ножа и пальцев достать свою порцию ужина из сковороды. Коделл перекидывал кусок стряпни из рук в руки, пока он не остыл до такой степени, чтобы можно было его укусить. Он заглотил его и облизал пальцы. До того, что он предпочел бы съесть, было далеко, как до луны. Фуражное зерно было способом наклеивания чего-нибудь на стенки желудка, лишь бы забыть о голоде в течение некоторого времени.

Демпси Эйр зажег в огне веточку, намереваясь раскурить трубку. Дэниел сделал то же самое. Коделл закурил сигару, запрокинул голову, и выпустил кольцо дыма в потолок. Хижина заполнилась ароматным дымом.

— Хорошо, хоть табака хватает, — сказал он.

— В этом полку, — сказал Эйр. 47-й полк набирал людей из самого сердца страны табака — Северной Каролины; впрочем, до войны лишь полдюжины из солдат были курильщиками.

— Почти сожалею, что я сейчас не на заставе у Рапидана. — сказал Пауэлл, перекидывая жеванный табак из одной щеки в другую. — Мог бы подружиться с каким-нибудь янки с другой стороны и выторговать за табак кофе, сахар и, может быть, какую-нибудь карамель, что у них иногда бывает.

Его сослуживцы вздохнули. Такая торговля была делом обычным. Конфедерация и федералы закрывали глаза на это. Почему нет? Коделл подумал, что такие мелочи не влияют на то, кто победит в войне, а только приносят определенные удобства для обеих сторон. Хоть какая-то пища в животе, сигара в руке, тепло — красота. Он сделал еще одну затяжку.

— На заставе сейчас холодняк, — задумчиво сказал он.

— И точно, — согласилась пара других сержантов. Демпси Эйр добавил: — К черту такой кофе и сахар, Эдвин. Кто захочет мерзнуть из-за этого.

Они поговорили еще, покурили и вернулись ненадолго к обсуждению автоматов. Затем, один за другим, легли спать. Последнее, что Коделл увидел, прежде чем он уснул, был Эдвин Пауэлл, который, сидя близко к огню, снова разбирал и собирал АК-47.

Побудку на следующее утро можно было сравнить с артиллерийским огнем. Коделл сбросил с себя изношенное одеяло, вылез из постели и надел ботинки, мундир и помятую шляпу. Остальные уже тоже одевались. Размеров хижины не хватало для одновременного одевания пятерых мужчин, однако они справились с этим; все же трехмесячный опыт никуда не денешь.

Черная фетровая шляпа Демпси Эйра выглядела еще хуже, чем у Коделла, зато в ней торчало перо индейки.

— Кто-нибудь когда-нибудь подстрелит тебя вместо индейки, — сказал Руфус Дэниел. Он повторял эту шутку примерно раз в неделю.

Коделл выбрался наружу. Как правило, он всегда испытывал смешанные чувства при первом вдохе раннего утреннего воздуха. Было сладко, свежо и свободно от дыма, который постоянно висел внутри жилища, но было и очень холодно. Когда он выдохнул, вылетело большое облако пара, будто от прикуривания сигары. Солдаты начали выкарабкиваться из своих убежищ на утреннюю перекличку. В федеральной армии их внешний вид привел бы к апоплексическому удару любого унтер-офицера. Не все из них были обуты. Через порванные брюки то и дело мелькало голое тело. Никто не носил голубого из опасения быть принятым за янки, но какая-то однородность в одежде все же была. Одни носили фуражки, другие — мятые, как у Коделла, шляпы. Единственное, что мог бы одобрить федеральный сержант, был моральный дух. «Непобедимые Кастальцы», хоть и в лохмотьях, всегда готовы были к бою.