Жаклин Монсиньи - Кровавая Роза Страница 15

– Брат мой… дорогой… брат… Мы… клянемся… вам позаботиться о них, как о своих.

«На манер Бургундии», – мысленно закончила Зефирина.

– И не требовать от моих детей того, дорогой брат, что они не обязаны делать… Поклянитесь в этом, брат мой…

«Это значит: если я не подпишу соглашение, то и с них спросу никакого.»

– Дорогой брат мой, я… клянусь, – прошептал Карл V, обеспокоенный последней фразой.

– Дорогой брат, какая честь… умереть на ваших руках, – «промурлыкал» Франциск.

Второй хитрец запротестовал:

– Нет, милый брат… вы… вы бу… будете… жить… Не ду… думайте ни о чем другом. Вы будете жить, брат мой. Мы подпишем прекрасное дружеское соглашение между нами и нашими народами, которое урегулирует, наконец, вопрос о Бургундии, ведь она, как вы помните, брат мой, принадлежит мне по праву! – произнес Карл V с яростной убежденностью.

Зефирина заметила, что когда император действительно увлечен тем, что говорит, он «забывает» заикаться.

– Увы, милый брат, я ничего более не слышу, мои глаза затуманились. Колокола и трубы… Я уже в руках господних. Вы поклялись защищать моих детей… кое королевство… Про… щайте… брат мой.

Франциск I откинулся назад. Жан де Ним, первый медик, подошел к нему.

– Состояние его величества ухудшается.

Он приподнял ему веко.

Луи де Бюржанси, еще один медик, прильнул ухом к груди короля.

– Ну что, господа? – почти крикнула Маргарита.

– Увы, сударыня… У короля начинается агония.

– Если не произойдет чуда, ему осталось жить до завтра! – добавил Жан де Ним.

Маргарита от отчаяния кусала губы. Зефирина и прочие дамы поднялись с колен. Попрощавшись с Маргаритой, Карл V вышел из комнаты. Когда он проходил рядом с Зефириной, она услышала его слова, обращенные к дону Рамону:

– Господь мне… его дал… Господь у меня… его… его забирает[33]!

Двуличие в такой момент, это было уже слишком!

Врачи показали себя абсолютными дураками. Внезапно обретя столь характерный для себя боевой задор, Зефирина решила:

Во-первых, вылечить короля!

Во-вторых, устроить ему побег!

В-третьих, пойти в атаку на «дорогого братца»!

ГЛАВА X

НОЧЬЮ В МАДРИДЕ НЕ ВСЕ КОШКИ СЕРЫ!

На Мадрид опустилась ночь. Король Франции умирал. Вдали колокола звонили отходную. В церквях читали заупокойные мессы по Франциску I. Славный испанский народ испытывал живую симпатию к этому пленному королю-мученику.

В Алькасаре светилось два окна: одно наверху башни, и другое – в конце северного крыла. В комнате умирающего Маргарита, дворяне из французской свиты, фрейлины произносили отходные молитвы.

Несмотря на три кровопускания, лихорадка у больного все усиливалась. Принцесса не отходила от изголовья брата. Стоя на коленях, она держала его за руку.

Зефирина не теряла времени. Ей удалось разжалобить стражу и получить разрешение спуститься на кухню. Врачи, бессильные что-либо сделать, покинули комнату умирающего. Завернувшись в свои большие черные плащи и сдвинув на нос остроконечные шляпы, они храпели в приемной.

Зефирина вернулась, неся в руках пластырь и дымящийся отвар в оловянном кувшине. Стражники без колебаний пропустили ее в комнату к умирающему. «Велика важность, все равно бедняга скончается утром!» – подумал солдат.

Зефирина подошла к Маргарите и, тронув ее за плечо, прошептала:

– Сударыня, время не ждет… Позвольте положить это на лоб королю. Помогите мне напоить его.

Маргарита тряхнула сбившимися под туретом волосами.

– Бедное дитя, вы слышали, что сказали медики…

– Это вьючные ослы, а не лекари. Сударыня, прошу вас, выслушайте меня. Один мой друг, ученый фармацевт, который живет в Салон де Прованс, Мишель де Ностр-Дам…

– Вы говорите о знаменитом Нострадамусе, который, как уверяют, излечивает от чумы? – недоверчиво спросила принцесса.

– Именно о нем, сударыня. Он по дружбе поведал мне один из своих секретов, и этот самый отвар я сейчас приготовила. Если вы приложите ко лбу пыльцу гвоздики, смешанную с древесиной кипариса, лавандовой настойкой, тмином, фиалкой и зернами подсолнуха, растертыми вместе с хлебной плесенью… болезнь оставит тело… Еще надо дать выпить отвар.

– Хлебная плесень! – прошептала с отвращением Маргарита.

Франциск I хрипел. Его вздувшееся лицо багровым пятном выделялось на кружевных подушках.

– Мы теряем время, сударыня, – с мольбой произнесла Зефирина. Маргарита видела, что ее брата уже ничто не спасет. Безнадежно махнув рукой, она помогла Зефирине положить повязку на мокрый от пота лоб несчастного. Серебряной ложкой она разжала стиснутые зубы брата, а молодая княгиня стала капля по капле вливать в рот густую темно-коричневую жидкость.

Франциск поморщился, затем стал отплевываться, но все-таки большая часть микстуры попала ему в желудок. Зефирина опустилась на колени рядом с принцессой и принялась ждать, с тревогой вглядываясь в лицо короля. Она вытирала ему лоб платком. Франциск I долго лежал неподвижно, затем его начала бить дрожь, обильный пот заструился по лицу. Он стонал, руки его пылали от жара, грудь увлажнилась. Испуганная Маргарита позвала архиепископа, который вместе с медиками ждал в приемной. Принцесса потребовала мессу. В момент наивысшего возбуждения король выпрямился и прошептал:

– Господь излечит мою душу и тело… прошу вас, дайте мне Его…

Архиепископ просунул облатку святого причастия между пересохших губ больного. Тот упал на подушки.

Все присутствующие читали отходную молитву. Стоя на коленях рядом с кроватью, Зефирина сжимала руку короля. Она надеялась, что ничего не забыла из рецепта Нострадамуса. Дрожа от волнения, она ждала. Мутный взгляд из-под полуприкрытых век остановился на ней, король узнал ее. Зефирина почувствовала слабое пожатие королевских пальцев. Ей показалось, что рука стала не такой горячей. Внезапно гнойный нарыв прорвался, и через нос и уши короля на рубашку хлынула желтая густая жидкость. Подбежали с салфетками врачи, принялись вытирать Франциску I лицо.

– Чудо! Это чудо! Если воды выйдут сверху и снизу, его величество будет спасен!

– Это чудо евхаристии, – возгласил архиепископ. Гной продолжал выделяться. Медики попросили Маргариту и фрейлин выйти из комнаты, чтобы поменять белье августейшему больному, поскольку теперь можно было ожидать естественных отправлений.

В приемной принцесса сжала в объятиях Зефирину.

– Ты спасла его, дорогая моя, – в слезах прошептала Маргарита. – Проси у меня, чего хочешь.

Зефирина поцеловала руку герцогини Ангулемской.

– Сударыня, если мне придется исчезнуть на какое-то время, могу ли я поручить вашему высочеству свою дочь Коризанду?