Владимир Евгеньев - Огни святого Эльма Страница 15

– Но это же всё старинные пистолеты, – удивился Даня.

– Да.

– А у вас современного оружия нет?

– У меня есть один такой пистолет, – сказал Филипп. – Но я ему не очень доверяю. Вот, смотри пока. Но ничего не трогай. А потом я тебе покажу, как они стреляют. А мы с Соней сейчас посмотрим более интересные для нее вещи.

Данила наклонился. Конечно, ему хотелось увидеть современные пистолеты, но и старинное оружие его очень заинтересовало. Он осторожно взял в руки один тяжеленный пистолет с резной ручкой, оканчивающейся круглым шаром. Взвел курок и почувствовал себя отважным элегантным французским маркизом, вышедшим на дуэль. Прицелился и слегка надавил пальцем на курок. Так он потихоньку разглядывал оружие, забыв про все окружающее.

В это время Соня повернулась к сундуку, который достал капитан. Там было два отделения. В одном лежали платья, в другом – шкатулки.

Капитан открыл одну из них и достал оттуда ожерелье из жемчужин разного размера. Самое большое было с перепелиное яйцо, а самое маленькое – с горошину. Он поднес ожерелье к окну. При дневном свете оно переливалось и светилось красивым серебристым светом.

– Можешь примерить, – сказал Филипп.

Соня надела ожерелье. Оно показалось ей изысканным и необычном. Она была уже почти спокойна, хотя в глубине души сохранялась тревога, отступившая на второй план.

– Это настоящий жемчуг, – улыбнулся капитан.

София огляделась.

– А! – сказал Филипп. – Пройди в соседнюю каюту для знатных пассажиров. Там есть зеркало.

Он провел ее в небольшую комнатку, чуть поменьше капитанской каюты, но даже как-то уютнее. Там была кровать с резной спинкой, покрытая бархатным покрывалом и узорные занавески. Стулья более новые. Стол, покрытый красивой скатертью. На деревянном шкафу в углу комнаты стояли фигурки слоников и старинные позолоченные вазы. Соня посмотрелась в большое зеркало, висевшее на стене: в сочетании с белым сарафаном ослепительно белый жемчуг великолепно смотрелся на ее загорелой коже.

– Оно прекрасно! – воскликнула она.

– Оно твое, – сказал Филипп. – Я тебе дарю его.

– Зачем вы делаете такие дорогие подарки? – спросила София, думая, что, скорее всего, он хочет с ней встретиться наедине, как все это нелепо и не вовремя. Хотя, возможно, с этим странным человеком она могла бы навсегда забыть о прошлом.

– Мне нравится делать подарки хорошим людям, – сказал Филипп.

– Звучит неубедительно, – с иронией заметила Соня.

Тут капитан внимательно посмотрел ей в глаза, и Соне отчетливо показалось, что он догадался обо всем, что было с ней: и о встрече с Денисом и об аборте.

– Вы все знаете обо мне? Кто вы? Не мучайте меня, пожалуйста, скажите! – сказала София просительным тоном.

Филипп вздохнул.

– Это долгий разговор, я чуть позже угощу вас чаем и все расскажу, – ответил он. – Ожерелье может пока полежать у меня. Сейчас я принесу еще кое-что.

Соня терялась в догадках, но украшения ее отвлекли.

Капитан на минуту вышел и принес большую выложенную золотом шкатулку. В ней оказались изумрудное колье, и алмазные подвески, и бриллиантовые заколки, и перстень с золотой печаткой. И еще много такого, от чего разбежались глаза.

А потом София открыла сундук с одеждой. Платья были старинные. Особенно ей понравилось одно красивое голубое с фиолетовым платье с юбкой воланом, с открытыми плечами, расшитое золотом. Соня заметила:

– Такое ожерелье как раз пойдет к платью.

– Можешь примерить все это, – капитан сделал немного забавный жест, будто он дает Соне вещи из сундука. – А я пока вернусь в свою каюту к твоему брату.

– Скажите откровенно, что вам нужно, – произнесла София, глядя капитану прямо в глаза.

– Я искал вас и нашел, все объяснения потом, – ответил он строгим голосом человека, привыкшего повелевать, и Соне опять стало не по себе. – Я пока постреляю с Дэниэлом из пистолетов.

София про себя отметила, что он сказал не «Данила», и «Дэниэл». Соня осторожно закрыла дверь на засов. Надела платье, ожерелье, перстень с печаткой, браслет и критически осмотрела себя в зеркале. «И зачем только мне этот маскарадный костюм, хотя смотрится неплохо».

А тем временем Филипп показывал Даниле, как заряжается пистолет в стиле ретро. Это было достаточно сложно. Порох и пули забивались со стороны ствола. Потом туда еще закладывался пыж. А затем на полку под курок сыпался порох. После того как пистолет был заряжен, они открыли окно, и Филипп предложил:

– Давай, я первый выстрелю.

Капитан вытянул руку, нажал на курок. Раздался выстрел, и каюта наполнилась пороховым дымом.

– Здорово! – сказал Даня. – Давайте, теперь я.

И стал неуклюже заряжать пистолет. Соня прибежала на выстрел в каюту капитана в своем новом платье. Но увидела, что мужчины не смотрят на нее – заняты оружием.

Она решила разведать обстановку и попытаться понять, что происходит, в глубине души ей очень хотелось опять увидеть штурмана. Соня прошмыгнула в коридор и вышла на палубу. Ей в нос снова ударил неприятный запах.

– Корабль был бы хорошей декорацией для спектакля об эпохе великих географических открытий, – подумала София. – Я ничего не понимаю, но все равно нужно сохранять спокойствие.

А боцман по-прежнему стоял на палубе, опершись о борт корабля, и курил черную трубку, пуская длинные струи дыма.

Он оглянулся, увидел Соню. Посмотрел на нее, улыбнулся. Но, как ей показалось, не высказал должного восхищения.

– Как, господин Питер? – спросила она. – Вам нравится платье?

– Нравится.

– Мне идет?

– Да, идет, – равнодушно ответил боцман, выпуская струю дыма. Соня знала, что мужчины ею восхищаются. «Почему же он такой равнодушный?» – подумала она. Тут ей показалось, что она догадалась.

– Господин Питер, у вас, наверное, есть женщина, которую вы очень любите?

Боцман оживился, посмотрел на нее.

– Да, – сказал он, – но она умерла. Моя жена. Я ее так любил.

– Она была очень красивой?

– Да, конечно! – он еще больше оживился. – Такая красивая-красивая. Полная, румяная, – он сделал руками в воздухе два округлых движения. Одно поменьше на уровне груди, другое широченное на уровне ниже талии. – Вон она была какая, пышная, большая женщина! Такая добродушная.

– Она вас любила?

– Да, конечно. Мы так любили друг друга. Она была хорошая хозяйка. Так следила за порядком. У нее была такая чистота в доме. Она всегда говорила: «Питер, не смей соваться сюда в таких грязных сапожищах. Вычисти сапоги и сними их», – и грустно добавил, – все блестело. Еда всегда была вовремя.

– Вы еще не старый, найдете себе женщину по сердцу.

Питер глубоко затянулся и стал совсем грустным.