Андрей Ромашов - Лесные Всадники Страница 15

Медленно садилось в синеющий лес раскалившееся за день солнце, становился мягче и спокойнее танец девушек-невест.

Скрылось солнце, сели на траву уставшие девушки, звонче запел Меркашер свою бесконечную песню, собирая в прибрежных кустах клубок белесых туманов. Садилась на землю ночь, она гнала старых и малых к родным кострам, к теплому огню…

Ранним утром ушли из города молодые коми-охотники с черноволосыми угорскими невестами, оставив старейшинам заплечные пестери с лисьими и бобровыми мехами. В то же утро сорок угорских воинов собирались в большую юрту вождя на совет. Давно ушли Оскор и Шавершол к Большому шаману. Два раза умирал и два раза рождался осколком месяц, а угры все ждали послов с мудрым словом, редко выходили за ворота городища. Таял их скот, иссякали запасы ячменного зерна. Темными пасмурными ночами подходили к городищу волки и долго выли.

Воины уселись на медвежьи шкуры вокруг холодного очага и старый Мункач сказал:

– Мужчины племени! Послы коми народа шли по нашей земле. Они видели: молодым лесом зарастают родные пастбища и поля.

– Мы режем скот, дающий нам войлок и молоко, – заговорил торопливый старейшина дзуров. – У нашего рода осталось коров меньше, чем пальцев на руках человека.

– Слушайте меня, воины, – продолжал Мункач. – Слушайте и решайте. Голод идет к нам. Он перешагнет валы городища, ему не страшны наши мечи и чернохвостые стрелы. Я, брат мудрого Кардаша и старейшина славного рода черных орлов, говорю вам: не бойтесь булгар, бойтесь голода… Пусть женщины идут собирать сочные коренья и сладкие ягоды. Пусть мужчины не режут скот, а бьют в лесу зверя и заманивают в хитрые западни быстроногих коров.

Мужчины несли с совета воинов к родовым кострам страшное слово – голод. Они сказали его женщинам, его поняли дети. Но страх перед голодом не убил волю людей, не отнял у них силы. В тот же день мужчины из рода коршунов ушли в лес бить зверя и заманивать в крутостенные ямы сохатых. Провожали охотников жены с берестяными туесами и подростки с крепкими березовыми копалками. Женщины и подростки остались в родном лесу собирать спелые ягоды и копать сочные коренья, а мужчины пошли дальше, звериными тропами, глухими урочищами… Кузнецы из рода крепкогрудых, отправив юношей на быстрых лошадях за железной землей, копали в городище круглые ямы для варки железа. Женщины натирали еще пахнущие молоком кожи теплым жиром и костным мозгом, сушили их в тени, на ветру, потом долго разминали руками и коптили, для крепости, над чадным смолистым дымом. Братьям и мужьям, знали женщины, нужны крепкие и гладкие кожаные рубахи. Раскаленные на жарком огне куски железной земли вздрагивали от удара тяжелых молотов и осыпали кузнецов белыми искрами.

Мужчины из рода черных орлов точили на серых шершавых камнях широкие топоры. Они готовились биться с могучим лесом за свои пастбища и поля. Вечером старый Мункач зашел к своим женам. На мягких шкурах лежала Илонка и глядела на тающий огонь в очаге. Она сказала, что женщины плетут сети под навесом и спросила:

– Где послы? Где шаман Урбек?

– Ты знаешь, – ответил ей старейшина. – Послы ушли давно к хозяину Синей пещеры. А Урбек ищет целебные травы в чужой земле.

– Люди не сидят больше у родных костров, не ждут Шавершола и Оскора с мудрым словом. Или послы погибли?

Старый Мункач сел к девушке и сказал:

– Мы будем бить зверя в лесу и ловить рыбу в Меркашере, собирать ягоды и мед, защищать поля и пастбища… И ждать послов. Они идут домой.

– Ты получил весть?

– Нет вестей от послов. Слушай, дочь мудрого Кардаша, и думай. Я расскажу тебе так, как рассказал мне отец…

Гнали два волка молодого сохатого и загнали в узкую сырую пещеру. Долго он бился с ними, но одолели его старые хитрые волки. Наелись они теплого мяса, облизали кровь с шерсти, но выйти из пещеры уже не могли – обрушились камни и завалили выход. Ткнулись носами в камни серые волки и завыли, призывая братьев своих на помощь. Выли серые и спорили. Один говорил: «Надо рыть», а другой – «Нет, надо выть. Камней много, самим нам не выбраться…» Не сговорились волки: один стал выть, а другой рыть. Кончилось зеленое лето, началось время холодных дождей, а серые все в пещере сидят: один воет, а другой роет лапами каменистую землю. Вытолкнул роющий волк последний камень, высунул из пещеры морду, глотнул чистого воздуха и оглянулся: лежит его серый брат мертвый. Ты поняла меня, дочь Кардаша? Мы ждали послов с мудрым словом, сидя у родовых костров, и не заметили, как подкрался к нам голод.

Старый Мункач поднялся, постоял над тоскующей девушкой и ушел из женской половины в большую юрту.

Илонка думала о трудных и незнакомых дорогах, по которым идут домой послы. Идут они ночью и днем, желтоглазая птица карсу кажет им путь в родную землю, а лесные духи заманивают в зыбуны, ухают над ними и плачут, как малые дети… Нет конца дремучему лесу, нет края. Она видит Оскора в чужом лесу. Широкие ели заступают ему дорогу, машут черными кривыми лапами. Жидкие лесные травы, как змеи, оплетают ноги певца. Он падает, рвет и ломает упругие стебли, а бородатый вождь лесных духов смеется и кричит ему в уши: «Вставай! Вставай!»

Девушка открыла глаза, над ней стояла молодая жена Мункача, смеялась и говорила:

– Вставай, Илонка, вставай! Все мужчины и женщины нашего рода пошли на пастбища. А ты спишь.

Когда Илонка вышла из юрты, было еще темно, густые предрассветные сумерки лежали на отсыревшей земле. Черный лес, казалось ей, подвинулся к городищу, воткнув в посеревшее небо острые концы вершин.

Она нашла среди воинов старого Мункача и пошла с ним к южным воротам. Впереди шли мужчины с железными топорами, позади – женщины и подростки.

За воротами городища было светлее, но солнце еще не взошло, только небо алело на востоке. Они спустились к шумевшему Меркашеру и пошли один за другим по зарастающей тропинке к пастбищам.

Когда заблестело выглянувшее солнце, люди из рода черных орлов стояли уже в густой и мокрой траве и слушали своего старейшину.

– Видите! – показывал старый Мункач людям на кусты и ели. – Лес наступает на наши пастбища.

Старейшина черных орлов подошел к ближней ели, выбежавшей из лесу, и ударил ее под корень широким железным топором. Она устояла, только качнулась. Он подскочил к ней с другой стороны и опять взмахнул топором. Дерево задрожало и повалилось на землю.

В ряд с Мункачем, лицом к наступавшему лесу, встали десять мужчин-воинов с тяжелыми железными топорами. За ними шли подростки с острыми, как болотная осока, косыми ножами. Они секли кусты, рубили длинные и хрупкие корни сосняка. Ложился под ноги воинов побежденный лес, топтали его подростки, ломали женщины и волокли на отлогий берег Меркашера. Только широкий вереск упрямо держался за землю, люди рвали его волокнистые корни, секли косырями и топтали. До позднего вечера бились они, очищая пастбища. Люди победили лес.