Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там - Филипп Матисзак Страница 15

Рассматривая сосуд, Клеофонт мысленно переносит на него рисунки: как опытный мастер, он хорошо представляет, как они будут смотреться на изогнутой поверхности. Вдруг он замирает и, пробубнив себе под нос проклятие, нагибается, чтобы рассмотреть поверхность сосуда поближе. В одном месте глина стала слишком сухой. Протирая его, гончар увлажнил кусок замши, в результате чего на необожженную глину попала капля воды, и образовалось пятно. Опытный гончар не пытался скрыть этот дефект: он знает, что Клеофонт обнаружит пятно и расположит рисунки так, чтобы оно оказалось под слоем черного шликера. Поэтому гончар просто повернул вазу пятном к окну, чтобы утром его нельзя было не заметить.

Теперь начинается самое интересное. Клеофонт берет угольную палочку и аккуратно переносит контуры рисунка на глину. Затем он окунет «кисточку», сделанную из одногоединственного волоса из лошадиного хвоста, в шликер и примется рисовать легкими и плавными штрихами. Особо важные линии он процарапает по глине тонкой иголкой (позднее он заполнит борозды шликером, чтобы вся поверхность сосуда вновь стала одинаково гладкой).

Клеофонт гордится своим свободным, естественным стилем. Этой естественности способствует сама краснофигурная техника: черные фигуры вазописцев прошлого были гораздо строже и архаичнее, ведь все красные линии приходилось старательно процарапывать по уже подсохшему черному шликеру. Гораздо легче закрасить черным пространство между фигурами и дорисовать отдельные детали.

Когда около века назад Евфроний и другие вазописцыпервопроходцы начали работать в краснофигурной технике, реакция их коллег была неоднозначной. Однако без их новаторства Клеофонт не смог бы изображать на своих сосудах столь естественные позы и такие живые эмоции. Клеофонт не отрицает, что его творчество слегка вторично: он сознательно подражает простоте и элегантности скульптур Парфенона, созданных Фидием. Почему бы и нет? Ведь эти фигуры воплощают в себе дух эпохи, стремление к идеалу, который, конечно, недостижим, зато побуждает следующие поколения пытаться приблизиться к нему еще сильнее.

Клеофонт делает шаг назад и бросает взгляд на только что намеченные контуры. Может быть, люди будущего сочтут его творения грубыми и примитивными, так же как его современники свысока смотрят на неровные орнаменты старинных горшков. Но Клеофонт уверен: его поколение задает высокую планку. Он уже представляет себе законченную работу и чувствует: эта роспись ему удастся. Выразительные, но спокойные фигуры, насыщенные, но изысканные цвета…

Что вы на это скажете, потомки?

Первый час дня (06:00–07:00)

Колдунья накладывает заклятие

К востоку от района гончаров, вдоль Стены Фемистокла тянется дорога, по которой шагает Келей. Он доходит до района Скамбониды, плотно застроенного довольно мрачными домами. Келей старается держаться поближе к стене, чтобы не отскакивать в сторону каждый раз, когда кто-то стучит и чья-нибудь дверь открывается наружу.

Уличные двери в Афинах обычно выходят в маленькие дворы-колодцы, вокруг которых возведены дома. Так живут даже бедняки, хотя зачастую нескольким бедным семьям приходится уживаться в одном доме. Попасть в дом можно только через уличную дверь, а поскольку с охраной порядка в городе дела обстоят неважно, хозяева тщательно заботятся о надежности этих дверей. Случается, однако, что банды грабителей все же взламывают двери и обчищают дома.

Дверь, которая открывается на улицу, взломать сложнее, чем дверь, открывающуюся во внутренний двор. Большинство афинян собственная безопасность волнует больше, чем удобство пешеходов, однако пешеходы довольно резко реагируют на людей, ударяющих их дверью по лицу, поэтому перед выходом из дома принято громко стучать.

Люди, открывающие двери в это время суток, не особенно церемонятся, потому что наверняка куда-то спешат. Большинство горожан приступили к работе еще час назад: афиняне стараются вставать затемно. Впрочем, Келею упреки соседей не грозят: он – трактирщик и может не появляться у себя в заведении еще пару часов, пока не придет время приказывать угрюмым рабам готовить обед.

Популярностью трактир Келея не пользуется. Посетители, число которых сокращается с каждым днем, объяснили бы это тем, что вино здесь дешевое и горькое, хлеб черствый, персонал безалаберный, а помещения грязные. Сам же Келей считает, что другие трактирщики сговорились его разорить. Когда он управлял трактиром вместе с женой, отбоя от посетителей не было, и место они нахваливали – прежде всего потому, что жена Келея работала по шестнадцать часов в день, в то время как сам он большую часть времени дегустировал вино.

Келей не сомневается, что другие трактирщики завидовали его успеху. Если бы не их уговоры, она бы не ускользнула из дома тихой летней ночью, прихватив мешок со всеми своими сбережениями. Сейчас она в Халкедоне, помогает своему родственнику торговать корабельной оснасткой и на жизнь не жалуется. А вот дела Келея с той поры идут неважно.

Сегодня Келей собирается нанести ответный удар. Его враги заплатят за то, что разрушили его жизнь. Найти место, куда он сейчас направляется, было не так-то просто. Пришлось незаметно сунуть подозрительному посетителю серебряную монету, чтобы тот признал, что знает кое-кого, кто знает еще кое-кого, кто мог бы помочь Келею.

Через пару дней один из рабов принес Келею письмо от неизвестного отправителя: «Скамбониды, улица за гробницей Евмолпа. Обогни мастерскую плотника и поднимайся по лестнице. Время – час после рассвета».

Евмолп – это малоизвестный герой, живший в мифические времена, а его «гробница» – обшарпанный пустой саркофаг, стоящий на перекрестке. Келей подходит к нему, спугнув метившую территорию собаку. Найти мастерскую плотника нетрудно: ее хозяин громко стучит молотком, сколачивая новые скамьи. Встретив Келея недобрым взглядом, он кивком головы указывает на лестницу у