Станислав Пономарев - Гроза над Русью Страница 15

— Эй, тама! — крикнул богатырь мальчишкам у костров. — Повяжите его, ежели шею не сломал!

Суеверные кочевники, дивясь виденному, прыгали со стены вниз. Одного Кудим успел схватить за шиворот. Ал-арсий выл от ужаса, пытался достать могучего противника кинжалом. Богатырь легко усмирил его.

— Тимка, держи козарина!

Тот, связывая руки пленника его же чалмой, сказал со смехом:

— Вот ишшо один клоп попался. Три уже. А сказывали не споймаем. Кудим Пужала, да штоб не споймал? Шали-ишь!

Кудим с Будилой, рубя встречных и поперечных, пробились наконец к воеводе. Сюда же подоспели гриди Ряда Полчного. Хазары еще сопротивлялись. Но мечи русских бойцов разили их все увереннее, а где не доставали они, там обрушивался на голову находника топор кудлатого лесовика или дубина простоволосого смерда-оратая.

Штурм захлебнулся. Кочевники сползали со стены, спешно перебирались через ров, где по приметам, где по кучам кровавых тел, уходили в поле: стрелы не летели им вслед. Руссы молча провожали врага усталыми взорами...

Было два часа пополудни.

Глава третья

«Ныне Русь — един кулак!»

Святослав с Асмудом разговаривали, сидя за братчинным столом: составлялся план обороны Киева.

Такого нашествия на свои пределы земля Киевская не знала со времен Атиллы. И без слов Хазран-тархана было ясно, что неожиданный союз Хазарии и Печенегии образовался не сам по себе. Здесь было замешано ромейское золото.

Святослав знал, что подобный союз не выдержит серьезного испытания. Еще не начав войны с Русью, каждый из ее противников заранее опасался другого. Вполне понятно, почему: если на слово хазар еще как-то можно было положиться, то печенеги любой договор могли в один миг поставить с ног на голову и из союзника превратиться в злейшего врага.

Печенежские племена восьми колен вторглись в земли Хозарского каганата из районов юго-восточного Приуралья. Борьба кочевников между собой была упорной и кровопролитной. Наконец ценой неимоверных усилий хазарам удалось оттеснить незванных гостей в Северное Причерноморье. Печенеги в свою очередь согнали с плодородных приднепровских пастбищ мадьярские племена. Отчаянно сопротивляясь, те вынуждены были отступить в Закарпатье.

Граница печенежских владений на запад простиралась до Карпат: на юго-запад — до устья Дуная, соприкасаясь с Балканской Болгарией: на север — до устья реки Роси, вплотную подступая к русским владениям. По Дону печенеги граничили с Хазарским каганатом.

От набегов диких кочевых орд никто застрахован не был, поэтому все соседи печенегов строили на границах с ними сеть оборонительных сооружений и постоянно держали наготове значительные военные силы.

Печенеги отличались свирепым нравом и немыслимым коварством. Им неведома была жалость. Набег, подобный смерчу, уничтожал все живое. Недаром в русских преданиях печенегов отождествляли с крылатым Змеем Горынычем, а валы, протянувшиеся на многие сотни верст на южной границе Киевской Руси, люди и поныне зовут Змиевыми.

Степняки оставляли после себя лишь кострища пожаров да груды порубленных тел. Преследовать их было почти бессмысленно. И только стремительный Святослав успевал порой настигнуть их и покарать за набег. Имя русского князя произносили шепотом у кочевых костров, боясь накликать беду: а матери печенежские пугали им своих детей. «Урусский коназ-пардус» был настолько скор, что печенеги могли ожидать его удара в любой миг. Он был неотразим, как рок, и не ведал поражений...

Два лета назад великий князь Киевский заключил военный союз с мадьярами против печенегов. Позднее он нанес вероломным соседям сокрушительный удар, и тем спас земли союзника от опустошительного нашествия. А сейчас русские гонцы, торопя коней, несли через Угорские горы[53] зов о помощи. Грозная опасность нависла над Русью!

Святослав знал о приготовлениях Урака. Верный своему правилу упреждать противника и вести войну вдали от своих пределов, князь-витязь загодя изготовил к бою хорошо вооруженную дружину из двадцати тысяч ратников. Но случилось непредвиденное — восстали древляне. Под Искоростень спешно отправилось десятитысячное войско во главе с решительным Свенельдом. Ближние бояре княжеской думы уверяли Святослава, что хватило бы и пяти тысяч копий. Святослав согласился с ними, но заявил:

— Сполох надобно погасить малой потерей и как можно скорее. Только большая дружина может срершить сие!

И даже с оставшимися силами князь намеревался упредить хазар. Он понимал, что каган беки Урак выставит против него огромные по численности силы, но это не пугало молодого полководца. Все свои победы завоевывал он малым числом воинов. Совсем недавно, и трех лет не минуло, Святослав во главе пятитысячной дружины наголову разгромил тумен ал-арсиев — лучших воинов Хазарии.

Однако на сей раз Урак поспел первым. Вернее, первыми ударили печенега, и князь вынужден был менять план войны. Ничего другого не оставалось, как дать бой врагу у стен своей столицы.

По приказу великого князя Киевского жители южного и юго-восточного приграничья уходили в глубь Руси, хоронились в густых лесах и болотистых поймах рек. Враг ничем не должен был поживиться на оставленной земле. Люди сами сжигали свои жилища, засыпали колодцы, угоняли с собой скот, уносили нехитрый скарб. Все это делалось с поразительной быстротой, никого не приходилось поторапливать — жители приграничья хорошо знали нрав своих беспокойных соседей и научились споро собираться как для битвы так и для схорона.

Святослав ударил булавой по медному щиту. Вошел отрок.

— Вуефаста покличь!

— Он здесь, пресветлый князь.

— Зови!

В гридницу стремительно вошел низкорослый воин лет пятидесяти: лицо изуродовано косым ударом сабли, левый глаз перевязан черной тряпицей; на грудь воеводы ниспадала густая черная борода без единой сединки.

Еще в бытность князя Игоря Вуефаст был воеводой города Киева и с рвением исполнял эту должность до сих пор. Весь израненный в походах и при защите городов русских Вуефаст тем не менее был легок на ногу, горазд на скорые дела и решения, чем нравился порывистому по натуре великому князю. Впрочем, симпатии их были взаимны. В редких сказках у походных костров воевода за глаза сравнивал Святослава с великим воителем древности Александром Греческим и прочил молодому князю-витязю сверкающую в веках боевую славу.

— Што поведаешь нам, Вуефаст? — спросил Святослав. Глаза его смотрели озабоченно.

Облик князя разительно переменился. Вместо сверкающих доспехов и роскошной одежды на нем была длинная, почти до колен, белая рубаха с вышивкой по вороту, рукавам и подолу. Широкие атласные шаровары заправлены в простые, грубой кожи сапоги. На поясе, ничем не украшенном, висел обоюдоострый русский меч. На бритой голове — клок длинных волос, указующий на знатность рода. Необходимый при встрече с хазарским тарханом торжественный парадный наряд был теперь ни к чему, и Святослав, верный своим привычкам, оделся в более удобное платье. Он вообще с пренебрежением относился к роскоши, предпочитая ей простоту и удобство...