Ян Гийу - Путь в Иерусалим Страница 16

Биргер спокойно сел и потянулся к одной из испуганных рабынь за новой кружкой пива, словно ничего особенного не произошло.

Прежде чем ответить, Эрик сын Эдварда долго сидел темнее тучи. Он понял, что речи молодого Биргера из Бьельбу были верны и чисты, как вода. Теперь ему самому пришлось признать, что остроумный юнец поставил его на место. Нельзя было отрицать то, что слышали все.

— Ладно, — сказал он наконец. — Я уже думал о том, чтобы отправиться на тинг в Муре и заставить свеев пойти за собой, так что в этом мы заодно. Но когда я вернусь, став твоим конунгом, за твои слова я ощипаю тебя как гуся.

— В этом я совершенно не сомневаюсь, мой будущий господин и конунг, — сказал Биргер с широкой, почти натянутой улыбкой и, прежде чем продолжить, выдержал насмешливую паузу. — Но поскольку ты, кажется, все же считаешь мои советы хорошими, то лучше не ощипывай меня, а сделай своим ярлом!

Его дерзкая и веселая манера высказывать все прямо в лицо разъяренному гостю вызвала удивительную реакцию. Эрик сын Эдварда уставился на него черными глазами, а Биргер лишь улыбался в ответ, до тех пор, пока на лице Эрика вдруг не появилась широкая ухмылка. И тут он начал хохотать. В следующую секунду захохотали его дружинники, потом дружинники Магнуса, потом женщины, потом рабы и, наконец, три мальчика, которым теперь было позволено вернуться на свои места. Буря прошла, зал сотрясался от хохота.

Эрик сын Эдварда, почувствовавший, что дальнейшие разговоры о его пути к короне лучше отложить до следующего раза, решил произвести хорошее впечатление и, хлопнув в ладоши, позвал норвежского скальда, который следовал за ним в последних санях, и попросил его рассказать о том времени, когда у мужчин на Севере были силы и мужество, которые так редко можно встретить теперь.

Пока скальд поднимался со своего плохонького места рядом с самыми младшими дружинниками и шел по залу, чтобы встать рядом с огнем, где он будет петь и рассказывать, домашние рабы быстро убрали объедки, налили свежее пиво и начали подтирать испражнения у двери. В зале воцарилась тишина. Скальд с опущенной головой выжидал, когда напряжение достигнет предела.

Тихо, но красиво, почти напевно начал он рассказ о восьми крупных победах Сигурда Крестоносца по пути в Иерусалим, о том, как знаменитый воин разбойничал в Галиции, как впервые у берегов Серкланда встретился он в морском бою с язычниками-сарацинами, направлявшимися к нему с большим галерным флотом, и как он, не колеблясь ни секунды, перешел в наступление и победил язычников, которые, очевидно, никогда не встречались с северными мореплавателями и ничего не понимали в битве. Сражение могло закончиться только так, как скальд описал в песне:

Бедные язычникиНапали на конунга.Могучий князьПоразил их всех.Войско разбило восемь кораблейВ страшном бою.Славный князьПеревез добычу на борт.Ворон летел на свежие раны.

Здесь скальд прервался и попросил пива, чтобы затем продолжить свой рассказ, и все дружинники застучали кулаками по столу в знак того, что они хотят слушать дальше.

Двое самых маленьких, Арн и Кнут, слушали скальда открыв рот и вытаращив глаза, но Эскиль, который был чуть постарше, начал капризничать и зевать, и Сигрид махнула слугам, чтобы те отнесли мальчиков в постели; она позаботилась о том, чтобы их удобно устроили в одной из поварен, потому что считала, что детям не следует проводить всю ночь в компании взрослых пьющих без меры мужчин.

Эскиль послушно последовал за рабами, снова позевывая; казалось, что он сам предпочитает теплую постель обычным старым историям на малопонятном языке. Но Арн и Кнут лягались и брыкались, они хотели слушать дальше, обещая сидеть тихо, но своего не добились.

Скоро все трое лежали под толстыми покрывалами в поварне, где стояли три самых больших железных котла, наполненные раскаленным древесным углем. Эскиль скоро повернулся и засопел, а Арн и Кнут лежали с открытыми глазами и злились на то, что самый старший из них испортил все удовольствие. Пошептавшись, они тихо оделись и выскользнули в темноту, прокрались, словно маленькие привидения, мимо двух дружинников, которых рвало перед воротами, быстро прошмыгнули в зал и уселись в темноте около самой двери. Там никто не мог их увидеть, потому что Арн нашел большое покрывало, которым они накрылись, так что только две их белые макушки и вытаращенные глазенки торчали над ним. Они сидели тихо, словно мыши, и, затаив дыхание, ожидали рассказ о новых подвигах Сигурда Крестоносца.

— К северу от Серкланда, на острове, который называется Форментера, — рассказывал дальше скальд, выдержав паузу, — Сигурд Крестоносец и его воины наткнулись на сарацинских пиратов, язычников и нечистых разбойников, бездельников и уродов, порожденных от совокупления с ослицами. У них была богатая добыча, состоявшая из добра, отнятого у честных христианских пилигримов, не сумевших защититься, совершая богоугодный путь.

Однако язычники вместе со своей добычей хорошо укрепились наверху в пещере на отвесной скале, а перед входом в пещеру сложили каменную стену. Они издевались над викингами, дразня их шелком и другими драгоценностями. Поскольку язычники могли стрелять сверху вниз, кидать камни и нечистоты на викингов, если бы те попытались карабкаться по отвесной скале, казалось, что взять пещеру штурмом невозможно.

Но Сигурд Крестоносец нашел выход. Он велел притащить с берега несколько кораблей, которые назывались барками, и поднять их на гору. На самой вершине горы, над входом в пещеру, викинги привязали толстые веревки к мачтам кораблей, наполнили их отважными воинами, камнями и оружием и стали медленно спускать корабли, так что язычникам пришлось испытать на себе действие своей же хитрости и защищаться от врага, нападающего сверху.

Бой скоро закончился. Люди конунга смогли обагрить свои стрелы в крови. Ворон летел на свежие раны. Более богатой добычи не было взято за весь поход.

Рассказ скальда снова вызвал громкое одобрение, его просили продолжать; он сказался усталым, но, получив от Магнуса серебро и свежее пиво, присел, ожидая, пока вернутся все те, кто вышел по нужде.

Несмотря на то что мимо Арна и Кнута прошла дюжина мужчин и кое-кто даже споткнулся о них на входе или выходе, никто так и не заметил мальчиков, прижавшихся друг к другу, словно птенцы глухаря ночью в лесу.

Летом Сигурд Крестоносец поплыл в Святую Землю и был радушно встречен в Иерусалиме королем Баддуином. Для Балдуина было большой честью принять у себя такого отважного северного воина, и вскоре он отправился с Сигурдом к реке Иордан и хорошо укрепленному портовому городу Акка, где бросил якоря северный флот.