Крис Хамфрис - Честь Джека Абсолюта Страница 16

Все снова посмотрели в сторону приближавшегося корабля. По мнению Джека, осадка фрегата была не очень-то глубока и двигался он довольно бойко, но многие моряки закивали. Что ж, им видней.

Боцман Макрэй, однако, выступил с очередным возражением:

— Золотишко — это, конечно, хорошо, но покойникам оно ни к чему. Хотелось бы знать, каким таким чудом мы разделаемся хотя бы с той частью французов, какая заявится к нам погостить? Да, большинству из нас случалось подраться, правда, в ту пору в наших косичках было малость поменьше седины. Но ведь если на их корабле полно золота, то оно не само к ним свалилось, а было добыто ими в боях. Значит, драться они тоже умеют, а даже половина их команды превзойдет числом всех нас. Расклад все равно не в нашу пользу.

Это заявление было поддержано одобрительным гулом, но его перекрыл голос ирландца.

— Так-то оно так, но почему бы нам не уравнять шансы?

Обойдя Линка, он чуть присел, отвел левую руку назад, и над головами матросов пролетело что-то черное.

— Граната! — выкрикнул кто-то, когда брошенный предмет стукнулся о палубу, и моряки разом попадали, прикрывая головы руками.

Рыжий Хью повернулся к Джеку:

— Видел? Легкий изгиб коленей, мягкий бросок. Главное, друг мой, это непринужденность и еще раз непринужденность. Считай, я дал тебе первый урок. — Он подмигнул и, снова повернувшись, крикнул: — Ну а теперь что вы скажете о наших шансах? Учтите, в качестве ударной силы вас поддержат ирландский гренадер и английский драгун.

Матросы начали поднимать головы, и Линк понял, что настал самый подходящий момент.

— А еще прошу учесть, что сверх общей доли я выделю пятьдесят фунтов тем, кто прорвется на вражескую палубу. А ром выкачу для всех прямо сейчас. Что скажете?

Это решило дело. С одобрительными восклицаниями матросы устремились к старшине, стоявшему возле уже приготовленного бочонка. Он был немедленно вскрыт, кружки наполнены, осушены и наполнены вновь.

На возвышении, где находились офицеры и пассажиры, появился раб Бараббас с уставленным стаканами подносом, однако Джек, помнивший, как угостился перед боем в Квебеке, выпил лишь половину предложенной ему порции.

Рыжий Хью одобрительно кивнул.

— То-то. Тут главное — соблюсти баланс, все равно как для пороховой смеси или запала. Человек, перебравший рома, подчас смел, как лев, но много ли от этого толку, если его шатает, а в глазах туман? Ну а недобравший свое может вместе с выпивкой недобрать и храбрости.

Он отстранил ладонью вторую придвинутую к нему посудину.

— Что до меня, то я, кажется, принял нормальную дозу.

Джеку подумалось, что ему вроде надо бы еще чуточку выпить, но, увидев, как Линк, словно собака миску, вылакал до дна второй стакан, передумал.

Рыжий Хью, приблизившись, обнял его за плечо и сказал:

— Ну а теперь, чтобы с тобой не приключилась та же беда, что и с одноруким Томом, я расскажу тебе кое о чем, что желательно знать, когда пробуешь пустить в дело гранату.

Просчитался ли Энглдью или просто смотрел на обстоятельства слишком оптимистично, но песок четвертой склянки еще только начал пересыпаться в нижнюю емкость, а противник уже был от них всего ярдах в двухстах. Джек видел, как французские матросы уже начали зарифлять некоторые паруса, чтобы снизить скорость своего корабля до скорости «Нежной Элизы».

— Почему они не открывают огонь? — прошептал он.

— У французских фрегатов нет носовой пушки, — отозвался услышавший его Энглдью, — так что стрелять вдогонку они не могут. А у нас нет кормовых орудий, так что и нам нечем остудить их пыл. Они знают, что преимущество на их стороне, и предпочитают болтаться у нас за кормой, чтобы помотать нам нервы и нагнать страху. А также спровоцировать нас на стрельбу, совершенно бессмысленную до того, пока корабли не сойдутся.

Действительно, капитан «Робусты» (французы, более не таясь, убрали прикрывавшую название их судна ткань, обнажив ряд золотых букв, которые теперь были видны отовсюду), похоже, особенно никуда не спешил, но все-таки вызвал на верхнюю палубу всех своих людей, и теперь те потрясали оружием и выкрикивали что-то язвительное. Звучала громкая музыка. Джек различил скрипки, барабаны и горны. Судя по всему, первоначальная оценка численности неприятельского экипажа была верна: против сорока шести человек, находящихся на борту «Нежной Элизы», «Робуста» могла выставить около полутора сотен бойцов.

Джек облизал внезапно пересохшие губы и с сожалением подумал, что хлебнуть рому уже, наверное, поздно. Что соответствовало действительности. Противнику надоело играть в кошки-мышки: зарифленные было паруса подняли снова, и расстояние стало стремительно сокращаться.

— Открыть порты. К орудиям!

Орудийные расчеты бросились по местам. Девять четырехфунтовых пушек правого борта быстро выкатили на огневые позиции, но… это действие было встречено еще более громким и глумливым улюлюканьем французов. В следующий момент они тоже открыли пушечные порты, правда только на квартердеке. Впрочем, хватило и этого — с борта «Робусты» смотрело вдвое больше стволов, чем с борта «Элизы». А поскольку Джек помнил, что, по словам Энглдью, фрегат оснащен девятифунтовыми пушками, получалось, что его бортовой залп будет раза в четыре мощнее.

— Спокойно, парни. Стрелять только по команде!

Джек почувствовал, что и он обязан подчиниться приказу, хотя неприятель уже находился в пределах досягаемости выстрела из его ружья. Кроме того, у него появилось ощущение, что бой, если ни та ни другая сторона не решится ударить, может и не начаться. Теперь, когда французы находились вблизи, юноша видел, что в драку они особо не рвутся.

— Месье! Месье!

Француз, одетый как к завтраку, с салфеткой, повязанной поверх шелковой рубашки, балансировал на бушприте, будто акробат в развлекательном парке Воксхолла. Подавшись вперед над самой водой, он взмахнул треуголкой, после чего небрежно взялся за протянутый к фок-мачте трос и поднес к губам рупор.

— Кто у нас говорит по-французски? — спросил Линк.

Джек вопросительно взглянул на ирландца, но Рыжий Хью покачал головой.

— Нет, дорогой друг, эту честь я уступлю тебе. Мой французский подходит главным образом для того, чтобы изъясняться в тавернах или в борделях. Я со своим говором могу разве что оскорбить этого малого и спровоцировать его начать пальбу. Поболтай лучше ты, а я тебя поддержу.

— Я поговорю с ним, капитан, если хотите.

— Давай, — согласился Линк. — Скажи ему, что на борту у нас одна соленая треска, пусть проваливает.