Анатолий Брусникин - Девятный Спас Страница 16
- Категория: Приключения / Исторические приключения
- Автор: Анатолий Брусникин
- Год выпуска: 2008
- ISBN: 978-5-17-048718-9, 978-5-271-18691-2, 978-985-16-3425-1
- Издательство: АСТ, Астрель, Харвест
- Страниц: 135
- Добавлено: 2018-07-27 09:43:09
Анатолий Брусникин - Девятный Спас краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Анатолий Брусникин - Девятный Спас» бесплатно полную версию:Историко-приключенческая эпопея в традициях Дюма, А. Н. Толстого, Переса-Реверте и Акунина.
Анатолий Брусникин - Девятный Спас читать онлайн бесплатно
Стоял, трясся от горя и холода. Сам не заметил, что плачет в голос. От шума проснулось дитё, тоже запищало.
Так и ревели вдвоем — мальчишка навсхлип, безутешно, девчоночка жадно и требовательно.
* * *Назавтра днём лаковая тележка, одвуконь, в приличном честному имени Никитиных посеребренном уборе, ехала к стольному городу по шумной Троицкой дороге. Места в повозке было немного, поэтому Ларион Михайлович правил сам. Рядом сидел отец Викентий в лучшей своей рясе, с умащёнными власами, расчесанной на две стороны бородой. Оба родителя были бледны, ибо провели тревожную, бессонную ночь. Сыновья их притащились домой лишь под утро, поврозь. Митька раньше, с синяком. Лёшка сильно позже, расцарапанный и драный. Оба получили своё, это уж как по-отецки полагается, но не ныли, не орали, снесли наказание по-диковинному смирно.
Разбираться, где болтались до рассвета, из-за чего разодрались и почему на себя не похожи, было некогда. Сразу после порки пришлось их мыть, чесать, следы драки белилами замазывать, наряжать в праздничное, и скорей в дорогу. До Москвы неблизко. Давай Бог к послеполудню поспеть. Сами виноваты, что некормлены остались, а выспаться можно и в дороге.
Они и правда скоро уснули, раскинувшись на тюфяках со свежим сеном и прижавшись друг к другу.
Отцы часто оглядывались, вздыхали. Спящие чада были похожи на двух кротких ангелов. Один — в нарядном алом кафтанчике, сафьяновых сапожках, сребронитяном поясе; другой — в хорошем синем армячке, вышитой по вороту рубашке.
И у помещика, и у попа на сердце кошки скребли, особенно же тосковал Викентий, боялся, что нынче расстанется с сыном навсегда. Он и давеча, когда Лёшку вервием по заднице стегал (нельзя было не постегать), руку придерживал и слезы глотал.
За повозкой, перебирая копытами, шли два коня под бархатными попонами: большой вороной Лариона Михайловича и маленькая, но юркая лошадка для Мити. Доберутся до Москвы — пересядут в седла, как положено настоящим дворянам, а в тележке поедут поп с попёнком.
Алёшка вдруг заорал во сне, вскинулся. Глаза выпучены в них ужас.
— Ты чего? — спросил разбуженный криком Митьша.
Покосившись на взрослых, попович пробурчал:
— Ничего…
Перед отъездом они еле-еле улучили миг пошептаться в закутке. Митьке мало что было рассказывать. Очнулся в предрассветных сумерках, в канаве. Побежал домой. Вот и весь сказ.
Ну а Лёшка только и успел ошарашить главным: что Илейка утоп и что о том помалкивать надо. Ни про погоню толком не обсказал, ни про то, как младенца на себе пять вёрст до Сагдеева пёр. Стукнул в ворота, положил ребёнка и задал стрекача. Дитё в батистовой рубашонке, в одеяльце с вышитыми гербами. Не замерзнет.
Сторож Алёшку видел, кричал что-то в спину, но гнаться не стал. Что объявляться — только себе хуже, мальчик еще в дороге решил. Ну их, бояр с князьями. То ли наградят, то ли живьем сожрут. Дело-то тёмное.
И про Илью лучше никому не говорить. Его теперь не вернёшь, а спрос будет с того, кто жив остался.
От пережитого за ночь сделался Лёшка, как деревянный. И не помнил, как за остаток ночи двадцать с гаком вёрст обратной дороги отмахал. Трясли его, расспрашивали, лупцевали — ничего не слышал, не чувствовал. Лишь перед глазами всё крутилась водоворотами чёрная вода. И во сне тоже приснилась…
Солнце давно уже переползло за серёдку неба, до Москвы оставалось близко.
На Яузе, в сельце Ростокине, пути аникеевцев разошлись.
Дворянам надо было дальше ехать верхами, по-вдоль речки, в Преображенское. По дороге, средь многих знатных людей, кто ныне торопился в Троицу поклониться восходящей силе, Ларион Михайлович встретил немало прежних знакомцев. От них и узнал, что почти все приказные дьяки с подьячими, с печатями, с разрядными и прочими книгами, пока Софьи не было, перебрались из Кремля в Преображенский дворец. Дьяк — он завсегда чует, в какую сторону ветер дует.
Ну, значит, туда же и Никитиным надо было везти поминок, заготовленный для-ради определения дворянского сына к хорошей службе. К седлу вороного приторочен малый тюк. В нем сорок соболей, золочёная турская чаша и пятьдесят рублей деньгами. За место в потешном полку куда как щедро. Раньше таким подношением в царские рынды попадали.
Духовным следовало ехать той же дорогой до заставы и потом всё прямо, в Китай-город.
— Прощайтеся, чада, — вздохнул отец Викентий. — Может, не скоро свидитесь. Пока вы зелены, навряд вас куда со двора выпускать станут.
Взрослые отошли, говоря о чем-то своём, а Митьша с Алёшей стояли, смотрели друг на друга исподлобья. У обоих дрожали губы. Никитин, оглянувшись, удивился.
— Обнимитесь, что вы, будто нерусские.
Обнялись.
— Как Илюху-то жалко, — шепнул на ухо другу Митя.
Тот, тоже шепотом:
— Жалко-то жалко, а давеча приснился он мне. Выплыл из черна омута, губами по-рыбьи зашевелил, будто поведать что хочет. А ничего не слыхать, пузыри одни…
И Лёшка, бледный, перекрестился.
— Брось, — укорил Митьша. — Илейка на нас сейчас с небес глядит.
Задрав головы, оба поглядели вверх. Там было хмуро, пусто.
Глава 5
Попутный ветер
Живали мы преж сего, не зная латыне,
Гораздо обильнее, чем мы живем ныне…
А. КантемирМосква подпускала к себе не быстро, поначалу прикидывалась не державным Третьим Римом, а деревней. Избишки, домишки, околицы, поля-перелески. Алёшка, никогда в стольном граде не бывавший, извертелся на тележке, высматривая что-нибудь дивное иль величавое, но ничего такого не было. Ну и сник, заклевал носом. Сам не заметил, как снова уснул.
И прямо туда, в морочное сонное видение, где снова крутилась и булькала чёрная вода, ударили колокола — все сорок сороков, созывавших московских жителей к вечерней молитве.
Лёшка глаза открыл — матушки-светы! Башня белокаменная, огромадная, зёв раскрыла, и кони прямо туда, в каменную пасть едут!
Это Викентий с сыном уже в Сретенские ворота въезжали, а за ними Белый Город, настоящая исконная Москва, величайшая в мире столица-деревня. Не потому что захолустная, а потому почти вся сплошь деревянная — сосновая да еловая, дубовая да ясеневая. Бревенчатые дома не какие в сёлах ставят — большущие, нарядные, с затейными крыльцами, с червлеными крышами, с балясинами-наличниками, с островерхими заборами, над которыми по сентябрьскому времени качаются ветки с красными и желтыми яблоками. По-низ заборов, где хоть немного землицы есть, осенние цветы — золотые шары, а поверху, и слева, и справа, такие же золотые шары колоколен.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.