Сэмюэл Шеллабарджер - Рыцарь короля Страница 16

Гребень бури прошел, умчался куда-то вдаль. Дождь прекратился почти так же внезапно, как начался. Очень быстро тучи рассеялись и выглянула луна.

— Вы очень промокли? — спросил он.

— Нет, не очень… благодаря вам.

Она с минуту стояла молча, глядя на жемчужно-серый свет, разлившийся между деревьями.

— Но я никогда не забуду…

— И я тоже, мадемуазель.

Наверное, ни он, ни она не имели в виду только Дикую Охоту. Ибо у любви тоже есть свои молнии. Их губы ещё горели от поцелуя, которым они обменялись, когда мимо скакали тени старых сеньоров.

Глава 6

Для многочисленного общества — такого, как принимали сегодня в замке, понадобилось накрыть стол в «нижнем», или «большом», зале — обширном помещении с мощными потолочными балками, расположенном справа от парадного входа, напротив кухни, том самом, где раньше де Норвиль беседовал с Антуаном и Ги де Лальерами.

На деревянные козлы положили толстые доски, и получился стол, за которым могли разместиться двадцать с лишним человек; вышитые скатерти — гордость мадам де Лальер — вместе с серебряными солонками, мисками, досками для резки хлеба, блюдами для фруктов, кувшинчиками для уксуса, ножами и ложками (все это составляло немалую долю семейного богатства) образовали в середине мрачного зала яркое, веселое пятно. Салфетки были надушены розовой водой домашнего приготовления.

Пол заново устлали свежим майораном и мятой. Разверстую пасть большого камина, которым не пользовались с зимы, набили сосновыми сучьями. Наполнили водой с солью ведра для охлаждения вина. До блеска начистили серебряные кубки, занимавшие две полки буфета, что указывало на благородный ранг семейства. Пропитанные жиром факелы, пока не зажженные, уже были вставлены в гнезда на стене.

Осматривая зал в последний раз, перед самым ужином, Констанс де Лальер с немалым удивлением обнаружила, что Блез сидит у холодного камина с единственным компаньоном — соколом по кличке Мюге, который восседал на жердочке у него за спиной, неподвижный, с колпачком на голове. Блез настолько погрузился в раздумья, что суета и шум слуг, добавлявших последние штрихи к картине накрытого стола, явно не могли отвлечь его. Такое уединение было совершенно не свойственно этому общительному молодому человеку, и мать задержала на нем пристальный взгляд.

— Ну что, Гийо-Мечтатель? Хватит тебе ерошить волосы. Ты уже похож на облезлую сову. Пять су за твои мысли!

Он поднял глаза, вздрогнув от неожиданности, потом хлопнул себя по коленке и встал.

— Они стоят больше, — улыбнулся он, — гораздо больше.

— О любви, я полагаю?

— А как же!

Однако, оценив его чересчур веселый тон, мадам де Лальер усомнилась в его словах.

— Время близится к ужину, — продолжала она. — Тебе следует быть с гостями, помочь развлечь общество, а не хандрить здесь. А мне нужно управляться со слугами…

— Как, ты не будешь с нами за столом?

— Нет, сегодня — нет.

Она уже собиралась уйти, но повернулась к сыну:

— Этот твой стрелок, молодой де ла Барр… я надеюсь, он не слишком большой проказник?

Блез усмехнулся:

— Да нет, благодарение Богу, не слишком. А что?

Мадам де Лальер пояснила, что Рене разрешили подать Пьеру ужин в саду. Это, вообще-то, возмутительное нарушение приличий, но за столом тесно, к тому же де ла Барр не вполне подходит для такой компании…

Блезу показалось, что её объяснения слишком многословны и несколько туманны. Он встревожил её, заметив:

— Ну да, для этой компании бывший паж герцогини Алансонской вряд ли подходит…

Ее веки на миг опустились.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду… Короче говоря, я надеюсь, что мсье де ла Барр — благовоспитанный молодой человек и не воспользуется удобным случаем…

— Не воспользуется, — заверил её Блез. — Он так глядел на Рене в кухне… пари держу, он влюбился в неё с первого взгляда.

— Боже мой! Но это значит…

— Это значит, что с Пьером де ла Барром она может чувствовать себя в такой же безопасности, как в обществе своего любимого ручного ягненка. Вот когда он не влюблен, тогда девицам лучше поберечься. Не беспокойся: я за него ручаюсь.

Мадам де Лальер покачала головой.

— Что за легкомыслие! Я все равно велю позвать её домой до темноты.

И поспешила к слугам — руководить.

Блез пригладил взлохмаченные волосы и присоединился к гостям, собиравшимся во дворе, вблизи парадного входа. Однако задумчивость, вызвавшая такое удивление у матери, не покинула его, хотя и не была чересчур заметна, когда он обменивался общими фразами с местными дворянами.

Многих он знал с юности, и они были ему по душе. Здесь присутствовали старик Гектор д'Анжере, сеньор де Брюзон, и его сын Ахилл; приехали родственник Блеза Хюг Нагю из Варенна, Робер де Гроссон, Франсуа де Шаренси, Луи де ля Суш, Шарль дю Пелу и другие, имена которых звучали привычно в этом доме. Это были грубоватые сельские помещики, независимые, упрямые и консервативные. Некоторые не умели ни читать, ни писать — и тем гордились.

Все они были хорошие бойцы, верные друзья и свирепые враги. Все они были люди того же корня, что и сам Блез, — люди, к которым он принадлежал, и ко многим он питал теплые, дружеские чувства.

Но вот притворяться они определенно не умели. Он не мог не заметить скрытности, зарождающейся враждебности, которой они никогда не проявляли прежде, и это причиняло ему душевную боль. От него словно отрекались, его отвергали.

Блез видел, как де Норвиль горячо шепчется то с одним, то с другим, явно убеждая их сделать что-то, не доставляющее им удовольствия. Некоторые гости, помоложе, отказывались наотрез. Они хмурились, плевались и отходили в сторону, собираясь группами.

Когда наконец среди гостей появился маркиз де Воль, одетый в черное, как приличествовало его возрасту, с королевским орденом Святого Михаила, сразу же стало ясно, о чем шептался де Норвиль.

Более опытные — или более понятливые — гости оказывали хотя бы видимость почтения королевскому министру. Что же касается молодых бунтарей, то самое большее, на что у них хватило выдержки, это угрюмо стоять в сторонке и держать язык за зубами.

Маркиз, словно ничего не замечая, с присущей ему непринужденностью болтал о пустяках, однако Блез слишком хорошо знал своего патрона, чтобы не разглядеть саркастического блеска в его глазах. Де Сюрси отлично понимал, что должно произойти.

Впрочем, очень быстро де Норвиль и все прочие смогли увидеть это и сами.

— Ах, мсье, — произнес маркиз, прерывая очередной отшлифованный комплимент де Норвиля, — чрезвычайно вам благодарен… Но довольно обо мне. Мне не терпится услышать о вашем недавнем путешествии в Англию. Это интересная страна, которую я не раз посещал во времена короля Генриха Седьмого…18 Мне говорили, что с тех пор англичане ушли далеко вперед, что построено множество прекрасных зданий с очаровательными парками. Это правда?