Евгения Яхнина - Жак Отважный из Сент-Антуанского предместья Страница 17

Закрытый на ключ массивный ящик показался Жаку очень внушительным. Но его благоговейное отношение к этому хранилищу народных чаяний и надежд тотчас улетучилось, оттого что какой-то шутник, стоявший позади него, ехидно сказал: «Опускай свой наказ, да осторожно, а то гляди, как бы ящик не лопнул… от смеха. Ведь чего только не просят люди, которые поверили, что могут свободно выражать свои пожелания!»

Жак не нашёлся что сказать, но шутник и не ждал ответа, только раскатисто засмеялся и исчез.

О том, чтобы вручить наказ королю в собственные руки, как хотела Маргарита Пежо, и думать было нечего. Но Жаку помог Сильвен Горан. Он был знаком с золотошвейкой, которая расшивала золотом парадные мундиры для придворных. Сама-то она, конечно, не была вхожа во дворец. Но она дружила с дворцовой гладильщицей. Та, в свою очередь, согласилась попросить камеристку королевы передать наказ одному из вельмож, лично известных королю.

Правда, Адора посмеялся над наивностью Жака. Неужели он думает, что король будет заниматься бабушкиным наказом?

Но Жак не захотел разочаровывать бабушку и тотчас написал ей. Он старался возможно подробнее рассказать о своей новой жизни и сообщал, что наказ передан во дворец.

О двоюродных сёстрах Жак ничего не писал. Зато дружбе с Шарлем он отвёл в письме целых полстраницы.

Отцу Полю Жак тоже описывал парижскую жизнь, не скупясь на восторженные похвалы книгам, которые теперь проходят через его руки. Как он ни занят, он понемногу читает не только «Энциклопедию», но и сочинения господ Вольтера[14] и Дидро и многие книги, переведённые с английского языка. В них говорится о том, что все люди рождаются равными и как попирают права человека те, кто несправедливо присвоили себе львиную долю земных богатств. Особенно интересуют Жака страницы, в которых авторы рисуют картины разумно устроенного общества. Как дорого Жаку то, что в каждой из прочитанных книг он находит подтверждение тому, чему учил его добрый отец Поль. «К сожалению, — писал Жак, — дело с Фирменом не продвинулось ни на шаг, и я всё ещё не знаю, как к нему приступить».

Тётя Франсуаза, желая поощрить Жака, для того чтобы он и впредь относился с тем же рвением к делу, разрешила ему отправиться на прогулку с Шарлем в воскресный день.

Шарль зашёл за Жаком, как было условленно заранее, в двенадцать часов. Он хотел не ударить лицом в грязь и нарядился в праздничный костюм. По мнению Жака, Шарль выглядел настоящим парижанином. Как-то его встретят кузины?

Первой вышла в лавку Виолетта. Шарль засмотрелся на красавицу и потерял всю свою уверенность. Появление Жанетты и Бабетты только ещё усилило его смущение.

— Чёрт побери! До чего же они хороши, все три!.. — пробормотал он, когда друзья вышли на улицу.

Жак этой темы не поддержал, хотя Шарль всё время к ней возвращался…

Жак был в каком-то лихорадочном нетерпении: поскорее увидеть Пале-Рояль, о котором он столько слышал с тех пор, как попал в Париж. Поэтому он не обращал внимания на улицы, какими они шли.

А Шарль, словно выхваляя свой товар, на каждом шагу пояснял:

— Посмотри направо, это особняк принцессы де Ламбалль. Налево — особняк Ревельона. Хоть господин Ревельон и не аристократ, но денег у него куры не клюют. Любой аристократ ему дорогу уступит… Стой! Да ты же сейчас попадёшь под колёса!.. — Шарль схватил друга за руку.

Жак послушно отпрянул в сторону и через стекло успел только заметить огромный веер, перья на голове дамы, плюмаж на бархатной шляпе её кавалера.

— Если экипаж тебя опрокинет, удовольствия от этого ты не получишь… Хотя мадам де Грасси одна из приближённых дам королевы, — продолжал свои пояснения Шарль. — Она…

Но Жак не слушал, забыв обо всём на свете, отдаваясь радости быть свободным, разгуливать по парижским улицам рядом с другом. Какое чудесное слово «друг»! Наконец друг существует не только в его мечтах, не только в книгах — вот он здесь, шагает с ним нога в ногу.

А Шарль не уставал объяснять и показывать новому парижанину все достопримечательности.

На Елисейских полях, куда они забрели, им встретился странный человек: на его голове высился колпак, украшенный перьями цапли, а за спиной был привязан жестяной сосуд. На животе, позвякивая, болтались два серебряных стаканчика. Он шёл, покрикивая: «Кому свеженькой?..» Это был известный в своём квартале продавец напитка собственного производства — лакричной воды. Ребятишки, няньки, подмастерья, школьники тотчас облепили его, благо цена была невелика: всего три денье́ за стаканчик сладкой водички.

Многое из того, что Шарль, ставший истым парижанином, просто не замечал, привлекало внимание Жака, возбуждало его интерес.

Накануне шёл дождь, и, хотя сегодня солнце светило вовсю, на мостовой блестели серебряные лужи. Вот из дома вышла дама, одетая богато, модно. Но Жак сразу определил, что она не из тех аристократок, которые имеют свои выезды. Даме надо перейти улицу, но не хочется замочить ноги. Она поискала глазами, сделала знак. К ней подбежал крепкий мальчик лет четырнадцати. Не рабочий и не нищий. Может быть, подмастерье или помощник грузчика? И снова дама, ничего не говоря, делает знак, юноша крепко упирается ногами в землю, наклоняется чуть не до земли, подставляя даме широкую спину. Не задумываясь, она проворно взбирается на это предложенное ей сиденье, высоко вздымая множество шуршащих кружевных юбок. Ещё секунда — и мальчик со своей ношей на спине, хлюпая по лужам ногами в тяжёлых башмаках, переносит даму на другой тротуар.

— Да чего ты глазеешь? Смотришь не туда, куда надо! — упрекнул Шарль друга.

А Жак между тем с любопытством глядел, как дама расплачивается с юношей, тщательно выбирая холёными пальцами какую-то мелкую монетку из своего ридикюля.

— Да ты не отвлекайся! Иначе мы никогда не попадём в Пале-Рояль, — досадливо торопил Шарль.

— А это что за нищий?

Жак уставился глазами на стоявшего на перекрёстке молодого здорового человека в синей рабочей блузе и с картузом на голове. До него долетел вопрос Жака.

— Я не нищий и не прошу подаяния. Я — рабочий, но у меня нет работы, потому что нет инструмента. Я протягиваю руку, чтобы собрать денег и купить кирку и лопату. Тогда вместе с другими я смогу пойти рыть канавы.

— Если мы будем останавливаться на каждом шагу, мы никогда не дойдём до Пале-Рояля! — снова повторил Шарль. — А именно там — самое интересное.

Париж по праву гордился своим Пале-Роялем.

Прежде Пале-Рояль, как и многочисленные кафе, был закрыт для простых смертных; сюда воспрещался вход солдатам, лакеям и прочей челяди, а также «рабочим, учащимся и собакам». Но с недавнего времени все эти запрещения были уничтожены: сначала для солдат, стоявших гарнизоном в Париже и не знавших, куда деваться в свободное время, а затем постепенно и для других простолюдинов.