Николай Дмитриев - Брестские ворота Страница 17

– Зови, – кивнул полковник.

Начальник штаба пришёл минуты через три. Остановившись у входа, он вместо привычного доклада молча оглядел убранство палатки. Полковник, в свою очередь, внимательно посмотрел на вошедшего. Ещё так недавно молодцеватый тридцатилетний майор стоял осунувшийся, и на вид ему вполне можно было дать все сорок пять.

Всё понявший полковник показал на ближайший чурбачок.

– Садись…

Начштаба всё так же молча сел, и тогда полковник поторопил его:

– Ну не томи… Людей с тобой сколько?

– Роты две наберётся, – начштаба вздохнул и добавил: – Потом, может, ещё подойдут…

– Ясно…Потери большие?

– Большие, вот только…

– Что только? – вспылил полковник. – Говори толком «да» или «нет»?

– Собственно, от бомбёжек потери терпимые, но вот после налёта людей собрать трудно, теряются где-то, а бомбили за день, почитай, раз пять.

– Да, – полковник постучал по столу кулаком. – Накрыли они нас как мокрым рядном. Имею сведения, налёты были почти на все лагерные стоянки. Потерь избежали только те, кто вышел загодя.

– А что толку? – начштаба махнул рукой. – Сразу избежали, зато потом…

– Да, ты прав, бомбят сильно, – согласился полковник, но счёл за должное ободрить подчинённого: – Ничего, тылы подтянутся. Подвезут боеприпасы, кухни, а завтра уже наша авиация…

– Авиация? – неожиданно перебил его начштаба. – Боюсь, её и завтра не будет…

– Как не будет? – полковник дёрнулся. – Объясни.

– Нам по пути грузовик со связистами встретился.

– Откуда грузовик? – быстро спросил полковник.

– Из Белостока. Бойцы, что там ехали, в один голос утверждают, что все авиационные части получили приказ покинуть город и уходить на восток…

Командиры понимающе переглянулись, и начштаба, после паузы осторожно поинтересовался:

– А как с артиллерией?

– Пока никак, – пожал плечами полковник. – Как ушли на полигон, так ни слуху ни духу. Жду.

– Странно всё это как-то… – начштаба помялся и спросил: – Можно, я свои соображения выскажу?

– Валяй…

– А что если это… – наштаба понизил голос и навалился грудью на шершавый кругляк стола. – Если нашу артиллерию уже на передовые позиции выдвинули, а там…

Дальше полковнику объяснять не требовалось. Он прекрасно понимал: если начштаба прав, то от артиллерии, оказавшейся под первым же ударом, мало что осталось…

Разговор сам собой прервался, в палатке воцарилась тревожная тишина, но тут перед входом послышался шум, отрывистые слова, уточнявшие, здесь ли полковник, и почти сразу снаружи ввалился начальник политотдела. Полковник его за целый день видел мельком всего пару раз и теперь, догадываясь, что у того есть сообщения, поторопил:

– Ну давай, какие у тебя там новости?

– Хреновые, – начальник политотдела без приглашения сел к столу и, глядя прямо в лицо полковнику, заявил: – Наблюдается некоторая растерянность личного состава.

Полковник, опасаясь, что тот сядет на своего любимого конька, перебил его:

– Как со связью?

– Плохо. Практически связи нет. Я пробовал задействовать местные власти, но ничего не вышло.

– Почему? – коротко бросил полковник.

– Частью от того, что представители власти поспешили отойти в тыл, а отчасти потому, что они и сами ничего не знают. Я же убеждён, налицо вражеская диверсия. Сам видел у дороги спиленные столбы без проводов.

– И много? – уточнил начштаба.

– Порядочно, – начальник политотдела повернулся к нему и уточнил: – Думаю, действуют не отдельные диверсанты, а возможно, и невыявленные нами бандгруппы из местного населения.

– Этого только не хватало! – выругался полковник и взялся было за так и лежавшую на столе карту, но неожиданно снаружи послышался шум мотора подъехавшего автомобиля, голоса, и через какую-то минуту в палатку вошёл не делегат связи, как ожидалось, а сам генерал. Его появление сразу заставило всех бывших у стола встать.

Полковник собрался доложить по всей форме, но генерал только махнул рукой и сердито кинул:

– Ну что, в соприкосновение с противником вошли?

На этот счёт полковник никаких сведений не имел и потому ответил весьма уклончиво:

– Мной выдвинут передовой батальон, но донесения от него пока нет.

– Выдвинут! – генерал зло фыркнул. – Да, выдвинут и даже пошёл в атаку, но был разбит! Сам видел его разрозненно отступающих бойцов. А по дорогам немцы разъезжают! На мотоциклах!

– Товарищ генерал, все дороги перекрыты нашими заставами… – неуверенно начал полковник, но генерал снова махнул рукой.

– Знаю! За это хвалю. Если б не эти заставы я б вас ещё долго разыскивал… – Взгляд генерала задержался на развёрнутой карте. – Связь со штабами в Бресте установлена?

– Никак нет, – полковник переглянулся с начальником штаба и негромко сказал: – Товарищ генерал, по имеющимся у нас отрывочным данным в Бресте немцы.

– Немцы, немцы, всюду у вас немцы… – сердито заворчал генерал и спросил: – Что планируете на завтра?

– Товарищ генерал, – полковник пододвинул карту к себе. – Считаем настоятельно необходимым перекрыть вот эти подходы.

Полковник показал на карте перекрёсток и переправу, но генерал не стал даже смотреть.

– Неправильное решение, полковник. Завтра с утра мы всеми силами наносим удар по прорвавшимся немецким частям с задачей отбросить их на линию границы. Знаю, ваши подразделения растрёпаны, но всё равно перегруппируйтесь и с утра атакуйте. Можно в указанных вами местах.

– Но, товарищ генерал… – попробовал возразить полковник.

– Никаких «но»! – отрезал генерал. – Из Москвы поступил приказ: «Обрушиться на врага всеми силами». Понятно?

– Так точно! – дружно враз ответили полковник и начальник штаба.

– Тогда выполняйте! А я поехал дальше… – и генерал, приложив ладонь к козырьку, стремительно вышел из палатки.

Оставшиеся у стола молчали. Полковнику вдруг вспомнился недавний банкет в Кобринском ДК. Тогда тоже звучали столь же уверенные речи, вот только… Но додумать он не успел. Начштаба подтянул карту к себе и, выразительно глядя на полковника, сказал:

– Предлагаю сгруппировать части в указанных местах. Свою линию связи проложим ночью, кабеля хватит. И на всякий случай подготовить оборону… Вот только наша задача всеми силами обрушиться на врага… – начальник штаба со странной интонацией зачем-то повторил слова генерала.

– Ага, уже обрушились, мать его… – и полковник, не стесняясь подчинённых, крепко выругался…

Боец третьей роты Витька Первухин бежал из последних сил. Он уже где-то бросил винтовку, скатку, ранец и напоследок мотавшуюся на голове плохо надетую каску. Казалось, так бежать легче, но пережитый только что страх застилал глаза.