Юрий Шестера - Аляска, сэр! Страница 17

– Если так дело пойдет и дальше, – радовался учитель, – то через два-три месяца вы, Алексей Михайлович, сможете уже и выпускные экзамены сдавать!

По воскресеньям, справившись с очередным домашним заданием, Воронцов выходил осматривать город. В дальнем углу бухты, как и обещал Баранов, уже началось строительство верфи. Стволы вековых сосен доставляли по воде шлюпками на буксире, а затем с помощью лошадей подтаскивали их к нужному месту и укладывали штабелями – для просушки. Мастеровые же в это время сооружали пилораму. Работали споро, с огоньком, на их артельный труд было любо-дорого смотреть.

И Алексей Михайлович, наблюдая за кипучей энергией удалых молодцов, не переставал удивляться: за тридевять земель от столицы, на далеком острове у берегов Америки русские строят город! Причем строят с размахом, на века и, как говорится, «на вырост» – для будущих поколений. И ведь все, начиная с гвоздей и заканчивая стеклом, требовалось привезти морем из далекого Охотска, или, как здесь выражались, «с материка». А в Охотск, в свою очередь, все это доставлялось обозами из Сибири-матушки, да и то только зимой, по санному пути. Но ведь и везли, и доставляли, и строили! Потому как игра стоила свеч: доходы от продажи заготовленной в Русской Америке пушнины перекрывали все издержки, связанные с расходами на приобретение других товаров, принося к тому же немалую прибыль акционерам Российско-американской компании.

Только теперь и здесь, на строительстве этого удивительного города, Воронцов окончательно убедился в справедливости и правомерности доводов Крузенштерна (будь он неладен!) относительно организации кругосветных плаваний на русских кораблях. Ведь действительно: во сколько раз дешевле и быстрее обойдется доставка всевозможных материалов сюда, в Русскую Америку, морским путем! То-то именитые акционеры Российско-американской компании столь рьяно добивались «высочайшего одобрения» для проекта Крузенштерна! И пусть не с первого раза, но все же добились своего, хотя уже и при новом императоре, при Александре I. Теперь, наверное, потирают руки в предвкушении получения сверхприбылей. Каждому, конечно, свое, но дело и впрямь было сделано стоящее…

А самое удивительное, что всем этим огромным хозяйством с его бесчисленными проблемами, строительством и промыслом пушного зверя, как морского, так и лесного, руководит один человек – главный правитель Русской Америки господин Баранов. И руководит, несмотря на явный дефицит рабочей силы, весьма успешно… «Это какой же энергией и каким организаторским талантом должен обладать человек, чтобы перед ним трепетали могущественные вожди индейских племен?!» – подумал Воронцов и преисполнился чувством глубокого уважения к Баранову, олицетворявшему собой здесь, на американском континенте, могущество Российско-американской компании и всей Российской империи.

Они беседовали в уже знакомом графу кабинете.

– Наслышан, наслышан, Алексей Михайлович, о ваших успехах в освоении языка индейцев, – удовлетворенно изрек Баранов.

– Я, честно говоря, и сам не ожидал подобных результатов.

– Стало быть, Павел Кузьмич не зря облегчает ваш кошелек? – с улыбкой осведомился главный правитель.

– Нет, ну с вами просто невозможно разговаривать, Александр Андреевич! – рассмеялся Воронцов. – Все переводите на деньги!

– На том и стою, уважаемый Алексей Михайлович, – назидательно заметил Баранов. А потом, вздохнув, сообщил: – Между прочим, все деньги, которые вы платите Павлу Кузьмичу за обучение, а также большую часть своего жалованья он отправляет родителям. Дело в том, что у него мать серьезно больна, и вдобавок две сестрицы на выданье…

– Так я могу удвоить ему плату за обучение! – с готовностью откликнулся граф. – Причем без малейшего для себя ущерба!

Баранов пристально посмотрел на него и строго произнес:

– Даже не вздумайте, если не хотите испортить с Павлом Кузьмичом отношения. Он человек чрезвычайно честный, порядочный и принципиальный. Одним словом, человек чести. Как и положено дворянину. Пусть даже и не потомственному, а всего лишь получившему дворянский титул согласно чину.

Устыдившись своего скоропалительного восклицания и проникшись к главному правителю Русской Америки еще большим уважением, Воронцов отвел глаза и уставился на кружившиеся за окном снежинки.

– Вот и зима подоспела, – перехватив его взгляд, задумчиво молвил Александр Андреевич. – Но вы не переживайте: у нас она не слишком суровая, хотя снега выпадает довольно много. – Заметив недоверие в глазах вновь повернувшегося к нему собеседника, пояснил: – Сказывается влияние так называемого Аляскинского течения – северной ветви мощного теплого океанического течения Куросио, которое зарождается у южных берегов далекой Японии. А вот в Петропавловске, лежащем практически на одной широте с Новоархангельском, зима намного суровее и снежнее. И все – из-за близости северного холодного Камчатского течения.

– Зато там есть чудесные термальные источники, купаться в которых можно даже зимой, – заступился за Камчатку Алексей Михайлович.

– Вы, я гляжу, успели основательно «прикипеть» к камчатской земле, – чуть ревниво проворчал Баранов. – Что ж, посмотрим, что вы скажете о Русской Америке, когда познакомитесь с ней поближе. Одна гора Святого Ильи чего стоит! Кстати, именно ее увидели первой спутники Беринга, когда открыли берега Северо-Западной Америки. Впрочем, она хорошо видна и из селения тлинкитов, куда вы отправитесь ранней весной вместе с Павлом Кузьмичом. Он, как обычно, будет заниматься сбором пушнины, а заодно лично познакомит вас с вождем Томагучи. Поэтому рекомендую вам заранее подготовить список необходимых для вашей экспедиции вещей и согласовать его потом с моим помощником Иваном Александровичем Кусковым. Материальное обеспечение – это уже его епархия, – тепло улыбнулся главный правитель, и по интонации его голоса Алексей Михайлович понял, что их теперь связывают не только служебные, но и почти дружеские отношения.

– Большое спасибо вам, Александр Андреевич, за заботу, на которую я, по правде говоря, не рассчитывал. Вернее, рассчитывал, но не в таком объеме.

– Благодарите не столько меня, сколько своего покровителя Николая Петровича Резанова, – снова приятельски улыбнулся Баранов, как бы подтверждая тем самым догадку графа о доверительности сложившихся между ними отношений.

Когда Алексей Михайлович пришел к Кускову со списком вещей, необходимых, по его мнению, для «научной экспедиции» в племя тлинкитов, тот, быстро пробежав список глазами, раздумчиво произнес: