аль-Асмаи - Жизнь и подвиги Антары Страница 17

И Шаддад сказал:

― Ты лжешь, незаконнорожденный! Где это видано или слыхано, чтобы саранча поедала одежду?

Но Шейбуб ответил ему:

― Это сущая правда, господин, клянусь жизнью, ведь это была огромная саранча, величиной с воробья!

Тогда Шаддад сказал:

― Не следует вам заходить так далеко в степь!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Прошло некоторое время. Антара продолжал упражняться в воинском искусстве, а его мать ничего не говорила об этом эмиру Шаддаду, боясь, что он разгневается и изобьет или свяжет мальчика. А Антара стал еще сильнее, еще шире в плечах, еще крепче в мускулах, а голос его стал таким сильным, что, если какой-нибудь верблюд отбивался от стада, Антара кричал ему вслед и верблюд в страхе возвращался. Антара мог остановить верблюда, схватив его за хвост. Самого сильного верблюда он мог поставить на колени, повалить, потащить за собой, а когда верблюды ему не подчинялись, он бил их и разрывал им челюсти. И все рабы, и близкие и дальние, стали бояться Антары и уважать его.

А У царя Зухейра было двести рабов, которые пасли его верблюдов, верблюдиц, баранов и овец. Старшим же сыном и наследником царства Зухейра был его сын Шас. У Шаса было также множество рабов, которые пасли его скот, и старшим среди них был раб по имени Даджи. Шас любил этого раба за его силу и храбрость и за то, что он хранил его овец и верблюдов, и все рабы до единого боялись и уважали Даджи. Поэтому он стал притеснять и сильных и слабых и заставлял служить себе всех без исключения. Только Антара не обращал на него внимания и не боялся его, и тогда Даджи возненавидел Антару и задумал погубить его.

И вот однажды вечером пастухи направились, как обычно, к водоему, чтобы напоить скот. Там собралось множество бедняков, вдов и сирот, которые тоже пришли, чтобы напоить своих верблюдов и овец. Все они столпились у воды, а Даджи, раб Шаса, сына царя Зухейра, остановился у водоема и захватил его, не давая никому подойти к воде, хотя пруд был большой и места хватило бы для всех. Но Даджи хотел показать свое могущество, а перечить ему никто не смел. А бедняки, вдовы и сироты стояли у пруда и ничего не могли сделать, и это было приятно жестокому и коварному Даджи. Тогда к нему подошла старая женщина из племени Бену Абс и стала униженно просить его, а потом стала на колени и сказала:

― Господин мой Даджи, окажи мне милость и напои моих овец, ведь их молоко — моя единственная пища. Сжалься над моей старостью и моими слезами.

Даджи оттолкнул ее, а женщина продолжала молить его, но его сердце осталось глухо к ее словам. И бедной женщине пришлось отступить, и она ушла, заливаясь слезами. Тогда выступила другая старуха, известная своим благородством, щедростью и гостеприимством, и сказала:

― Господин мой Даджи, я, как ты видишь, слабая женщина, время унесло моих близких и оставило меня одинокой. Я потеряла мужа и детей, и теперь у меня нет другого достояния, кроме этих овец, молоком которых я питаюсь, и судьба не оставила мне никого, кто бы следил за ними. Сжалься же над моим одиночеством и над моей старостью.

И когда Даджи услыхал ее слова и увидел, как столпились возле него женщины и мужчины, кровь ударила ему в голову и желчь разлилась по телу, такой несдержанный и скверный у него был нрав. И он повернулся к этой старухе и толкнул ее в грудь, а она упала на спину, сильно ударившись о землю. А тут еще рабы, которые были с Даджи, стали над ней потешаться.

И в это время Антара подошел к водопою и увидел, как обошелся Даджи с этой женщиной. Тогда в нем взыграла арабская гордость, а в душе забушевала бедуинская страсть к свободе. И он не стерпел несправедливости Даджи, и его лицо, подобное темной ночи, пожелтело от гнева. Он подошел к Даджи и закричал на него, ругая его и понося за то, что он сделал. А Даджи был огромного роста, грубого сложения, широкоплечий и сильный. И когда он услышал оскорбления и поношения, которыми осыпал его Антара, он едва не лишился чувств. Потом он поднял руку так, что стала видна чернота его подмышек, и ударил Антару по лицу так сильно, что у Антары глаза чуть не вылезли из орбит и он чуть не умер. Оправившись от удара, Антара постоял немного, чтобы набраться сил, а потом набросился на Даджи, схватил его одной рукой за руку, а другой за шею, поднял его так высоко, как только мог, и, ударив о землю, сломал ему все кости и тут же покончил с ним. Потом он отступил от Даджи, ворча и рыча от гнева, подобно рассерженному льву.

И когда рабы, окружавшие Даджи, увидели это, они подняли крик и набросились на Антару со всех сторон с камнями и палками. Тогда Антара снял плащ и обернул им руку, чтобы укрыться от камней, как это делали арабские рыцари в разгар битвы. Потом он вырвал у одного из рабов палку и бросился на своих противников, как лев. И крики стали еще громче, а рабы сгрудились вокруг Антары, стремясь погубить его или хотя бы нанести ему увечье. А вокруг поднялась такая пыль, что ничего не было видно. Но Антара ловко орудовал своей палкой: ни один воин на свете не сумел бы так метко разить даже мечом. Он увечил одного врага за другим, и с их голов кровь ручьями стекала на землю.

А среди сыновей царя Зухейра был один по имени Малик. Он был прекрасен и телом и душой и походил на полную луну, когда она восходит во мраке ночи. Стан его был прямее копья, а лицо было ясное как заря. Малик был доблестен и справедлив, он защищал женщин и оказывал покровительство странникам, а царь Зухейр любил его за доброту и постоянно желал видеть его. И в то время как Антара сражался с рабами Шаса, эмир Малик как раз выехал на охоту вместе со своими рабами, которые прислуживали ему и сопровождали его в пустыне. И вот, приблизившись к водоему, Малик услыхал громкие крики и увидел облако, заслонившее небо. Тогда он пришпорил своего коня и направился в ту сторону, где подымалась пыль, чтобы узнать, что там случилось.

А подъехав, он увидал толпу рабов, которые громко кричали, окружив одного чернокожего юношу. Эмир Малик спросил у своих слуг:

― Кто этот юноша?

И они ответили ему:

― Этот юноша — Антара, раб эмира Шаддада ибн Кирада.

И эмир Малик видел, что Антара побеждает этих рабов, несмотря на их превосходство в числе, что он разгоняет их направо и налево, нападая на них, как лев, хотя кровь потоками льется из его ран. Сражаясь, Антара восклицал:

― О проклятые, ведь храбрость — это терпение в час битвы! Антара решился лучше погибнуть, чем бежать!

Услышав эти слова и видя подвиги Антары, Малик прослезился и сказал:

― Как могучи твои руки, как упорно твое терпение, как сильна твоя защита и как прекрасно твое нападение!