Бернард Корнуэлл - 1356 Страница 17

— Я убью тебя, — сказал граф.

— Было приятно служить тебе, милорд, — сказал Томас. Он вскочил в седло, а потом повел своих людей и всех захваченных лошадей на запад.

На темнеющем небе замерцали первые звезды. Внезапно похолодало, потому что поднялся северный ветер, предвестник зимы.

А когда придет весна, подумал Томас, будет еще одна война. Но сначала он должен отправиться в Арманьяк.

Так что Эллекены поскакали на север.

Глава третья

Брату Фердинанду было бы довольно легко украсть лошадь. Армия принца Уэльского оставила своих лошадей за пределами Каркассона, и те несколько человек, что их охраняли, устали и изнывали от скуки.

Боевые кони, эти огромные лошади, на которых ездили латники, охранялись лучше, но лошади лучников находились в загоне, и черный монах мог бы взять хоть дюжину, но одинокий человек на лошади очень заметен и является мишенью для бандитов, а брат Фердинанд не осмелился рисковать потерей Злобы, так что он предпочел идти пешком.

Ему понадобилось семь дней, чтобы добраться до дома. Некоторое время он ехал вместе с торговцами, нанявшими для охраны товаров дюжину латников, но через четыре дня они свернули на юг, в Монпелье, а брат Фердинанд двинулся на север.

Один из торговцев спросил его, почему он несет Злобу, и монах просто пожал плечами.

— Это всего лишь старый клинок, — сказал он, — из него можно сделать хорошую косу.

— Выглядит так, как будто и масло не разрежет, — заметил торговец, — тебе лучше его переплавить.

— Может, так и сделаю.

По дороге он слышал новости, хотя рассказы таких путешественников всегда были ненадежны. Они говорили, что неистовствующая английская армия сожгла Нарбонну и Вильфранш, а другие сказали, что пала даже Тулуза.

Торговцы жаловались, что набеги англичан были способом подорвать могущество страны, задавить лордов налогами, сжечь их мельницы, разорить виноградники, стереть с лица земли города, и эта армия-разрушитель могла быть остановлена только другой армией, хотя король Франции по-прежнему находился на севере, далеко отсюда, а принц Уэльский устраивал волнения на юге.

— Королю Иоанну следовало бы явиться сюда, — сказал один из торговцев, — и убить этого английского князька, или у него не останется Франции, которой он смог бы править.

Брат Фердинанд промолчал. Сухопарый, суровый и загадочный, он вызывал беспокойство у других путешественников, хотя попутчики были благодарны за отсутствие проповедей.

Черные монахи были орденом проповедников, они бродили по миру, оставаясь нищими, и взывали к благочестию, и когда торговцы повернули на юг, то дали ему денег, которые, как подозревал брат Фердинанд, являлись платой за его молчание.

Он принял этот дар, благословил дарителей и пошел в одиночестве на север.

Он держался лесистой местности, чтобы избежать встреч с незнакомцами, поскольку знал, что некоторые налетчики, бандиты и наемники даже не задумываясь ограбят монаха.

Он подумал, что мир стал злом, и молился, чтобы Господь защитил его, и тот ответил на молитвы, потому что монаху не встретились ни бандиты, ни враги, и поздно вечером во вторник он пришел в Агу, деревню, лежащую к югу от холмов, где находилась башня. Он вошел в таверну и услышал новости.

Лорд Мутуме был мертв. Его посетил священник в сопровождении латников, а когда тот уехал, сир Мутуме был мертв.

Теперь его похоронили, а латники остались в башне, пока не приехали какие-то англичане, и был бой, и англичане убили троих людей священника, а остальные сбежали.

— А англичане все еще там?

— Тоже уехали.

На следующий день брат Фердинанд отправился к башне, где обнаружил домоправительницу сира Мутуме, словоохотливую женщину, вставшую на колени, чтобы получить благословение от монаха, но она не могла прекратить болтовню, даже получив его.

Она рассказала о визите священника.

— Он был так груб!

А когда священник отправился восвояси, люди, которых он оставил, обыскали башню и деревню.

— Они вели себя как животные, — сказала она. — Французы! Но просто звери! Потом пришли англичане.

Она сказала, что англичане носили эмблемы со странным животным, держащим кубок.

— Эллекен, — сказал брат Фердинанд.

— Эллекен?

— Это имя, которым они гордятся. Люди должны страдать за такую гордыню.

— Аминь.

— Но Эллекены не убивали сира Мутуме? — спросил монах.

— К их прибытию его уже кремировали, — она перекрестилась. — Нет, его убили французы. Они приехали из Авиньона.

— Из Авиньона!

— Священник приехал оттуда. Его звали отец Каладрий, — она перекрестилась. — У него были зеленые глаза, и мне он не понравился. Сира ослепили! Священник выколол ему глаза!

— О Господи, — тихо сказал брат Фердинанд. — Откуда ты знаешь, что они приехали из Авиньона?

— Они так сказали! Люди, которых он здесь оставил, так нам сказали. Говорили, что если мы не дадим им то, что они хотят, то все будем прокляты самим Папой!

Она молчала достаточно долго, чтобы успеть перекреститься и вздохнуть.

— Англичане тоже задавали вопросы. Мне не понравился их предводитель. Одна рука у него была похожа на лапу дьявола, как коготь.

Он был вежлив, — неохотно признала она, — но тверд. Судя по его руке, он само зло!

Брат Фердинанд знал, насколько старая женщина суеверна. Она была хорошим человеком, но видела знамения в облаках, в цветах, в собаках и в дыме, в общем, в чем угодно.

— Они спрашивали обо мне?

— Нет.

— Хорошо.

Монах нашел прибежище в Мутуме. Он стал слишком стар, чтобы бродить по дорогам Франции и полагаться на доброту незнакомцев в поисках постели и пищи, и в прошлом году пришел в башню, где старик пригласил его остаться.

Они разговаривали, вместе обедали, играли в шахматы, и граф рассказал брату Фердинанду все древние истории про темных рыцарей.

— Думаю, англичане вернутся, — произнес монах, — а, возможно, и французы тоже.

— Зачем?

— Чтобы кое-что найти, — сказал он.

— Они искали! Они даже перекопали свежие могилы, но ничего не нашли. Англичане отправились в Авиньон.

— Откуда ты это знаешь?

— Так они сказали. Что они отправятся за отцом Каладрием в Авиньон, — она снова перекрестилась. — Что нужно было здесь священнику из Авиньона? Почему англичане пришли в Мутуме?

— Из-за этого, — сказал брат Фердинанд, показывая ей старый клинок.

— Если это то, чего они хотят, — презрительно заметила она, — так отдай им его.

Граф Мутуме, опасаясь, что английские налетчики разграбят могилы Каркассона, упросил монаха спасти Злобу.