Дмитрий Агалаков - Полет орлицы Страница 17

Какое имя! Герой войны с англичанам — дважды побывавший в плену, дважды выкупленный королем Франции Карлом Пятым — ее, Жанны, дедом. Это Дю Геклен подарил ее отцу, Людовику Орлеанскому, свой легендарный меч, который она взяла из аббатства Сент-Катрин-де-Фьербуа!

— И ваша бабушка… до сих пор жива?

— Благодарение Господу — да, — ответил самый храбрый из братьев, старший, Ги. — Она очень дорожит нами и просит почаще писать ей.

— Братья де Лаваль приехали, чтобы присоединиться к нашему войску, — сказал Алансон.

— Я искреннее рада этому, — кивнула Жанна. — Идемте же ко мне в дом, господа, я непременно хочу угостить вас вином! Чтобы ваша почтенная бабушка, когда вы напишите ей письмо, не сказала, что Дева Жанна — негостеприимная хозяйка!

Она провела двух знатных юношей в отведенные для нее комнаты, хлопнула в ладоши. Паж де Кут разлил по кубкам вино.

— Недалек тот день, мои благородные юноши, когда мы будем пить с вами вино в Париже!

Ее порыв вдохновил молодых людей — теперь они знали точно, что так оно и будет!

Жанна выезжала в Раморантен, а далее в Орлеан раньше Алансона — ее отряды уже были готовы. Братья де Лаваль должны были ехать с герцогом. Но они пришли попрощаться со своей героиней. Они увидели ее выходящей из дома — в ее сверкающих латах, с непокрытой головой, с боевым топором, что не так давно подарил ей Ковальон. На рукояти этого топора Жанна попросила выгравировать свой инициал — букву «J» и корону сверху. За Жанной следовал де Кут, держа в руках свернутое знамя Девы.

Жанна подошла к своему вороному коню, подаренному ей герцогом Лотарингским, но конь сердито захрапел, попятился, встал на дыбы. Его повело в сторону — он тряс головой, храпел и не унимался.

— Что в тебя вселилось?! — гневно выкрикнула Жанна. Она обернулась на слуг. — Подведите его к кресту!

Дом, который выбрала для себя Жанна, стоял рядом с сельской церковью, а у церкви был врыт в землю высокий крест. К нему и подвели норовистого коня Девы. И только конь оказался у креста, как неожиданно затих.

Жанна усмехнулась:

— Вот это дело!

Она прыгнула в седло и, прихватив узду, обернулась к нескольким священникам, стоявшим на пороге церкви:

— Святые отцы! Устройте шествие и помолитесь за наши души! — Дева пришпорила коня и, взмахнув топором в направлении дороги, крикнула своим приближенным: — Вперед!

И за воинственной Девой, составляя ее неизменную свиту, поскакали Жан д’Олон, братья Жак и Пьер д’Арки и паж де Кут, держа в руке свернутое белое знамя. Войско Жанны, которое возглавлял маршал де Буссак, чуть раньше уже двинулось в сторону Раморантена. Ги и Андре де Лавалям было очень обидно, что в этот день они не смогут составить Даме Жанне компанию. А как бы хотелось! В лагерь французской армии они отправлялись утром следующего дня с герцогом Алансонским, Орлеанским Бастардом и де Гокуром.

Но зато в день отъезда Жанны из Селль-ан-Берри бретонец Ги де Лаваль напишет любимой бабушке письмо о встрече с Девой, где будут такие строки: «Видеть и слышать ее — в этом есть что-то божественное!»[2]

12

Одиннадцатого июня семитысячная армия под предводительством герцога Алансонского вышла из Орлеана и направилась к Жаржо, опустошая предместья. Граф Суффолк вывел свои полки из города и дал сражение. Французы бились храбро и в конце концов оттеснили англичан обратно в крепость. Ночью капитаны решили основательно посовещаться, но Жанна помешала им.

— Хватит говорить о том, как победить англичан, — сказала она в разгар заседания. — Надо просто пойти и разбить их!

— Легко сказать — взять и разбить, — откликнулся Алансон. — Жаржо — добрая крепость.

— Это не Турель, — осторожно заметил Орлеанский Бастард.

— Для всего нужен свой час, — не желая слушать капитанов, продолжала Жанна. — Решающий час наступает, когда это угодно Богу. И мне ведом этот час. Мы будем действовать — и Господь нам поможет! — Она взглянула на Алансона. — Утром, едва рассветет, командуйте на штурм, милый герцог!

Если так говорила Жанна, значит, она имела на то веские причины. А кто мог поспорить с Господом Богом? Никто.

И все началось заново — артиллерия бомбила крепость, крепость отвечала тем же, солдаты забрасывали фашинами рвы и погибали под градом английских стрел, капитаны ревели, как дикие звери, отдавая распоряжения.

Тут и случилось то, о чем герцог Алансонский будет помнить всю свою жизнь. Он стоял у одного из орудий, когда к нему поспешно подошла Жанна и сказала:

— Отойдите в сторону, Алансон, здесь небезопасно.

Герцог послушал ее, а через пять минут ядро разорвалось на том пятачке, где он получил предостережение. Офицер де Люд, занявший его место, был убит наповал.

И вот уже французы взбирались по лестницам на стены Жаржо, дрались у бойниц, летели вниз. И новые силы бросались на штурм крепости. Первая атака была отбита, но такой большой кровью, что англичане поняли — они были на волоске от гибели. Пока французы готовились к новой атаке, с крепостной стены крикнули: «Послание французам от графа Суффолка!» И следом была выпущена стрела с письмом. Граф Суффолк сдержанно просил о трехдневном перемирии.

Кое-кто уже помышлял о передышке, но Жанна только усмехнулась:

— Этого времени как раз хватит для того, чтобы сюда подошел лорд Талбот. Нет уж! Господь вынес приговор англичанам, и теперь их жизни принадлежат нам, не сомневайтесь!

Ее уверенность подействовала на всех без исключения. Была в Деве та великая сила, что заставляет поэтов писать стихи, мореплавателей — садиться на корабли и плыть на край света, а влюбленных — совершать подвиги ради любимых.

Способность дарить вдохновение!

Вооруженная топором, Жанна была одной из первых, кто бросился в новую атаку на городские стены. Ее окружали верные рыцари, но уберечь от удара камнем, которые сбрасывали на головы осаждающих, не смогли. Камень ударил ее по голове, смяв шлем, и Жанна упала с лестницы — навзничь. Все, кто это видел, в смятении замерли. Но случилось еще одно маленькое чудо — не успел д’Олон и братья Жанны подбежать к ней, как она сама поднялась на ноги и, сорвав шлем, закричала:

— Друзья! Я жива, и никто не посмеет остановить нас! Вперед! Держитесь храбро, и Бог поразит англичан!

Неуязвимость Жанны только подхлестнула французов. Не было им преград ни в чем! Что такое — крепостная стена, если сам Господь повелел разрушить ее?

Лорд Суффолк решил скорее погибнуть, чем сдать Жаржо французам. И когда плотина была прорвана — одна из стен крепости сдалась, и французы хлынули внутрь, бой продолжался на всех улицах, за каждый дом.