Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте Страница 18

поисках альтернативы он обратился к химикам, работающим в Эдинбурге. Те прислали бутылки с разными ароматическими жидкостями, и Симпсон был достаточно бесстрашен, чтобы опробовать их на себе. Он нашел поддержку – более или менее добровольную – у двух своих ассистентов: доктора Джеймса Дункана и доктора Томаса Кита. Вероятно, чтобы сделать эксперименты над собой несколько более приятными, сеансы он обычно проводил после ужина под руководством Джесси Симпсон, его жены, на Куин-стрит, 52. Утром 4 ноября 1847 года Дункан уже проверил несколько веществ и, вдохнув пары из одной из этих бутылок, испытал ощущение, которое описал своей сестре как «медленное и приятное пробуждение от бессознательного сна, который, как показали часы, длился около четверти часа» [1].

Жидкостью, пары которой он вдохнул, был хлороформ, впервые полученный в начале 1830-х годов несколькими работающими отдельно друг от друга химиками, в числе которых был и немец Юстус фон Либих. Хирург Роберт Мортимер Гловер, также изначально работавший в Эдинбурге, описал потенциально усыпляющие свойства этого вещества в 1842 году, по-видимому, не используя его в своей профессиональной практике. Как бы то ни было, в тот осенний вечер Дункан принес с собой бутылку хлороформа к Симпсонам на ужин, точнее, на его научно-экспериментальное продолжение. Джесси Симпсон, ее племянница и шурин Симпсона также присутствовали и следили за происходящим как нейтральные и, вероятно, несколько обеспокоенные наблюдатели. После того как Симпсон, Дункан и Кит сделали несколько глубоких вдохов, разговор между ними сначала стал более оживленным, как если бы его стимулировало хорошее шампанское. Потом стало тихо. Кит рухнул на пол, Дункан соскользнул со стула и вскоре начал громко храпеть. Симпсон тоже оказался на ковре в столовой и какое-то время не реагировал на речь. Очнувшись, он сразу дал крайне положительную фармакологическую оценку: «Это намного сильнее и лучше эфира!» Теперь и племянница Джесси захотела понюхать жидкость из бутылки, сделала несколько вдохов и впала в экзальтированное состояние. “I’m angel! I’m angel!”[32][2] – воскликнула молодая женщина. Она вдохнула недостаточно хлороформа, чтобы лишиться сознания (к счастью для нее ввиду потенциальной опасности), но достаточно, чтобы впасть в эйфорию.

Симпсон был человеком дела и сразу же решил применять полученный опыт в клинической практике. На местном химическом заводе он заказал столько хлороформа, что, по слухам, работникам приходилось трудиться в ночные смены. В течение десяти дней он использовал хлороформ не менее чем с пятьюдесятью пациентами. 10 ноября – всего через шесть дней после успешного эксперимента на себе – Симпсон выступил с докладом перед Медико-хирургическим обществом Эдинбурга, а 15 ноября опубликовал статью «О новом анестетике, более эффективном, чем серный эфир». Такой небольшой промежуток времени между открытием и публикацией, а также подобная скорость распространения знаний едва ли имели место в истории каких-либо других открытий и, разумеется, кажутся немыслимыми в XXI веке, учитывая законы научного сообщества. Первый тираж статьи составил 4000 экземпляров, а уже через несколько дней пришлось напечатать еще один тираж. Герцогиня Сазерленд немедленно отправила одну из копий своей подруге, королеве Виктории. Та с интересом ее прочла и на всякий случай сохранила: вдруг информация пригодится в вопросах брака и половой жизни.

В течение нескольких недель хлороформ стал феноменом, прочно закрепившимся и хорошо известным широкой публике Эдинбурга. В рождественской программе Королевского театра дети даже принимали участие в пантомиме, в которой одной из волшебных остановок во время путешествия в фантастические миры стало посещение «Фабрики доктора Хлороформа».

Первым пациентом, оперированным в Эдинбурге под хлороформным наркозом, вероятно, также был ребенок, и речь шла не об акушерском содействии Симпсона. Следующее сообщение эдинбургского корреспондента опубликовали в немецком специализированном журнале: «Первым пациентом, на котором испытали хлороформ, стал ребенок, страдавший от некроза предплечья. Профессор Миллер удалил отмершую лучевую кость, однако ребенок не почувствовал и малейшей боли. Вскоре за этим чрезвычайно простым актом вдыхания хлороформа последовало еще несколько операций, и все они завершились весьма успешно. Для достижения безболезненности лечения требуется гораздо меньше хлороформа, чем для тех же целей требовалось эфира – достаточно от 100 до 120 капель, а иногда и меньше. Его действие – намного более быстрое, эффективное и, как правило, более длительное. Обычно достаточно от 10 до 20 глубоких инспираций. Таким образом, хирург экономит много времени, и, кроме того, период возбуждения, характерный для всех анестезирующих средств, намного короче, практически равен нулю. Пациент куда более спокоен, не столь возбужден и словоохотлив» [3].

 Ввиду неточности дозировки и незнания профиля побочных эффектов хлороформа, момент, когда такой наркоз начал приводить к трагическому исходу, был лишь вопросом времени.

Первой жертвой, вероятно, была 15-летняя Ханна Гринер, которой в феврале 1848 года в Ньюкасл-апон-Тайне на севере Англии должны были удалить сильно воспаленный ноготь на ноге. Девочке, которая родилась вне брака и чью жизнь нельзя было назвать легкой, дали подышать хлороформом, и, как казалось, желаемый анестезирующий эффект был достигнут. Когда хирург сделал первый разрез, она вздрогнула, дыхание стало сбивчивым. Тогда сильно забеспокоившийся хирург и его ассистент облили лицо пациентки холодной водой и попытались дать ей немного бренди. Увидев, что Ханна не реагирует, они положили ее на пол и прибегли к способу лечения всех болезней прошлых веков – кровопусканию. Девочка была мертва. На вскрытии присутствовал Роберт Мортимер Гловер, который шестью годами ранее, в то время еще работая в Шотландии, опубликовал статью о потенциале анестезирующих свойств хлороформа. Врачи констатировали, что причиной смерти стала остановка дыхания из-за воздействия хлороформа. Когда Симпсон услышал об этом приговоре в Эдинбурге, он взял перо и написал коллегам из Ньюкасла обвинительное письмо: юная девушка задохнулась от воды и бренди. Хлороформ не мог ее убить.

Даже после увеличения количества сообщений о трагических последствиях применения наркоза, подобных случившемуся с Ханной, хлороформ оставался фаворитом медиков. В 1848 году операции под наркозом впервые стали проводиться в лазаретах на полях боев Европы. Во время непродолжительного конфликта между Пруссией и Данией в одном из лазаретов города Шлезвиг работал известный берлинский хирург Бернгард Лангенбек (ставший Бернгардом фон Лангенбеким после следующей датско-германской войны 1864 года). Согласно отчету его ассистента, Лангенбек провел 61 серьезную операцию, потеряв 15 пациентов, большинство из которых умерли не из-за хлороформа, а из-за тяжести ран: «За некоторыми исключениями, обусловленными обстоятельствами, все операции проводились с применением хлороформа. Болезненные обследования ран также часто делались тогда, когда раненые находились под воздействием этого средства. Проводивший операции врач в его применении видит лишь необычайную пользу. В хирургии разрезы подкожных мышц и сухожилий