Сибирь и сибиряки. Тайны русских конкистадоров - Александр Александрович Бушков Страница 18

и добычу железа из руды, и кузнечное дело, так что на русские отряды неслась в атаку конница в железных доспехах, и даже кони у них были защищены железными пластинами, словно у европейских средневековых рыцарей. Однако не стоит думать, будто якуты защищали свои исконные земли. «Исконными» они не были ни при какой погоде. В те времена якуты в местах своего нынешнего обитания обосновались буквально несколько десятилетий назад, придя с востока и потеснив на запад прежних хозяев этих мест, эвенков и эвенов. Которые, не подлежит сомнению, в прошлом сами кого-то вытеснили.

Такие дела. Между прочим, эвенки затаили обиду всерьез и надолго. Даже сегодня, доведись вам разговаривать с ними о якутах, наслушаетесь немало нецензурщины. Память у азиатов долгая. В эвенкийском фольклоре немало отведено места притчам и сказкам, в которых якуты выступают в роли исключительно отрицательных супостатов. Хитрый, коварный и корыстолюбивый якут (эвенкийский «жидомасон») только тем и занят, что всячески облапошивает и обжуливает чистых душою, простодушных эвенков, живущих в гармонии с природой. Так-то…

С другой стороны, неправы и те, кто умиленно толкует, будто продвижение русских в Сибирь было исключительно мирным «освоением»: ни одна пищаль не выпалила, ни одна стрела не сорвалась с тетивы, местные встречали гостей хлебом-солью, песнями-плясками и ковшами браги. Обе крайности нисколько не согласуются с суровой исторической правдой. Где-то и в самом деле происходили довольно кровопролитные бои – а где-то в русское подданство переходили абсолютно добровольно, никого не приходилось пугать даже перочинным ножиком.

Причины насквозь житейские. Вот вам «князь» Тоян, обитавший у реки Томи. Едва поблизости появились русские, Тоян не просто запросился в русское подданство – самолично съездил с челобитной в Москву (что по тем временам было нешуточным путешествием). Потом помог русским поставить Томский острог, вообще сотрудничал так активно, что как персона крайне дружественная с немалыми заслугами перед новой властью был полностью освобожден от ясака.

Мотивы такого поведения лежат на поверхности. «Подданных» обоего пола и всех возрастов у Тояна было человек триста, не больше. Гораздо более сильные соседи «князя» не раз били-грабили – и в конце концов могли «разъяснить» по полной программе. Как только появились русские, Тоян моментально оценил ситуацию – и отныне мог показывать всем соседям язык, пребывая под защитой русских пищалей и сабель. Человек был наделен немалой житейской практичностью…

Другой пример, не менее многозначительный. Татарские племена, обитавшие в окрестностях острога Красный Яр, давно уже платили дань не только другим племенам, известным как «енисейские киргизы», но и джунгарскому хану. Дань составляла десять соболей с человека в год и десятую часть скота, опять-таки ежегодно. Кроме того, данники обязаны были по первому требованию снабжать ханских людей подводами, продуктами и проводниками, в качестве загонщиков участвовать в ханских охотах, ходить на войну, когда хану вздумается повоевать с соседями (а такое желание ему приходило в голову довольно часто). Мало того: время от времени джунгары вместе с енисейскими киргизами устраивали на своих данников набеги, брали что захочется и сколько захочется, угоняли в рабство, убивали. В фольклоре живших столь невесело племен сохранились упоминания о таких грабежах с добавлением: «Кровь по коленам коней текла».

Тут пришли русские и предложили свой вариант налоговых ставок: одна шкурка с человека в год. И все. Взамен – защита от любого грабителя. Я даже не буду упоминать, какой выбор сделали местные – думаю, и так ясно…

Будь возмущение против пришельцев массовым, всеобщим, а войны – долгими, «бледнолицых» попросту победили бы числом. Уже в 1693 году местные племена, обитавшие в степях близ озера Семискуль в Западной Сибири, до последнего человека перебили отряд дворянина Василия Шульгина, у которого было несколько сотен стрельцов…

Противник часто попадался серьезный. Не только якуты, но и буряты воевали верхом, в железных доспехах – и подраться любили, отточив воинское мастерство в многочисленных набегах на соседей. По донесениям казаков в Москву, буряты порой посылали им вызов на бой: «звали де их, служивых людей, к себе биться». Просто так, из молодецкой удали. Как сказал Портос: «Я дерусь просто потому, что дерусь».

Эвенки, давно уже мирно кочующие по потаенным местам со своими оленями, в XVII веке на нынешних походили мало. У них была конница, дравшаяся в железных и костяных доспехах, были хорошие лучники. Имелось свое, национальное, довольно жутковатое орудие – пальма. Сейчас она, гораздо более короткая, используется главным образом вместо топора, а когда-то… Древко в человеческий рост, к которому прикреплено нечто вроде широкого, отменно наточенного ножа длиной поболее полуметра. В умелых руках – оружие смертоносное, пригодное, в отличие от тяжеленных стрелецких бердышей, для нанесения как колющих, так и рубящих ударов. Мне приходилось держать в руках и бердыш XVII века (уже без древка), и пальму гораздо более позднего производства, но сработанную по стандартам боевого оружия XVII века. Так что их боевые качества могу оценивать не теоретически.

Безусловно, не стоит иронизировать над костяными панцирями и шлемами. Сработанные на совесть из толстых пластин кости (или распиленных конских копыт), они служили неплохой зашитой от тогдашнего холодного оружия, особенно от стрел – ну разве что стрела угодит в щель меж пластинами. Между прочим, у многих народностей стрелы были отравленными. Никаких хитрых зелий варить для этого не следовало, обходились незатейливыми, но эффективными подручными средствами. Наиболее распространенный способ был прост: рыбу клали на солнышке, чтобы сгнила и полуразложилась. Перед походом эту неаппетитную падаль крошили на куски и клали их в берестяные коробочки, которые привязывали к поясу: своеобразные подсумки. Непосредственно перед боем наконечники стрел как следует вымазывали в этой вонючей гадости. При попадании яда в человеческий организм заражение крови или гангрена были гарантированы.

Казаки и стрельцы, у которых со средствами защиты обстояло не лучшим образом, при первой возможности старались обзавестись трофейными «куяками» – якутскими, бурятскими и эвенкийскими кожаными или суконными кафтанами с нашитыми на них железными пластинами. Однако столь же усердно добывали при первой возможности и «куяки костяные», а уж тем более пальмы.

Одним словом, у русских хватало в Сибири серьезных и хорошо вооруженных врагов. Однако со временем с большинством из них удалось наладить мирные отношения – не столько применением военной силы, сколько благодаря вполне мирным экономическим причинам.

Торговать с русскими оказалось гораздо выгоднее, чем воевать. Страшным дефицитом для местного населения были зерно, мука и все, что производилось из железа. «Бухарские купцы» (как тогда скопом именовали всех торговых людей из Средней Азии, Китая и Индии) покрыть этот дефицит не могли – зато это