Мария Семёнова - Лебединая Дорога Страница 18

– Ха!

И отшвырнул прочь, под ноги оставшимся пятерым… Они потом станут рассказывать, будто он улыбался. Может, так оно и было. Халльгрим знал, что не выберется отсюда живым. Что останется лежать на этом утоптанном дворе – и Гисли будет лежать справа от него, а Гудрёд слева. Где и стояли. Но прежде, чем это случится, бой будет славный… Страшный последний бой, который бывает однажды в жизни и в котором не считают ни ударов, ни ран – только убитых врагов!

Те крадущиеся шаги на лесной тропе Халльгриму не померещились… За ним действительно шли. Хотя он и приказывал этого не делать:

– Случится что-нибудь, узнаете и так.

Но стоило ему сесть в седло и выехать за ворота, как его сын Видга незаметно перемахнул ограду с той стороны двора. Стремглав пересёк поляну и скрылся в лесу…

Видга был уверен, что никто не успел за ним проследить. И заскользил к тропе привычным охотничьим шагом, которого не слышали звери, не то что человек. Как вдруг сзади громко хрустнули ветки, и Видга крутанулся, выхватывая нож. Но сразу же его опустил: в десятке шагов, съёжившись от страха, стоял Скегги.

Видга живо оказался после него и зашипел:

– Убирайся!

С подобного спутника толку никакого, а мороки с ним не оберёшься. Для острастки Видга занес над ним кулак – но Скегги не побежал, только ещё больше вобрал голову в плечи:

– Я с тобой…

В другое время Видга попросту расквасил бы ему нос и оставил в кустах скулить от обиды. Но тут на тропе звякнули стремена, потом фыркнула лошадь. Видга сгрёб Скегги за плечи и жёсткой ладонью закрыл ему рот. Оба застыли… Потом всадники начали удаляться, и тогда-то Видга понял: возиться здесь со Скегги или догонять, что-нибудь одно. Он выпустил малыша и со злостью бросил сквозь зубы:

– Отстанешь, ждать не буду!

Скегги поспешно закивал, не смея ответить вслух. Видга повернулся к нему спиной и зашагал. И Скегги поспешил следом, стараясь не думать о том, что же будет, если придётся отстать, а ведь отстанет он наверняка… Ещё он старался не думать о Рунольве и о том, чем могла кончиться вся эта затея. Было страшно, Скегги боялся всё больше – и не отставал от сына вождя.

Он так и пришёл следом за ним к самому Рунольвову двору, и чего это ему стоило, знал только он сам. Когда Халльгрим спешился и пошёл внутрь, Видга выбрал высоченную сосну и велел Скегги хорошенько поглядывать по сторонам, сам же с ловкостью куницы взобрался наверх. Только лёгкие чешуйки коры посыпались вниз, в лесную траву. Позавидовав ему, Скегги встал у подножия сосны и принялся сторожить. Деревья над ним понемногу начинали гудеть – ветер усиливался. Ровный гул баюкал измотанного Скегги, тянуло сесть возле ствола, прислониться к нему и закрыть глаза. Ненадолго. Совсем ненадолго…

Поддаваться было нельзя. Скегги ущипнул себя за ногу – не помогло. Тогда он принялся ходить вокруг дерева: раз, другой, ещё и ещё. В одну сторону, потом в другую.

Совершенно неожиданно сверху снова посыпалась кора. А следом не то спрыгнул, не то свалился и Видга. Он молча ринулся мимо отшатнувшегося Скегги к воротам – бешеные глаза, обнажённый нож у кулаке, щека разодрана острым сучком… Таким Скегги его ещё не видал. Что-то случилось там, во дворе, с Халльгримом Виглафссоном.

Скегги успел броситься внуку Ворона в ноги, и оба покатились по земле. Видга вскочил и рванулся, едва не сломав вцепившуюся руку. Но Скегги повис на нём как клещ:

– Не ходи туда!

Жестокий удар пришёлся в лицо, из носу мгновенно хлынула кровь. Однако оторвать Скегги могла разве что смерть.

– Не ходи туда! Только раб мстит сразу, а трус никогда!

Видга снова ударил его – так, что потемнело в глазах. Скегги повторил, слабея:

– Только раб мстит сразу, а трус никогда…

Гисли лежал лицом вверх, и его глаза были раскрыты. В горле торчала стрела. Ладонь по-прежнему стискивала меч. А дух уже шагал к воротам Вальхаллы, чтобы подождать перед ними вождя и вместе с ним войти в обитель Богов. И видел с небесных гор, что долго ждать не придётся.

По лицу сына Ворона текла кровь. Она заливала глаза, и не было времени смахнуть её рукавом. Халльгрим рубился молча и от этого выглядел ещё страшнее, чем был. Хотя куда уж страшнее: Виглафссон!

Ещё трое попали под его меч и умерли, даже не простонав. Наверное, дух Гисли теперь сражался с ними на небесной дороге, веселя могучего Бога войны. Новый противник метнул в Халльгрима нож. Бросок был искусный, сын Ворона еле успел повернуться на пятках. Лезвие вспороло куртку, обожгло бок. Новая рана – которая по счёту? Он не знал. Только то, что не было здесь бойца, способного уложить его смертельным ударом. Его измотают раны, но это будет потом. Ещё нескоро…

У того, бросившего нож, висел на руке красиво разрисованный щит. Халльгрим обманул парня, заставив прикрыть голову, и ударил по ногам. Тяжёлый меч вошёл в тело, и парня словно бы переломило пополам. Халльгрим близко увидел молодое лицо и то, как разом схлынула с него вся краска. Увидел рот, открывшийся сперва беззвучно. Воин выронил щит, судорожно стиснул руками бедро, начал медленно падать – и тут-то закричал от боли, какой его крепкое тело не ведало отродясь.

Добить бы его – но не было времени. Нападали и справа, и слева, и спереди. Перепрыгивали через корчившееся тело. Халльгрим отгонял их страшными и спокойными ударами, не давая оттащить себя от Гудрёда, тяжело дышавшего за спиной. Он не ошибся, взяв с собой Олавссона. И Гисли. Добрая свита – не стыдно будет предстать с ними перед Отцом Побед.

Несколько раз, расшвыряв нападавших, Халльгрим улучал мгновение посмотрел на фиорд. Всё-таки надежда живёт до последнего, чуть ли не дольше самого человека. Не случится ли чуда, не явится ли из-за мыса чёрный корабль под полосатым парусом, спешащий на помощь?.. Но нет, видно, этого не было суждено.

Только далеко-далеко, в ущельях каменных гор, клубились, ползли через заснеженные перевалы, падали в чашу фиорда тяжёлые штормовые облака.

А потом Гудрёд охнул и привалился к его спине, оседая на землю, и Халльгрим понял, что остался один.

Скегги сидел под деревом, размазывая по щекам кровь. Видга стоял рядом и, дрожа, смотрел на ворота, за которыми продолжались крики и шум. Просто смотрел, и такая мука была на его лице, что собственные болячки казались Скегги безделицей. И ведь он всё-таки удержал сына вождя… спас ему жизнь. Видгу убили бы ещё перед воротами, и теперь это было ясно обоим. Невелика плата – разбитый нос.

– Видга, – сказал Скегги тихо. – Беги домой. Ты добежишь. Ты сильный…

Видга даже вздрогнул.

– Что?

Он не оторвал глаз от забора. Скегги упрямо продолжал:

– Ты скажешь Эрлингу, и он пошлёт корабль. Тогда ты отомстишь за отца.