Сэмюэл Шеллабарджер - Рыцарь короля Страница 18

— Да вот, Дени, мы тут все озабочены насчет того, как получше управиться с теми негодяями, что засели в горах. Говорят, их главарь — один из приспешников Монтелона, который…

— Да будет тебе! — оборвал его маркиз. — Давай говорить начистоту, тогда у этих господ, возможно, поднимется настроение. Не мучайся, ты не умеешь притворяться. Я совершенно уверен, что ваша встреча не имеет ничего общего с разбойниками. Она, без сомнения, касается политики — того, чью сторону принять в споре его величества и господина коннетабля. Разве я не прав?

Де Сюрси обвел стол смеющимися серыми глазами.

— Конечно же, я прав, и, конечно же, я тут для вас — досадная помеха. Однако позвольте мне кое-что вам сказать. Всю жизнь моим ремеслом была политика, и мне немало известно о деле, которое вас собрало. Возьмите меня к себе в советники. Если захотите, я могу вам кое-что посоветовать. Если нет — давайте, ради Бога, получим удовольствие от ужина, и я пожелаю вам доброй ночи, когда он будет окончен. А после продолжайте свое собрание, как будто меня тут и не было. Ну, так что вы предпочтете?

Взгляды всех сидевших напротив обратились на маркиза, а те, что находились по обе стороны от него, наклонились вперед, вытянув по-журавлиному шеи, чтобы лучше видеть его. В зале по-прежнему сохранялась тишина, но теперь все просто затаили дыхание. Блез, не догадываясь, что задумал маркиз, тем не менее восхищался его смелостью. Не так-то легко это было — выдержать враждебные взгляды всех, кто сидел за столом.

Вызов, который читался в этих взглядах, выразил де Норвиль:

— Нам не помешает узнать, как много вам известно.

Маркиз повернулся к нему:

— Ну что же, я скажу вам. Мне известны имена всех и каждого, кто сопровождал герцога Бурбонского во время его так называемого паломничества в Нотр-Дам-дю-Пюи, которое окончилось в Монбризоне две недели назад. Некоторые из присутствующих были там. Более того, мне известно, что сеньор де Борен, посланник императора, посетил упомянутого герцога в упомянутом месте и убыл, весьма удовлетворенный беседой. Я знаю, мсье, о вашей деятельности в Англии. Я знаю и остальное. Так что, прежде чем вы начнете побуждать этих господ потерять свои жизни и земли в безнадежной авантюре, им было бы невредно посоветоваться со мной.

И тут наконец плотина молчания прорвалась. Посыпались проклятия. Ги де Лальер грохнул по столу кулаком с такой яростью, что посуда подпрыгнула.

— Если вам и королю известно все это, — возвысил он голос, — то почему герцог Бурбонский все ещё находится на свободе в своем городе Мулене? Почему его не уволокли в Париж или в Лош?21 Я вам отвечу, почему! Потому что королю известно и то, что сто тысяч мечей готовы сказать свое слово за монсеньора де Бурбона, что в его владениях все, до последнего человека, поднимутся на защиту его заслуженного титула. Безнадежная авантюра, вы говорите? Нет, черт побери, не безнадежная, это верное и благородное дело. А какова ваша цель? Подорвать нашу решимость? Лишить нас мужества? Поверьте мне, мсье, для этого потребуется нечто посерьезнее, чем ваши советы…

Он запнулся на полуслове, потому что маркиз вновь занялся своим фазаном и явно посвятил ему все внимание. Трудно бросать страстный вызов человеку, всецело поглощенному разделыванием птичьей ножки.

К Блезу наконец вернулась ясность мысли, он стал кое-что понимать и восхитился не только дерзостью замысла де Сюрси, но и блестящим его исполнением.

Маркиз воспользовался этим случаем, чтобы нанести удар по заговору, удар, который мог иметь огромные последствия. Обо всем, что здесь произошло, узнает каждый сторонник Бурбона во Франции. Более робкий — или менее сообразительный — человек предпочел бы не совать палку в осиное гнездо и наутро поскорее уносить ноги. А де Сюрси, использовав ситуацию, собирался в одиночку сделать больше, чем целая армия.

Дело Бурбона было далеко не безнадежным; но если бы маркизу удалось сейчас влить несколько капель сомнения в вены заговора, если бы он смог создать впечатление, что знает гораздо больше, чем говорит, и что вся эта затея — мертворожденная, то сумел бы внести смятение в ряды заговорщиков и, возможно, погубить заговор.

Но дело было не только в этом. Блез достаточно хорошо знал отношение маркиза ко всякого рода кровопролитию и особенно к гражданской войне. Сейчас трудно было понять, что преобладает в душе де Сюрси, — верность королю или сочувствие людям.

В эту минуту Блез впервые осознал, что значит быть государственным мужем. До сих пор он по-солдатски презирал все профессии, кроме воинской. А теперь увидел воочию великолепное и дерзновенное действие, выполненное без меча. Затаив дыхание, он ждал, что будет дальше.

— Я ещё раз спрашиваю, — повторил Ги де Лальер, — почему король не предпринимает никаких шагов, если ему известно так много?

Прежде чем ответить, де Сюрси обглодал ножку фазана, окунул пальцы в миску, поданную слугой, и вытер салфеткой. Наконец он проговорил:

— Потому что Карл Бурбонский — принц крови и родственник его величества. Король рассчитывает посетить его в Мулене перед прибытием к войскам в Лион. Он намерен призвать герцога сохранить верность и вернуться к своим обязанностям коннетабля Франции в предстоящей кампании. До тех пор не будут предприняты никакие шаги.

— А если герцог не сделает этого?

— Вот тогда его величество и будет решать.

Де Норвиль рассмеялся. Обводя взглядом гостей, он приглашал их последовать своему примеру.

— Иначе говоря, ограбь человека, а потом повесь его, если он попытается вернуть свою собственность. Но, возможно, вы согласитесь, что нужна очень крепкая веревка, чтобы повесить Левиафана, которым стал мсье де Бурбон при поддержке Англии и Священной Римской империи.

— Ну-ну, — пожал плечами маркиз, — давайте-ка не отклоняться от темы. — Он снова обратился к Ги де Лальеру: — Вот вы сказали, что моя цель — лишить вас мужества, и вы не слишком ошиблись, хотя я назвал бы это иначе: разбавить водой ваше вино, указав на факты. Вы произносите громкие слова, мыслите крупными масштабами. Только где ваши сто тысяч мечей? В Англии, в Германии, в Испании — но только не здесь. Что вы станете делать, когда маршал де ла Палис и Великий Магистр Франции двинут свои силы против вас из-под Лиона? Подоспеют ли к вам вовремя ваши сто тысяч мечей? Не-ет, друг мой, не успеют.

— У господина моего Бурбона достаточно крепостей, — вставил Антуан де Лальер. — Чтобы их взять, потребуется много времени.

— Нет, не много, — возразил маркиз. — Даже Шантель не выстоит и двух дней против королевской артиллерии. А тем временем ваши владения будут разграблены дочиста.