Юрий Корольков - Кио ку мицу! Совершенно секретно — при опасности сжечь! Страница 18

Араки возразил:

— Но это слишком долгий процесс, армия в состоянии решить все быстрее.

Такахаси снисходительно посмотрел на Араки, ответил пословицей:

— Кто торопится, тот дольше идет…

Танака снова склонился над рукописными страницами меморандума. Порой он отрывался от чтения, выслушивал воинственные замечания Араки или сдержанные, полные тайного смысла предложения Такахаси, делал пометки и снова монотонно читал текст, в котором излагал широкий план агрессии, рожденный еще в умах их далеких предков и не осуществленный ими. Вину за это Танака принимал на себя и свое поколение. «Если эта задача до сих пор не выполнена, — писал он божественному императору Хирохито, — в этом вина ваших слуг».

В стране, где так высоко развит культ предков, где духу их поклоняются в храмах, проще всего привлечь людей к соучастию в агрессии, ссылаясь на зов предков. Но роль исполнителей заветов императора Дзимму принимали на себя теперь представители современных промышленных монополий, банков, армии, военного флота, которым тесно стало на островах, и они, задыхаясь в тисках экономического кризиса, рвались на просторы азиатского континента, готовые скрестить оружие с любым, кто станет наперекор императорскому пути Кондо. Об этом горячо заговорил Араки, возбуждая себя собственными словами. Его маленькие острые глазки горели недобрым огнем в глубине пещерок-орбит, и широкие ноздри раздувались так, будто перед генералом уже стояли враги. Араки сказал:

— Наша оборона не может ограничиваться Японией, она должна включать пути, по которым страна пойдет к своему будущему. Врагов Кондо надо безжалостно отбрасывать, где бы они ни появлялись, пусть это будет Китай, или южные страны, либо опять Россия.

О Советской России Араки говорил особенно яростно.

— Приходится только сожалеть, что так успешно начавшаяся интервенция русского Приморья и Забайкалья закончилась нашим провалом. Дух предков не прощает нам этого… Танака-сэнсэй, я бы очень хотел, чтобы вы отразили в меморандуме одну мысль: наше продвижение в Северную Маньчжурию неизбежно приведет к конфликту с красной Россией. Чтобы обеспечить наши жизненные интересы на континенте, надо овладеть русским Приморьем, Сибирью и Забайкальем. Эту идею я постоянно внушаю офицерам академии генерального штаба, которым придется осуществлять путь Кондо.

Премьер Танака учел замечание Араки, сделал пометку в черновике меморандума. Чтение его подходило к концу. Танака взял последнюю страницу рукописи:

«Согласно заветам императора Мейдзи, наш первый шаг должен был заключаться в завоевании Тайваня, а второй — аннексии Кореи. То и другое уже осуществлено.

Теперь должен быть сделан третий шаг — завоевание Маньчжурии и покорение всего Китая…

Овладев всеми ресурсами Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, стран Южных морей, а затем и завоеванию Малой Азии, Центральной Азии и, наконец, Европы. Но захват контроля над Маньчжурией и Монголией явится лишь первым шагом, если нация Ямато желает играть ведущую роль на азиатском континенте.

Раса Ямато может перейти к завоеванию мира».

Было совсем поздно, когда Араки и Такахаси покинули загородный дом премьера. Их провожал вежливый и молчаливый слуга Хей, который так и не ушел отдыхать, пока в доме оставались гости. Весь вечер он просидел в каморке с чуть приоткрытой дверью. Хей отличался не только великолепной памятью, но и каким-то звериным слухом. Он был свидетелем почти всего разговора, происходившего в кабинете, слушал и запоминал его. Кое-что Хей уже знал из услышанного. Обрывки бумаг, которые он извлек из ящика с нечистотами, были набросками хозяина при составлении меморандума. Теперь ему был известен весь документ.

Через несколько дней Танака закончил работу над меморандумом и готов был отправиться во дворец, чтобы лично вручить его императору. Накануне он раньше обычного приехал домой, прочитал документ еще раз и вместе с копией положил в папку.

Утром, как обычно, Хей проводил его до ворот и стоял склонившись в уважительном поклоне, пока автомобиль премьера не скрылся за поворотом.

Перед тем как отправиться во дворец, Танака заехал в храм предков, чтобы сообщить им о решении, которое намерен осуществить. Храм, наполненный тишиной, принял Гиити Танака под свои своды, и он в приподнятом состоянии духа поехал во дворец, с твердой уверенностью, что души предков одобряют его решение.

Лишь после того, как закончилась церемония передачи меморандума императору, Танака заметил, что в его портфеле нет копии. Но она была еще сегодня утром, он сам вынул ее из сейфа и положил в папку. Но, может быть, он просто запамятовал?

Все это не особенно встревожило премьера. Скорее всего, он забыл копию на столе… Однако, приехав домой, Танака не нашел документа. Он позвал Хея, слуга не отозвался. Никто из домашних не знал, куда девался Хей, но в его каморке все было на месте, его вещи тоже. Впрочем, какие вещи — циновка, свернутая в трубку, и маленькая подушка из отрубей… Вероятно, он куда-то ненадолго вышел. Танака хотелось верить, что ничего не случилось. Однако слуга не вернулся ни к ночи, ни утром, ни на другой день. Исчезла бесследно и копия меморандума.

На третий день премьер известил кемпейтай — военную контрразведку — о пропаже документа и о совпавшем с этим исчезновении слуги. Кемпейтай тоже не смогла ничего выяснить. Прошли месяцы, год, второй, потеря стала забываться. Одновременное исчезновение слуги и документа теперь казалось простым совпадением. Но спустя несколько лет, когда Гиити Танака уже не было в живых, в китайском журнале «Хина критик» появился полный текст его меморандума, адресованного японскому императору.

Безымянный слуга премьера, не рискуя взять с собой похищенный документ, спрятал его в фундаменте загородного дома Танака. Когда поиски прекратились, уже другие люди, через много месяцев, еще раз похитили документ и переправили его в Шанхай. Так стало известно содержание меморандума Танака, который лег в основу плана многолетней агрессии японских милитаристов на Дальнем Востоке.

«САКУРА-КАЙ» — ОБЩЕСТВО ЦВЕТУЩЕЙ ВИШНИ

Оказавшись между молотом и наковальней — между сторонниками осторожных действий на континенте и военными экстремистами, которые предпочитали немедленную оккупацию Маньчжурии, премьер Танака был вынужден уйти в отставку. Разговор с императором довершил падение кабинета. При дворе все понимали, что смерть Чжан Цзо-лина произошла не без участия кого-то из армейских офицеров. Посвященный в закулисную сторону событий и стараясь замять неприятное дело, премьер-министр Гиити Танака подготовил фиктивный доклад императору. Он сообщал, что преступника так и не удалось обнаружить, а что касается лиц, допустивших халатность и не обеспечивших охраны китайского маршала, то они уже наказаны, а штабной офицер Кавамота уволен в отставку. Никто из них в событиях не замешан, просто допущена халатность…