Рождение казака - Евгения Ляшко Страница 19

– Нет, их была нескончаемая лавина, а я без устали отмахивался.

– То есть ты не знаешь, чем дело закончилось?

– Знаю. Я победил. Я же сказал, что без устали дрался.

– А-а-а, это как в детской загадке, когда один спрашивает, кто победит, если у обеих сторон по сто танков. Второй отвечает, что не знает, и на вопрос «Сдаёшься?» говорит «Да». И тогда первый даёт отгадку, что, мол, он победил, потому что второй сдался.

Подростки дружно рассмеялись, и продолжили подкалывать друг друга, а мама Паши, суеверно поплевала трижды через плечо, и на всякий случай скрестила пальцы: – Тьфу, тьфу, тьфу, хоть бы этот сон не вещим был.

И вот Глеб с Пашей, проводив взглядами подобревшего от любимой еды есаула, который отправился по каким-то срочным делам, медленно распивая обжигающий чай вприкуску с лепными пряниками с хрустящей сахарной верхушкой, перешли на шёпот.

– Нам нужен надёжный повод для того, чтобы идти в Китайскую деревню, – обозначил Паша первый камень преткновения.

Глеб потёр подбородок:

– Прикинемся, будто бы что-то вчера забыли?

– Неплохо. Но что потом? Нас в этом случае дальше передней не впустят, а нам надо зайти внутрь.

– Тогда один должен отвлекать, а второй искать.

– И как это сделать?

– Да уж. Попросить попить стаканчик воды не прокатит. Это уже не поздний визит к полусонному камердинеру. Да и Вацлав может оказаться скорый на расправу и уши нам надрать за доставляемые хлопоты.

Степанцев взъерошил волосы:

– М-да этот поляк, скорее всего вряд ли душка, вон при себе какого зловредного мужика держит. Значит, и сам такой же.

Психолог закивала:

– Молодец сынок, о человеке по его окружению выводы делают.

Постукивая пальцами по столу, Бойченко отрешённо посетовал:

– Нам бы помощника, такого, которого они не видели. Он бы отвлекал, а мы бы в дом залезли. Но где взять такого, времени у нас катастрофически не хватает?

И тут Елена Юрьевна почувствовала, что пробил её звёздный час, и она выдвинула собственную кандидатуру на роль лазутчика переднего края:

– Я возьму эту миссию на себя. В моём роду пласту́ны* были, кто если не я?!

С гремучей смесью дикого восторга и небеспричинной сыновней тревоги, Паша поделился с Глебом маминым предложением.

Глаза Бойченко радостно заискрились, словно из них выстрелила батарея салюта: – Идеально! С учётом невидимости для окружающих твоего своеобразного ангела-хранителя, такой вариант способа добычи информации смотрится наиболее удачно.

И подростки сильнее пригнувшись к столу, вгрызаясь в сытные пряники, начали обсуждать, как осуществить новую тактику. А психолог с заполыхавшими верхушками ушей, вникая в вариации вылазки, пританцовывала на месте, уповая реабилитироваться после вчерашней оплошности в Янтарной комнате.

В районе десяти утра, давящего иссиня-чёрными свинцовыми тучами, Глеб и Паша выхаживали в рассеивающемся промозглом тумане около ротонды в Китайской деревне. Этот выполненный в восточном стиле край около дворцового парка по-прежнему безмолвствовал в осенней тишине. Только одна трудолюбивая парочка: садовник и дворник, были заняты своими делами в вытянутой части внутреннего двора и, казалось, не замечали молодых людей. Ребята прошлись по деревне, изображая, будто что-то ищут на земле, придерживаясь версии, что якобы обронили ещё одно послание. Задумка была в том, чтобы если кто-то и проявит интерес, то это будет звучать правдоподобно. Окружным прогулочным манёвром, начинающим разведчикам удалось обнаружить открытое окно в интересующем их доме. Оставив на краю подоконника Елену Юрьевну, как и обговаривали раньше, подростки ушли к мосту с драконами, и там стали выжидать, чтобы приблизительно через час вернуться, и забрать разведчицу.

Продрогшие парни не находили себе места, особенно нервничал Паша, береговые камешки один за другим летали с его помощью на дно канала. Глеб же, пристально смотревший в сторону деревни, был сконцентрирован на отсчитывании времени. Зная, что произношение слов «двадцать два» занимает ровно одну секунду, он сосредоточенно загибал пальцы и чертил палочки на дорожке.

Наконец Бойченко дал отмашку:

– Пора.

И придерживая себя, чтобы не перейти на бег, друзья устремились к правому от ротонды дому.

– Мне показалось или был какой-то металлический грохот? – проронил Глеб, оглядываясь по сторонам, когда они уже были на подходе к деревне.

– У меня уши походу от волнения заложило, плоховато слышу, может, что и было, – бросил через плечо Глеб.

И тут у Паши в душе всё похолодело, когда издалека он увидел закрытое окно, и заикаясь от нехватки воздуха, юноша безжизненным голосом изрёк:

– Т-там, т-там нет вых-хода, м-ма-м-ма в лов-вушке.

– Мы ещё далеко. Нужно придерживаться плана. Подойдёшь, всё тщательно проверишь и заберёшь тётю Лену. Если её нет, то уходим. Остальное потом, – сухо отрезал Бойченко, так же держа на прицеле заветное окно.

Около ротонды Степанцев и Бойченко разошлись. Глеб, согнувшись, в три погибели изображал, что что-то ищет по дорожкам внутреннего двора, а Паша на непослушных ногах поковылял вокруг дома поляка. Он чуть не заплакал, когда увидел маму, притаившуюся в выемке на обозначенном заранее бордюре, с каким-то клочком бумаги, прижатым кулачками к груди. Юноша впервые в жизни осознал, насколько сильно любит маму, что этот хрупкий ангелочек в розовых тапках ему безумно дорог и сейчас является единственным солнечным лучиком в их круто изменившейся жизни.

Сын аккуратно подобрал Елену Юрьевну, и любовно усадив в мешочек на поясе, поспешил подальше от этого треклятого места. Бойченко распознав бравую походку друга, шумно выдохнул и засеменил следом.

Тройка вольготно расположилась на белой деревянной скамейке, на пустой от прохожих аллее, с которой открывался красивый вид на обводной канал. Обзор со всех сторон был великолепен, незамеченным к ним никто не смог бы подобраться. И там, отдышавшись, Елена Юрьевна ахая и охая, поведала, что с ней произошло. Паша, удивляясь маминой находчивости, скомкано пересказал другу её маленькое приключение.

– Это было как путешествие Гулливера в стране поляков-великанов. Комната куда она проникла, оказалась спальней. Когда толстопуз Вацлав задрых, мама пешком обыскала все комнаты, но тщетно. Тогда она заглянула в камин в гостиной, и там обнаружила лишь клочок не сгоревшего конверта. Но ей удалось разобрать символы на сожжённой бумаге, и она сажей перерисовала их на этот оставшийся кусочек бумажки. Нет сомнения, это французский. Цифра восемь говорит о том, что встреча пройдёт в восемь вечера, а вот всё остальное надо ещё надо перевести. Но самое страшное случилось в конце, когда она уже собиралась уходить. Войцеховский видать подзамёрз, проснулся и пошёл прямо к окну. Тогда мама применила своё тайное оружие. Как она сказала, если жизнь подкидывает лимоны, то надо сделать из них лимонад. То, что её ограничивало,