Необычное задание - Сергей Иванович Бортников Страница 19

Ярослав незамедлительно последовал призыву Пашуто и юркнул следом за ним в шкаф.

Альметьев же, находившийся ближе остальных к входной двери (хромота не позволяла ему передвигаться столь же быстро, как его товарищи), выскочил за дверь.

И сразу увидел своего юного спутника, лежащего на полу в луже крови.

"Черт… Что это с ним?"

Владимир нагнулся и принялся оказывать подростку первую медицинскую помощь — благо, этому бывший спецназовец был прекрасно обучен. А в сумке, перекинутой через его плечо, нашлись все необходимые в таких случаях вещи: бинт, йод и даже какие-то обезболивающие таблетки, одну из которых Альметьев немедленно запихнул под язык Василия.

После этого — уставился на дверь, ведущую в квартиру № 19: оттуда стал доноситься подозрительный шум. Спустя мгновение между ней и дверной коробкой образовалась небольшая щелка, в которой появилась физиономия Семена.

— Ты никого не видел? — с ходу поинтересовался он.

— Нет.

— Убег, гад… В погоню!

Выскочивший следом за водителем Плечов задерживаться и вовсе не стал — перепрыгивая через две, а то и три ступеньки, помчался вниз по лестнице, оставляя далеко позади себя "жертву никотина", как он в мыслях стал называть хозяина жилплощади.

Но ни на самих лестничных ступенях, ни в "колодце", ни за его пределами не было ни одной подозрительной фигуры. Да что там "подозрительной"? Вообще — никакой!

Пришлось возвращаться несолоно хлебавши.

— Короче, располагайтесь. Чувствуйте себя, как дома, — подвел итог неудавшегося преследования Пашуто. — А я побежал, точнее — поехал.

— Куда? — одновременно воскликнули Плечов и Альметьев, никак не ожидавшие от своего нового товарища такой "подставы".

— Как "куда"? В свою часть! Я ведь как-никак человек военный. Должен сдать груз и загнать "студера" в укрытие. Иначе командование может и под трибунал отдать. Будете уходить — просто захлопните входную дверь. Ну и записку оставьте, где вас искать.

— Да мы и сами этого пока не знаем! — признался Ярослав. — А как быть с Васькой? Он ведь до сих пор без сознания. Угробим ни за что ни про что юную душу.

— Я отвезу его в "Свердловку"[9], — пообещал Семен. — Это недалеко. Да и по дороге. Только помогите погрузить парня на машину — одному мне не управиться.

— Лады!

Гости с двух сторон подхватили худенькое тельце и, не захлопывая дверь, бережно понесли его вниз, еле поспевая за водителем.

Когда они спустились вниз, тот, усевшись в кабине, бросил:

— Ну, до скорой встречи, браточки! Не скучайте!

— Огромное тебе спасибо, зема! Ты настоящий друг.

— Да ладно, — засмущался Пашуто. — Свои люди — сочтемся!

— Непременно! — пообещал Яра.

А уж он, как известно, слов на ветер никогда не бросал.

ГЛАВА 3

Спали, как убитые. В одной кровати — вторая в столь скромной комнатушке просто не поместилась бы.

А утром…

Небольшое помещение вдруг озарилось… Нет, не солнечным светом — ослепительной женской улыбкой. Ее обладательница была невысока, но ладно сложена.

Черноброва.

Зеленоока.

С роскошной, аккуратно заплетенной косой и тонким певучим голоском, разорвавшим гнетущую тишину:

— Вы кто?

Причем вопрос был задан довольно дружелюбно, без малейшей доли вражды или, не дай Бог, испуга.

— Я земляк Семена Александровича, — вполне бодро и достаточно четко отрапортовал Плечов, не отрываясь от подушки.

— Из Логовиц? — брызнули хитроватые искры из бирюзовых глаз.

— Нет. Из Минска. Ярослав! — незваный гость широко улыбнулся и наконец-то привел себя в вертикальное положение.

— А рядом?

— Николай Петрович, мой бывший сокурсник, а теперь еще и коллега по работе.

— Ну надо же… Николай Петрович. Полный тезка моего родного брата! — выпалила хозяйка с таким удивленным видом, будто только второй раз в жизни встретила подобное словосочетание. — Это явный знак свыше.

— Согласен!

— Чтоб вы знали, в нашем дружном семействе Бабиковых я была самой старшей из детей. А он, стало быть, самый младший. Как говорил отец — меньшенький. Но, несмотря на это, Коля чуть ли не с первых дней на фронте.

— Молодец. Герой. А между вами, простите, кто?

— Только одна сестричка — Катя. Ее муж — Василий Иванович, — нет, конечно, не Чапаев, а Шульгин, — тоже воюет. А вы? — она замолчала и вызывающе уставилась в синие глаза нашего главного героя.

— Да как вам сказать…

— Прямо!

— Я партизанил. Правда, недолго. А вот мой товарищ хлебнул под Москвой сполна. До сих хромает.

— Ничего. До свадьбы заживет, — отчего-то обрадовалась Прасковья (может быть, осознав, что в этот раз к ней в гости пожаловали поистине родственные души? Настоящие советские люди. Мужественные и непримиримые к врагу, как она сама). — Или Коля женат?

— Нет. Холост.

— Я его со своей лучшей подругой — Клавой — познакомлю. Славная выйдет пара! А чем вы занимаетесь?

— Мы оба еще с довоенных лет преподаем в МГУ.

— В Московском университете? Имени самого Ми-хайла Ломоносова?

— Да-да. В 1940-м нашему учебному заведению наконец-то присвоили имя величайшего, по мнению всего нашего коллектива, русского естествоиспытателя. А еще через год, когда МГУ слился с моим родным МИФЛИ, в университете после 90-летнего перерыва был восстановлен знаменитый философский факультет, на одной из кафедр которого и служит ваш покорный слуга.

— На какой — позволите узнать?

— Конечно. Истории философии!

— А ваш коллега?

— Он у нас чуть ли не главный спец по диалектическому материализму.

— Прекрасно! Здесь… В городе Ленина — чем будете заниматься?

— Откомандированы для налаживания образовательного процесса в высших учебных заведениях, — бесхитростно и сухо изложил действующую "легенду" секретный сотрудник. — Но… Приехали поздно и по-111 этому не успели определиться с местом проживания. Часок-другой — и будем откланиваться. Так что долго терпеть нас вам не доведется.

— Да живите сколько хотите. Я только отдохну немного да уберу в общих помещениях: туалете, ванне, коридоре — сегодня моя очередь, и сразу же уйду!

— На кладбище?

— Нет. Вчера получила новое назначение, о котором Сеня покамест ничего не знает, — смущенно пояснила хозяйка. — Осталось только подписать кое-какие документы. Завтра выходной, так что хочу успеть сегодня.

— Ясно. И куда, если не секрет, вас пристроили?

— В детский дом. Воспитательницей особой категории детей.

— Какой? — в своем мегакоротком стиле продолжал допытываться Ярослав.

— Не хотелось бы раскрывать подобные планы, но вам — высокообразованным товарищам…

— Заметьте, красным профессорам!

— Надеюсь, можно поведать и не такое.

— Согласен.

— В одном из отдаленных районов Ленинграда власти выделили помещение, где я и еще несколько девочек будем возвращать ребятню к нормальной жизни. — Она вздохнула и вдруг неожиданно предложила: — Может, перейдем на ты, товарищ?

— Давай!

— Ой, прости, я ведь даже не представилась. Паня!

— Знаю. Сеня рассказывал.

— Очень приятно! — Она нагнулась и протянула Ярославу