Восстание - Саймон Скэрроу Страница 19

В сумерках на третий день после достижения главного острова они увидели Деву. Катон почувствовал усталое облегчение, взглянув вниз на огромный прямоугольник рва и дернового вала, увенчанного прочным частоколом. Сияние жаровен освещало небольшие участки крепости, а дым клубился из отверстий в зданиях и рассеивался в сгущающемся мраке, доминировавшим над ландшафтом. Крошечные фигурки патрулировали парапет и пробирались через внутреннюю часть крепости. За ним, на расстоянии выстрела стрелы из внешнего рва, лежали разбросанные грубо построенные здания и палатки, которые обозначали неизбежное импровизированное гражданское поселение, где жили сопровождающие лагерь лица. Женщины и дети парней, служащих в армии, торговцы, гадалки, трактирщики, проститутки и артисты. Достаточно мирная обстановка, подумал он. Ему было интересно, знают ли они о судьбе Камулодунума и угрозе, исходящей от восставших. Единственное, что стояло между ними и уничтожением, - это широко рассредоточенная римская армия, отчаянно пытавшаяся сконцентрироваться в достаточном количестве, чтобы противостоять Боудикке и ее последователям.

Утомленная колонна вошла в крепость и была направлена к рядам пустых конных казарм. Пока его люди спешивались, снимали седла и попоны и протирали лошадей, Катон направился в помещения интенданта, чтобы захватить необходимые припасы, необходимые для оставшейся части марша на Лондиниум. Судя по его воспоминаниям о маршруте, расстояние, которое нужно было преодолеть, составляло почти добрые три сотни километров. Имперский посланник с регулярными сменами лошадей мог бы пройти путь за два дня, максимум за три. Для их колонны это заняло бы как минимум вдвое больше времени. Тогда запаса на четыре дня, решил он, взвешивая компромисс между весом еды для людей и кормом для лошадей и необходимостью двигаться как можно быстрее. Если припасы закончатся, им придется обойтись без них целый день, прежде чем они достигнут Лондиниума.

Когда он вошел во двор штаб-квартиры, он сразу почувствовал атмосферу безотлагательности. Свет фонарей светился из-за ставен главного здания, таблиниев и кладовых по обе стороны от двора, и там было много ординарцев и офицеров из гарнизона и конной колонны, переговаривавшихся небольшими группами или спешивших подготовиться к предстоящему долгому маршу. В тесной комнате, где интендант пытался удовлетворить их просьбы, уже находилось несколько офицеров. Как и ожидал Катон, он был старшим офицером и смог пробраться к столу, не встретив сопротивления центурионов и декурионов, посланных префектами других когорт. «Ранг действительно имеет свои привилегии», - с некоторым удовлетворением подумал он.

Интендант, худощавый центурион-ветеран, встал. - Могу я помочь вам, господин?

- Префект Катон, командующий Восьмой Иллирийской когортой. Мне нужны пайки для двухсот человек на четыре дня. И корм для лошадей. - Он сделал паузу, чтобы дать человеку возможность записать детали на вощеной табличке. - Найдутся и те, кому понадобится замена снаряжения и, возможно, седел. Они доложат тебе позже.

- Да, господин.

- А как насчет новых лошадей? Сколько их у вас в крепости?

Интендант сел на свой табурет и потянулся за табличкой побольше из сундука за столом. Он открыл его и просмотрел записи. - После того, как будет обеспечено сопровождение наместника, в наличии еще три сотни, господин. При условии, что у вас есть полномочия пропретора, чтобы я их высвободил от несения службы в Деве.

Некоторые офицеры из других когорт издали приглушенный стон, и Катон мог догадаться, почему. Без сомнения, они ожидали, что он первым заявит права на лошадей, оставив лишь сотню для остальных трех когорт. Другой префект мог бы поставить своих людей выше остальных, и Катона соблазнила такая перспектива, но поддержание боевого духа всей колонны имело первостепенное значение. Они знали, что идут вопреки невероятным шансам, и не было смысла добавлять к этому бремени такого рода негодование.

- Я вернусь с полномочиями командующего через час. Тем временем ты должен выделить сто лошадей Восьмой когорте, еще сотню Фортину и по пятьдесят каждой оставшейся когорте. Мой старший центурион Туберон сообщит о любых дальнейших требованиях.

- Да, господин. Тебе еще что-нибудь нужно?

- Есть еще новости с юга провинции?

- Последнее, что мы слышали, что повстанцы все еще праздновали взятие Камулодунума. Без сомнения, напиваются до бесчувствия, пока спорят о том, кому достанутся головы наших ребят, которых они отобрали в качестве призов.

Некоторые из этих голов могли принадлежать ближайшим друзьям Катона, и он поспешно отбросил эту мысль, прежде чем какие-либо ужасные образы представились его воображению.

- Значит, нет ни слова о том, что Боудикка захватила Лондиниум?

- Насколько мне известно, нет, господин.

«За это стоит быть благодарным», - подумал Катон. Это тоже было своего рода сюрпризом. Если бы он был на месте Боудикки, он бы действовал как можно быстрее, чтобы разрушить основные римские поселения, а затем выследить и разгромить разрозненные силы Империи, прежде чем они смогли бы сконцентрироваться и предложить бой на более равных условиях. Воины племен Британии доказали, что они могут быстро двигаться и наносить сильные удары, особенно под предводительством Каратака. Казалось, сейчас ситуация изменилась. Возможно, между Боудиккой и теми, кто следовал за ней, существовало разделение. Или, может быть, в восстании преобладали скорее выражения гнева и желания отомстить за уничижительное обращение с ними со стороны Рима, чем какой-либо последовательный и дальновидный план развязанного ими конфликта.

Катон считал, что знает Боудикку достаточно хорошо, чтобы понимать, что она понимает кардинальную важность нанесения быстрых и сильных ударов и сохранения темпа наступления, если мятежникам хотелось вытеснить римлян из Британии. Победа должна была быть достигнута, но каждый потерянный момент возвращал баланс в пользу Империи. Если повстанцы задержали наступление из-за взятия Камулодунума, то, скорее всего, это произошло потому, что в их рядах царили разногласия и смятение, а Боудикка изо всех сил пыталась применить свою власть над теми, кто склонялся к мысли, чтобы присоединиться к ее восстанию, движимые различными мотивами: месть, перспектива грабежа, стремление унизить Рим и восстановить честь кельтских народов. Такое разнообразие причин для борьбы может быть источником силы или слабости. Пока Боудикка могла кормить своих последователей плодами победы, повстанцы оставались силой, с которой нужно было считаться. Возможно, это сделало ее слишком осторожной, чтобы двигаться вперед. Это было невозможно узнать при имеющейся скудной информации. Возможно, когда колонна Светония достигнет Лондиниума, ситуация прояснится.

Он кивнул квартирмейстеру.

- Очень хорошо. У тебя теперь есть записи о том, что мне нужно. Теперь ты можешь разобраться с остальными. - Он развернулся на пятках и