Лучший исторический детектив [сборник] - Людмила Малёваная Страница 19

Распались они так же неожиданно, а теперь смотрели друг на друга, тяжело дыша, и глазами продолжая впитывать ту страсть, что ещё кипела в их телах.

— Уходил бы ты, Венечка, — заговорила Рузя. — Нам вместе всё одно нельзя. Что мы вместе? Два никому не нужных, осиротевших человека. А порознь сможем выжить. Мы ж через год другой дитё сострогаем и куда потом? Ты запьёшь, а я стану толстая и злая на весь мир. Или опять обоих в подвалы упекут.

Веня слушал её и смотрел только на выгнутую красивой дугой верхнюю губу, чуть припухлую и такую сладкую. Так бы и целовал её дни и ночи напролёт. Свою Рузю. Он понимал, что в её словах есть правда, но не мог согласиться и хотя бы один раз кивнуть, или как-то иначе обозначить это согласие.

К ночи он ушел. Рузя проревелась, собралась и пошла к Зельде — единственной подружке.

— Чего воешь?! — сонная Зельда, одетая в одну только тонкую рубашку, поправила шаль на плечах, толкнула в бок подругу и по новой налила в рюмки. — Давай-ка ещё разик поднимем и спать пойдём.

Рузя покивала распухшим от слёз носом, высморкалась и подняла рюмку.

— Я ж сама его, понимаешь? Выгнала сама!

— Ну, выгнала. Так ведь правильно всё сказала. Не судьба вам вместе. Да, не думай ты, забудь. Ты вон с Зеленским на свадьбу к дочери пойдёшь.

— Зелюнця, я ж с ним не пойду, — замялась Рузя. — Зеленский женат.

— А как же ты?…

— Приду, будто бы я гостья со стороны невесты или жениха.

— Это он тебе такого насоветовал? — удивилась Зельда.

— Нет, это я сама так придумала, — зло ответила Рузя и хлопнула пустой рюмкой по столу. Рюмка разлетелась на осколки и из Рузиных пальцев часто-часто закапала кровь.

Рузя вскрикнула и затрясла пораненной рукой перед собой. Тёмно-красные капли быстро впитывались в скатерть, оставляя на ней бордовые пятна.

— Да сядь ты спокойно! — закричала Зельда, пытаясь схватить её за руку. — Вот как с тобой можно водку пить? Обязательно что-то приключится!

Зельда попричитала, но быстро замотала два пораненных пальца подруги принесённым из комнаты белым лоскутом.

— Не к добру это, — прошептала Зельда, глядя на выставленные вперёд забинтованные пальцы Рузи.

— Что не к добру? — спросила протрезвевшая Рузя.

— Я, с перепугу, руку тебе не тем лоскутом замотала. Это с платья лоскут.

— Какая разница, с какого платья лоскут? — недоумённо пожала плечами Рузя.

— Этот лоскут с подвенечного платья Зоси Зеленской, — прошептала Зельда.

Рузя лежала в постели, смотрела в темноту и думала, какая разница, каким лоскутом ей сделали перевязку, если Зося никогда об этом не узнает? Что так пугаться. Где она, Рузя, и где пани Зеленская со своим женихом. Пьяная Рузина голова настойчиво пыталась разобрать этот ребус, но только ещё более запутывалась. Вскоре она заснула, утомлённая тяжелым днём и алкоголем.

* * *

В Управу прибежал мальчишка и доложил пану Мрозовскому о том, что видел пана Зеленского посреди балки, когда шел на рыбалку. Нет, на рыбалку шёл не пан Зеленский, а сам мальчишка, а указанный выше пан, лежал в немыслимой позе, и к нему было боязно подойти близко. Мальчишка уверен, что это доктор, потому что рядом валялся чемоданчик, с которым обычно ходят доктора. А ещё, из кармана лежащего господина выглядывали часы на цепочке, которые мальчишка не украл, так как не умел так шарить по карманам, как знакомые хлопцы, промышлявшие этим не первый год. А вот, если бы они сейчас нашли того доктора, то точно бы спёрли. Хлопцев он указать не мог, ибо они совершенно точно выехали в другой город заработать, а когда они вернуться, то обещает прийти и сообщить. Мрозовский тщательно записал показания мальчишки и выдал осведомителю денежное вознаграждение. Когда дверь за ним закрылась, Мрозовский задумался.

До балки Мрозовский трясся в бричке, стараясь не думать о трупе Зеленского до выяснения обстоятельств его смерти. В том, что это был именно труп, Мрозовский почему-то сомнений не имел. Надо было знать Зеленского, чтобы понимать, что он не станет валяться в парке, да и не напивается никогда до такого состояния.

По приезду на место Мрозовский приказал оцепить местность и никого не подпускать, чтоб не натоптали.

Балка располагалась рядом с Кальварией, где работал знакомый сторож. Пан Пётр пришёл полюбопытствовать и теперь курил, никем не замеченный, в сторонке, присев на старое бревно. Живые всё же поинтереснее для наблюдения были, хотя и не любил пан Пётр людей. А из «двуйки» людей любил еще меньше.

Сделав предварительный осмотр, Мрозовский пролез через дыру в заборе и уселся составить протокол за столиком у могилки, что у самого края кладбища. В такие моменты Мрозовский ощущал себя гением сыска и становился похож на старого, но ещё довольно шустрого бульдога, готового вцепиться мёртвой хваткой в любого, если для этого появится хотя бы малейший повод.

Забыв об обычной брезгливости, он проверил все карманы, внимательно изучил края раны на горле Зеленского и местность вокруг тела. Он царапал по бумаге карандашом и бормотал себе что-то под нос:

— Тело обнаружено лежащим лицом вниз. При первом осмотре выявлена резаная рана на горле и несколько ссадин на лице, которое могли случиться уже после падения. Под ногтями у трупа трава и немного глинистой почвы, из чего следует, что пан Зеленский умер не сразу. На месте происшествия ничего подозрительного не найдено, орудия убийства тоже не нашли.

Пан Пётр хрипло рассмеялся, чем привлёк к себе внимание.

— Вот у вас и работёнка, пан сыщик, похлеще моей будет. Я хотя бы своих покойников руками не трогаю, а вы им везде заглядываете, да щупаете.

— Доброго дня, пан Пётр, — сказал Мрозовский, очень расстроившись такому соседству. — А вы бы лучше своими непосредственными обязанностями занялись, чем подглядывать. Вон дыра в заборе, а вы и не озаботились.

— Чтоб дыру заделать муниципалитет средств не выдал, и не мне, а кому другому, а я только охраняю, чтоб покойнички не разбежались.

— Я вас понял, — Мрозовский отвлекся от написания документа и с интересом посмотрел на сторожа. — А вы ничего странного не заметили вечером или ночью? Может, кто-то поздно с кладбища шел или мимо?

— Мимо здесь только собаки бездомные носятся, а остальные либо сюда, либо отсюда. Этого господина вчера не видел. Да и раньше не встречались. Представительный пан,