Бен Кейн - Ганнибал. Кровавые поля Страница 19

Мать с прямой спиной и суровым лицом встала перед домашним алтарем, Аврелия – справа от нее, Гай – слева. Несмотря на все старания сохранять невозмутимое выражение лица, Атия нахмурилась, когда снова появился Агесандр, который привел с собой измученного мужчину в шерстяном плаще. Увидев его, она улыбнулась. Аврелия не понимала, как матери удается оставаться такой спокойной. Ей самой пришлось сжать руки в кулаки и опустить их вдоль тела, чтобы не начать выкрикивать вопросы.

Агесандр сделал шаг в сторону.

– Хозяйка дома, Атия, жена Гая Фабриция.

Гонец приблизился. С широких полей его беотийского шлема на пол осыпался снег, а сапоги, доходившие до икр, оставляли мокрые следы. Аврелия не сводила глаз с его лица: небритый, с впалыми щеками, измученный долгой дорогой. Ей стало так нехорошо, что, казалось, вот-вот ее вытошнит. Неужели он принес дурные вести?

– Госпожа. – Гонец четко отсалютовал Атии.

– Добро пожаловать…

– Марк Луцилий, госпожа. Я служу в кавалерийском корпусе, входящем в состав легионов Лонга.

Мир вокруг Аврелии словно замер и перестал существовать. Она отчетливо видела все детали, даже самые мелкие, лица Марка. Следы, оставленные оспой, пятно на подбородке, шрам – наверное, от клинка – на левой стороне заросшего щетиной подбородка…

– Что привело тебя к нам? – Голос Атии прозвучал спокойно, в то время как во рту у Аврелии все пересохло; у Гая тоже был несчастный вид.

– Я принес вести от твоего мужа, – устало улыбнувшись, ответил гонец.

– Он жив? – спросила Атия.

– Когда я покидал лагерь, который находится рядом с Плацентией, твой муж находился в добром здравии.

– А его сын? – выпалила Аврелия.

– С ним тоже все было в порядке.

– О, благодарение богам! – вскричала девушка и прижала руки к губам.

Мать отреагировала на новости более сдержанно, но выражение ее лица немного смягчилось. Они даже обменялись неуверенными улыбками, зато Гай ухмылялся, точно ненормальный.

Гонец запустил руку в складки своей когда-то белой туники и вытащил свернутый пергамент.

– Прошу простить за состояние письма, госпожа, – извинился он. – Фабриций приказал мне охранять его ценой жизни, и оно все время лежало у меня на груди.

– Это не имеет значения, – сказала Атия и буквально выхватила письмо из его руки.

В комнате повисло напряженное молчание, когда женщина ногтем сорвала печать и развернула письмо. Она пожирала глазами строчки и одновременно шевелила губами.

– Что там, мама? – не выдержав напряжения, выпалила Аврелия.

– Твой отец жив и здоров, – голос Атии слегка дрожал. – Квинт тоже.

По щекам Аврелии потекли слезы, она бросила мимолетный взгляд в сторону домашнего алтаря и на маски, висящие по обеим его сторонам. Спасибо вам, духи нашего дома. Спасибо вам, наши предки. Я обязательно сделаю подношения в вашу честь.

– Он сообщил еще какие-то новости?

– Сражение при Тицине было очень тяжелым. Кавалерия прекрасно себя показала, но враг значительно превосходил их числом. Именно тогда и получил свои ранения Публий Сципион.

Гай и Аврелия одновременно кивнули. Естественно, известие о ранении консула добралось до Капуи вскоре после сражения.

– Через некоторое время отца отправили в патруль на вражескую территорию на другой берег реки. Он принял решение взять с собой Квинта и Флакка.

Аврелия уловила в ее голосе легкий намек на смущение.

– Они попали в засаду, не один раз, а целых два. Лишь горстка всадников сумела добраться до места, где они переправлялись через реку. Среди них твой отец, Квинт и Флакк. – С ее губ сорвался вздох изумления. – Ганнон был во вражеском отряде.

Она замолчала, потом перевела взгляд на Аврелию.

– Мне очень жаль.

Девушка несколько мгновений пыталась понять, что имела в виду мать. Если отец и Квинт живы, тогда…

– Флакк? – едва слышно спросила она.

– Он мертв. Очевидно, его убил один из собратьев Ганнона.

Ее будущего мужа убили? Аврелия не почувствовала ни печали, ни облегчения. Она вообще ничего не почувствовала, словно все это происходило не с ней.

– Я не понимаю. Как же отцу и Квинту удалось остаться в живых?

– Судя по всему, Ганнон сказал, что он вдвойне обязан Квинту жизнью. Две жизни за два долга. Квинта и твоего отца отпустили, остальных убили.

– Дикари! – прорычал Гай, и Луций что-то проворчал, соглашаясь.

«Наши солдаты поступили бы так же», – сердито подумала Аврелия. По крайней мере, Ганнон чтит свой долг. А это больше, чем сделали бы многие римляне. Она по-прежнему ничего не чувствовала по поводу смерти своего жениха.

– Им удалось забрать тело Флакка на следующий день и похоронить его, как полагается, – продолжала Атия. – Это должно послужить некоторым утешением для его родных.

– Там что-нибудь говорится о сражении при Требии? – спросил Гай.

Атия заглянула в письмо.

– Немного. Сражение было еще более жестоким, чем при Тицине. Погода стояла ужасная, и, чтобы попасть на поле боя, нашей армии пришлось перебираться через несколько рек. К началу битвы они промокли насквозь и отчаянно замерзли. Войско Ганнибала, а особенно кавалерия, показали себя с самой лучшей стороны. Кроме того, Ганнибал устроил засаду в нашем арьергарде, и оба фланга дрогнули под давлением карфагенян… – Она на мгновение прикрыла глаза. – Твоему отцу и брату посчастливилось остаться в живых. Собрав тех, кто выжил, они добрались до относительно безопасной Плацентии. Лонг прибыл через несколько часов и привел с собой около тысячи легионеров.

Аврелия попыталась представить, что происходило во время сражения, и не смогла сдержать дрожи.

– Там, наверное, была настоящая бойня.

– Страшная, – подтвердил Луций. – Точнее, так говорят мои товарищи.

– Ты не участвовал в сражении при Требии?

Воин нахмурился.

– К своему стыду должен признаться, что не участвовал, госпожа. Я гонец и вынужден часто отсутствовать. Боги отвернулись от меня, не позволив принять участие в том сражении…

– Или, наоборот, тебе очень повезло.

– Возможно, госпожа, ты действительно так считаешь, – криво ухмыльнувшись, ответил он, – но я жалею, что не бился с врагом рядом со своими товарищами.

– В том, чтобы исполнять свой долг, нет позора, – возразила Атия. – Ты должен гордиться тем, что сделал сегодня. Наша жизнь превратилась в настоящий кошмар с тех пор, как мы узнали о событиях в Цизальпийской Галлии. И, хотя война еще не закончилась, мы испытали искреннее облегчение, получив известие, что наши мужчины живы.

Луций поклонился.

– Ты задержишься у нас, чтобы отдохнуть и подкрепиться?

– Спасибо, госпожа. Я буду рад горячей еде, но потом мне нужно будет вас покинуть. Я должен вернуться в Рим. Сенат приготовил донесения для Лонга и Сципиона.