Вальтер Скотт - Черный карлик Страница 19

— Так, так… И тебе его ничуть не жаль?

— Не очень-то он меня пожалел бы, если бы меня вели на Касл-хилл в Джеддарте[38]. Вот девчонку немного жалко. Но он найдет себе другую, и вся недолга, — девки все одинаковы. Ну, что скажешь? Ты ведь любишь, когда тебе рассказывают о набегах.

Слышал ты когда-нибудь о таком славном дельце, как сегодняшнее?

— Смерч, океан, пожар, — проговорил карлик, обращаясь к самому себе, — землетрясение, ураган, извержение вулкана — все это не так страшно, как человеческая злоба. Вон он, например. Что он такое?

Обыкновенный смертный, лишь более искусно выполняющий свое назначение на земле. Послушай ты, подлая твоя душа, отправляйся снова туда, куда я тебя уже посылал.

— К управляющему имением?

— Да, и скажи ему, что отшельник Элшендер приказал дать тебе золота. А потом отпусти девушку и смотри, чтобы никто ее пальцем не тронул. Пусть она вернется к своим друзьям; но сначала заставь ее поклясться, что она никому не расскажет о твоем злодеянии.

— Никому не расскажет, — повторил Уэстбернфлет. — А что, если она нарушит клятву? Женщины не очень-то держат свое слово. Такому мудрому человеку, как ты, это хорошо известно. Говоришь, чтобы никто пальцем ее не тронул. А как знать, что может случиться, пока она в Тиннинг-беке? С Чарли Грозой Леших шутки плохи. Все же, если ты дашь мне двадцать золотых, я могу поручиться, что завтра она вернется к друзьям.

Карлик достал из кармана записную книжку, черкнул что-то в ней и вырвал листок.

— Возьми, — сказал он, подавая его разбойнику, — но не вздумай меня обмануть. Коли ослушаешься моих приказаний, ответишь за это своей подлой жизнью.

— Я знаю, — отвечал бандит, уставившись в землю, — что твоя власть велика. — Как бы ты ее ни приобрел. С помощью своих снадобий и своей мудрости ты сделаешь то, чего не может никто другой. А золото сыплется по твоему приказанию, словно пух с ясеня морозным утром в октябре. Я не ослушаюсь тебя.

— Ну так убирайся и избавь меня от своего мерзкого присутствия.

Разбойник всадил шпоры в коня и ускакал, не говоря больше ни слова.

Тем временем Хобби продолжал свой путь, мучимый теми неясными опасениями и страхом, которые принято называть недобрыми предчувствиями. Он еще не успел въехать на вершину холма, с которого видно было его жилье, как заметил спускавшуюся ему навстречу кормилицу — человека, в те времена весьма почитаемого в любой шотландской семье, будь то люди высшего или среднего круга. Между кормилицей и ее молочными детьми обычно складывались настолько близкие, родственные отношения, что она навсегда оставалась жить в семье своего молочного сына, помогая по хозяйству и получая при этом всевозможные знаки внимания и уважения со стороны хозяев. Узнав кормилицу Эннепл по красному плащу с черным капюшоном, Хобби не мог удержаться от возгласа удивления.

— Какая напасть занесла старушку так далеко от дома? — спросил он себя. — Обычно она носа никуда не кажет. Может, она решила собрать клюквы или голубики на болоте для свадебных пирогов? Черт побери этого злого урода — его слова не выходят у меня из головы. Любой пустяк кажется мне предвестником беды. И все из-за тебя, дружище Громобой, надо же тебе было задавить эту несчастную козу, будто мало тебе других коз и оленей в наших местах!

Между тем Эннепл, на лице которой застыло немое отчаяние, ковыляя подошла к нему и схватила лошадь под уздцы. В ее взгляде была такая скорбь, что он не нашел в себе мужества спросить, что произошло.

— Ой, сыночек! — воскликнула она. — Остановись, не ходи туда. Это зрелище убьет кого угодно, а уж тебя и подавно.

— Скажи, ради бога, в чем дело? — вымолвил наконец изумленный горец, пытаясь высвободить узду из рук старухи. — Ради всего святого, дай мне проехать и самому узнать, что там случилось.

— Горе мне, что я дожила до этого дня! Твой дом сгорел, от скотного двора остались одни угли, а скот весь угнали. Не ходи туда, сынок. Сердце твое не вынесет того, что мои старые глаза видели сегодня утром.

— Но кто же посмел это сделать? Отпусти узду, Эннепл, где бабушка, сестры? Где Грейс Армстронг?

Боже, слова колдуна все время звучат у меня в ушах!

Он спрыгнул с коня, чтобы избавиться от Эннепл, и, быстро взбежав по холму, увидел перед собой зрелище, которым она его только что пугала. Это было действительно нечто страшное. Дом, который он накануне оставил в спокойном уединении на берегу горного ручья и в котором еще так недавно все говорило об изобилии, представлял собою теперь черное пожарище. От обрушившихся и закопченных стен все еще поднимался дым. Стога сена, амбары, конюшни, полные скота: — все добро зажиточного крестьянина-горца, а добра у Элиота было немало, — было разграблено и растащено за одну ночь.

С минуту он стоял неподвижно и затем воскликнул:

— Я разорен, разорен дотла! Но я не сожалел бы о своем добре, не случись все это за неделю до свадьбы. Однако чего тут распускать нюни, ведь я не ребенок! Найти бы только Грейс, бабушку и сестер.

А потом можно наняться солдатом во Фландрию, как это сделал мой дед и старый Буклю, вставшие под знамена Беллендена. Но главное — не вешать носа, а то, глядя на меня, и все раскиснут!

И Хобби мужественно зашагал вниз по склону холма, с твердой решимостью не поддаваться горю и утешать других, хотя сам больше кого бы то ни было нуждался в утешении. Внизу уже собрались все ближние жители долины, главным образом те, кто носил одинаковую с ним фамилию. Молодежь потрясала оружием и взывала о мести, хотя никто не знал, кому следует мстить.

Соседи постарше старались чем могли облегчить участь пострадавшей семьи. Старушку и сестер Хобби Элиота временно устроили в домике Эннепл, расположенном ниже по течению ручья, на некотором расстоянии от места происшествия. Каждый принес все, что мог, из предметов первой необходимости, так как из сгоревшего дома почти ничего спасти не удалось. — Что ж, мы, друзья, так и будем стоять здесь весь день, да смотреть на обгорелые стены? — воскликнул один высокий юноша. — Этот запах гари — позор для всех нас! По коням и в погоню! У кого тут поблизости есть собака-ищейка?

— У молодого Эрнсклифа, — ответил кто-то. — Но он и шестеро других уже давно отправились по следу.

— Едем за ним, поднимем всю округу, соберем еще людей, а потом нападем на Камберленд — это прибежище грабителей. Будем и мы грабить, жечь и убивать, и пусть достанется прежде всего тем, кто живет поближе!

— Стойте! Прекратите эту болтовню. Рехнулись вы, что ли? — воскликнул один из стариков. — Сами не знают, что говорят! Вы что, хотите разжечь войну между двумя мирными народами?