Виктория Руссо - Сонька - Золотая Ручка. Тайна знаменитой воровки Страница 19

Он кивнул и добавил:

— Если вы спросите своего отца, кто такой Шарль Богословский, он придет в ярость!

— Почему?

— Я работал на него в юности. Лавочники часто берут учеников, а к ювелиру попасть было очень непросто. Он взял меня и долго присматривался, прежде чем начал доверять. В то время промышляла Сонька-Золотая Ручка… Подговорив одну знакомую, я попросил ее зайти в лавку несколько раз, а потом подстроил ограбление: показывал ей некоторые украшения, которые она якобы подменила. Но на самом деле я это сделал сам и задолго до ее прихода. Ваш отец поверил мне, что виной всему известная воровка. Я рассказал следователю версию того, что произошло, и официально эту пропажу повесили на нее. А потом оказалось, что во время ограбления Сонька была за границей. Мне пришлось вернуть дорогие вещи, но я отдал не все, потому что успел часть продать… и бежал. К счастью, ваш благородный родитель отказался от преследования и я не появился в преступных хрониках!

— Вы — форменный подлец! — воскликнула Ольга, понимая, при этом что Шарль — идеальный специалист по ее делу. Он смешливо кивнул и, пожав плечами, произнес:

— Было, да прошло! С тех пор утекло много воды.

— Да, кто старое помянет — тому глаз вон! — отозвалась женщина.

У него был очень необычный цвет глаз — золотисто-ореховый и ужасно длинные ресницы, смуглая кожа и темные волосы. Шарль окутывал обаянием и располагал к себе моментально, трудно было игнорировать власть его чар. Невеста барона начала нервничать в его присутствии, и он это заметил. Они долго бродили по центральной части Петербурга, существуя в каком-то отдельном мире, словно не замечая кишащих вокруг людей. Пару раз в Шарля как бы врезались посыльные, но на самом деле это были щипачи. Иногда молодой мужчина развлекался — размещал приманки: например цепочку из поддельного золота без часов или кошелек, набитый обычной бумагой, среди которой он мог оставить письмо для вора с пожеланием в ближайшем времени каторги. Прогуливающаяся пара свернула в почти пустой переулок. Там была булочная с жуткой вывеской-картинкой, на которой выпечка напоминала голый зад. Они с Ольгой долго смеялись, глядя на художественный «шедевр», а спустя четверть часа неспешным шагом добрались до небольшого мостика через узкий проток реки. Они были вдвоем и никого в округе. Лишь вдалеке ссутуленный старичок сидел с удочкой у воды без единого движения, будто он был скульптурой, а не живым человеком. Молодой мужчина приблизился к ней ближе, чем это позволяли приличия. Ольга напряглась, но не отодвинулась, решив для себя, что это — маленький поединок, в котором она не должна проигрывать.

— Вам Анна, наверняка, сказала, что я — дамский угодник! — произнес он вполне серьезно.

— И вы, конечно, будете это отрицать! — усмехнулась она.

— Буду! Я иногда завлекаю женщин — это мое тайное оружие, но лишь для пользы дела…

Шарль взял ее кисть и крепко прижал к своей груди. Она чувствовала, как пульсирует его сердце, стук был весьма ритмичный, будто оно было чем-то обеспокоено.

— Что ж… у вас великолепно выходит… завлекать! — откликнулась Ольга, чувствуя, как по ее руке прошел импульс тока, а щеки начали заливаться румянцем. Она предприняла попытку сделать шаг назад, но он крепко держал ее кисть.

— Я не договорил, Ольга Зельдовна…

Обращение по старинке немного охладило слабеющую в присутствии приятного самца женщину, она гордо подняла подбородок и, высвободив ладонь из приятных тисков, спокойно произнесла:

— Называйте меня Ольга Григорьевна! И я обязана вам сообщить, что через несколько дней стану баронессой фон Штейн.

— Я знаю! — улыбнулся мужчина. — И меня это совсем не смущает. Знаете почему?

Она замерла, боясь услышать продолжение фразы. Ее разум кричал «беги», но душа слезно просила «послушай».

— Вы мне нравитесь! Очень! — произнес Шарль с такой простотой и искренностью, что у нее закружилась голова.

— Почему я должна вам верить?

— Потому что я рассказал то, что помимо вашего отца не знает ни один живой человек.

— Возможно, вы сделали это намеренно, чтобы расположить меня к себе, — произнесла Ольга, отвернувшись от него, и перегнулась через перила, чтобы ощутить прохладу осенней воды. Она уставилась на свое искаженное отражение, — рябь делала ее древней старухой, — и резко выпрямилась.

— Вы плохо думаете обо мне, Ольга Григорьевна.

— Я не думаю о вас вообще! — вполне уверенно солгала женщина и деловито добавила: — Я дам вам знать о дальнейших планах. Мне нужно идти.

— Как я уже сказал, мне только нужно взглянуть на камни и я сделаю точные копии.

— Что ж, с вами приятно иметь дело! Уверена, мы сработаемся.

Ее временное пристанище — дом Володеньки — был в нескольких шагах от моста, который приобрел особенное значение для молодой женщины. Она шла торопливо, боясь оглянуться. Ольга чувствовала взгляд Шарля, и ей почему-то безумно хотелось, чтобы он ее остановил. Но мужчина этого не сделал. И она была ему за это безумно благодарна.

Глава 8. Почти баронесса фон Штейн

— Наталья Дмитриевна, мне непросто начинать этот разговор, — произнесла Ольга за завтраком. Пожилая женщина испуганно уставилась на нее и осторожно уточнила все ли в порядке.

— Не совсем… Мне нужно лечение заграницей, у меня… редкая болезнь и я… вынуждена уехать! — подбородок Ольги задрожал, она вдруг представила, что действительно больна и шансов на выздоровление почти нет, слезы наполнили ее глаза без дополнительных усилий.

Наталья Дмитриевна растеряно расселась на своей кровати, уставившись на искусный портрет, созданный талантливой кистью. Она вдруг представила Ольгу мертвой и потеряла сознание. Трогательность и детскость этой милой старухи злила Ольгу, тепло и забота, исходящие о чужого человека мешали ей предпринять дальнейшие шаги в продвижении к собственному счастью. Она не планировала заботиться еще о ком-то кроме себя.

— Акулина, — вскричала устало Ольга. — Немедленно беги за врачом.

Обморок был как нельзя кстати. Больной порекомендовали свежий воздух и отдых. Найти осенью дачу в пригороде было несложно, другое дело летний сезон, когда горожане стремятся бежать к природе. Ольга проштудировала объявления «Петербургской газеты», к ее удивлению это оказался увлекательный процесс. Люди, согласно текстам часто искали работу, стремились что-то купить или продать, но больше всего ее умиляли объявления, начинающиеся со слов: «имею серьезные намерения — заключение брака». Она придумала еще несколько способов легкого дохода посредством прессы. Среди огромного количества предложений, она выделила несколько приемлемых и тут же отправила по ним незаменимую Акулину, дав ей полномочия выбрать и арендовать на месяц временное пристанище для захворавшей Натальи Дмитриевны. Ничего подходящего не было: либо хозяева отказывали сдавать на короткий срок, ожидая более выгодных жильцов, либо задирали такую невообразимую цену, что Акулина устраивала скандал и уходила, предварительно обругав жадных владельцев. Ольга совсем поникла — ее идеальный план рассыпался в самом начале своего осуществления, но на помощь пришел расторопный Шарль, которого прибыл она, пригласила для того, чтобы оценить камни в диадеме и перстне. Будущая баронесса приняла гостя в кабинете. В нем было сурово и мрачно, словно здесь заседал хмурый чиновник, а не изящная женщина.