Ольга Крючкова - Капитан мародеров. Демон Монсегюра Страница 19

Толстуха попыталась что-то возразить. Шарль подошел к ней:

– Тебе что-то не нравится, старая жаба? – спросил он.

– Мое…Все мое… Отдайте… – задыхаясь шептала она.

– Твое?! – удивился Шарль. – Вы слышали друзья? – те в ответ кивнули.

Шарль громко рассмеялся и со всей силы пнул ногой толстуху прямо в живот. Она, задыхаясь, скорчилась и заныла.

Вскоре вернулась разодетая Люси. Волосы она вообще никогда не расчесывала, не подозревая о существовании такого простого предмета, как гребень. Сегодня она ограничилась тем, что намочила их водой и немного пригладила. Так, что смотреть на нее стало гораздо приятнее. Ксентрэй тут же оценил обольстительный вид своей подруги и тут же схватил ее за зад в порыве благородных чувств.

– Давайте, отнесем хозяйку в кладовку. – Предложил барон. – Ла Гир, помогите мне. Нечего ей портить нам настроение своим нытьем. Получила то, что заслужила. Оттащив с трудом толстуху, друзья прихватили с собой оружие из кладовки.

Наконец появились Аделина и Аньез. Реакция у женщин была примерно такой же, как и у Люси, только без икоты. Вскоре вся вымытая и наряженная компания с отменным аппетитом поедала за столом зажаренных Шарлем кур и запивала водой. Он кратко изложил дамам ночную историю, опустив при этом «людоедские» подробности. В довершение живописной картины, он вынул из бочонка ожерелья и собственноручно надел на шею каждой «дамы». Те пребывали в восторге.

– Видел бы все это наш незабвенный Роббер, как бы он порадовался, – всплакнула Аделина, поглаживая подарок Шарля.

Ей досталось серебряное ожерелье с речным жемчугом, которое очень гармонировало с лиловым платьем и розовой отделкой. Мужчины при упоминании капитана осенили себя крестным знамением.

Золотые и серебряные монеты барон разделил на всех поровну и разложил по кожаным кошелькам. Настало время покинуть постоялый двор и отправиться дальше в Бургундию. Ла Гир и Ксентрэй переловили оставшихся кур и свернули им шеи, куда делся петух, понять не мог никто. В хозяйскую повозку они погрузили все необходимое для длительного путешествия.

Последним вышел из харчевни де Кастельмар. Поехав примерно пол-лье, он оглянулся – постоялый двор пылал ярким огнем. «Туда ей и дорога», – подумал барон. – А то нашла бы себе нового дружка и взялась опять за старое. Горбатого могила исправит… Итак, bonis auspiciis![43]»

Глава 7

Маргарита осиротела рано, в двенадцать лет. Ее мать, урожденная Колетта де Кальмар и ее отец граф Филипп де Дюфур умерли от бубонной чумы пять лет назад, когда эта страшная болезнь выкосила половину Европы. Маргарите остался в наследство замок Дюфур с прилежащими землями, которые приносили солидный доход.

Замок Дюфур располагался на берегу небольшого горного озера на отрогах Альп. Маргарита росла подвижным ребенком, при этом любила читать и много времени проводила в библиотеке. Колетта, как истинно образованная женщина своего времени, дала девочке хорошее образование. Смерть матери, а потом и отца стали трагедией для подрастающей Маргариты. До сих пор остается загадкой, благодаря какому чуду девочка осталась жива, даже не ощутив симптомов болезни.

Дядя Маргариты, могущественный герцог Амадей VIII Савойский, прозванный Миролюбивым[44], отдал ее на воспитание в монастырь Святой Каролины. Маргарита провела в монастыре пять безрадостных лет, полных запретов и предрассудков. Она любила просиживать в монастырской библиотеке все свободное время, зачитываясь французскими или итальянскими фолиантами, самые интересные и захватывающие места в которых были вымараны черными чернилами, дабы не искушать воспитанниц и послушниц.

В это время Амадей полностью прибрал к рукам родовое гнездо Дюфур и подарил его своей молодой любовнице. Наследница осталась ни с чем.

Когда Маргарите исполнилось семнадцать лет, герцог Савойский задумал выдать ее замуж. Маргарита, получив письмо от дяди с этим известием, как уже о деле решенном, была рада, что наконец-то вырвется из этих угрюмых серых стен. За пять лет пребывания в монастыре ей порядком надоели каждодневные молитвы, еженедельные посты и нудные сестры-монахини.

Нельзя сказать, что эти годы она провела в полном одиночестве, у нее были наперсницы примерно того же возраста со схожей историей. Часто, уединившись в монастырском саду, когда предоставлялась такая возможность, девушки предавались бурным фантазиям.

Фантазии Маргариты сводились всегда к одному: встретить красивого и богатого рыцаря, а затем выйти за него замуж, тот же будет исполнять все ее прихоти и желания. Другими словами, избранник Маргариты должен выглядеть как Аполлон, быть страстным, нежным, неутомимым в любовной страсти.

С Бургундией герцога связывали давние узы. Поэтому Амадей Савойский обратил внимание на молодого перспективного полководца виконта де Волана, внебрачного сына графа Неверского. Маргарита и ее жених никогда не видели друг друга, они обменялись лишь миниатюрными портретами, заключенными в золотые медальоны.

Маргарита часами могла рассматривать Пьера, так звали жениха, восхищаясь его красотой. Граф де Волан также был очарован внешностью невесты, ее ангельским лицом, обрамленным золотистыми локонами, и голубыми, словно небо, глазами. И решил, что девушка, обладающая такой внешностью – само совершенство. Как говорится, imago amini vultus[45].

Жених и невеста находились примерно в равном положении, Маргарита – сирота, Пьер – бастард, оба были обделены вниманием и родительской заботой. К тому же, Амадей Савойский был необычайно жаден и давал скромное приданое за племянницей, бесстыдно забыв, что присвоил все ее имущество.

Кортеж из двух повозок с приданным, субреткой[46] и отрядом охраны забрал Маргариту из монастыря и направился к западной границе Савойи на встречу с авангардом жениха. Маргарита, избавившись от ненавистных монашеских одежд, наконец, облачилась в богатое платье из красного бархата, расшитое золотой нитью по лифу, рукавам и передней части юбки.

Она пребывала в девичьих грезах, не выпуская из рук медальона с портретом жениха. Ее субретка, Нинет, постоянно строила глазки одному из сопровождавших кортеж всадников. Солдат был хорош собой, силен физически и прекрасно смотрелся в седле в военном облачении. Повозки двигались медленно, останавливаясь несколько раз за день для отдыха и приема пищи, а ближе к вечеру разбили лагерь.

Отужинав, Маргарита расположилась в шатре. Настроение у нее было меланхолическим, ее постоянно преследовала мысль, что она, по-существу, ничего не знает об истинных отношениях мужчины и женщины.