Юлия Голубева - Рим. Цена величия Страница 2

– Кальпурния, спустись вниз, приведи в порядок вещи, скоро мы уже войдем в устье Тибра.

К облегчению Юнии, мачеха удалилась, послав ей лишь взгляд, полный неприкрытой враждебности.

– Дочка, почему вы так ненавидите друг друга? Я мечтал, что она заменит тебе мать. Бедная Клавдия даже не успела увидеть, какой ты родилась красивой, Танатос унес ее душу на елисейские поля. Я очень любил Клавдию, а ты совсем не похожа на нее. У твоей матери был скромный нрав, ты же вся в меня. Боги ошиблись – у тебя душа воина, а не нежной девушки.

– Отец, я не хочу жаловаться на Кальпурнию, но она пророчит мне несчастья, я боюсь ее злого языка. Она уверена, что Гай разлюбил меня.

– Юния, милая, я на твоем месте не стал бы полагаться на чудо. Вы не виделись более десяти лет, разве возможно, чтобы чувства того, кто слывет на всю империю ветреником и распутником, пережили столь долгий срок? Вы были малыми детьми, когда вас разлучили. Подумай, стоит ли тешить себя бесплотной надеждой?

Черные глаза девушки разгорелись еще ярче. Маленькие изящные ручки сжались в кулаки так сильно, что розовые ноготки впились в ладони.

– А кто, отец, вытащил нас из захолустья? Я уверена, что именно Гай сумел умолить императора Тиберия восстановить тебя в гражданских правах, которых наша семья лишилась еще при божественном Августе.

– Ты хорошо знаешь историю нашего славного рода, но мало что смыслишь в людях. Тиберий справедлив, и твой Калигула тут вовсе ни при чем. За эти годы ты не получила ни одной весточки от него. А назвать дивную Александрию захолустьем, – отец гневно поглядел на дочь, – это, право, уже слишком. Вся империя восхищается нашим городом, превосходящим по красе даже суетный Рим. Наша библиотека, храмы, роскошные сады… мне будет не хватать дорогих сердцу мест для прогулок.

Юния Клавдилла закуталась в свой плащ и, не дослушав, отошла от отца. Ей не хотелось, чтобы он заметил ее злые слезы. И никто в целом свете не сумел бы убедить ее в неверности Гая.

Подул сильный ветер, наконец наполнив парус, и корабль быстро приблизился к гавани, лавируя между стоящими на якоре судами. Статуя огромного Нептуна выросла на берегу. Взгляд грозного бога с широкой бородой и мускулистым торсом был устремлен в морскую даль, а постамент и нижнюю часть туловища окружали леса: ваятели, спешившие к ежегодному празднику владыки океанов, еще не закончили свою работу, и стук их маленьких молоточков разносился по округе, долетая даже до корабля с величественной чужеземной богиней. Мраморные колонны остийского храма Аполлона гордо возносились в небо, вершины их терялись в тумане. А там далеко был Рим.

Капитан кричал, что прибыл корабль из Александрии. Юния напряженно вглядывалась в толпу. Работа кипела на пирсе: разгружались суда из далеких провинций, благовония и пряности источали дивный аромат, перебиваемый въедливым запахом свежей рыбы. Рабы таскали на мощных плечах тюки с товарами, перекатывали амфоры с вином из Родоса, тут же калеки, шатаясь меж приезжими, выпрашивали хлеб. Портовые девки зазывали моряков. И вся эта толпа создавала такой невообразимый шум, что у Юнии зазвенело в ушах.

Тонкая полоска воды отделяла ее от величия или разочарования, но только боги ведали будущее.

Они наконец причалили, и рабы сбросили деревянный настил. Финикийский торговец поспешил сойти вниз, забыв попрощаться, и теперь Силану и его семье приходилось терпеливо дожидаться, пока рабы выгрузят из трюма товар. Юний шумно вздохнул: ему хотелось поскорее почувствовать под ногой землю, а не зыбкое днище и пропустить стаканчик-другой вина.

Попрошайки мельтешили вокруг, норовя что-нибудь стащить. Несколько вигилов важно наблюдали издали за разгрузкой.

В конце концов шаткий настил освободился, и Марк Юний, к своему облегчению, наконец ступил на твердую почву, радостно озираясь вокруг. Теперь галерные рабы выгружали их вещи. Но Юния все еще стояла на корме.

Где же Гай? Неужели он так и не приехал? Может, не сумел найти ее среди этого скопища людей? Она медлила сходить на землю, напряженно вглядываясь в толпу.

– Спускайся, глупая гусыня! – раздался рядом голос Кальпурнии. В руках ее был резной ларь с фигурками пенатов. – Нет твоего бездельника, пьянствует в римском лупанаре. Думала, встречать ее приедет!

Юния посторонилась, пропуская мачеху. «Чтоб ты грохнулась, старая развалина», – только и успела подумать она, как Кальпурния, ступив неверной ногой на настил, поскользнулась и под всеобщий хохот съехала вниз. Силан кинулся к ней и помог подняться, отряхивая столу. Мачеха была раздосадована, посылала гневные взоры смеющимся и осыпала упреками неповинного мужа.

Неожиданно собравшаяся толпа заволновалась, подобно морской глади, которую будоражит налетевший ветер, зеваки отхлынули в сторону…

И случилось чудо, которого так ждала Юния! Огромный раб-нумидиец с эмблемой цезаря на груди подбежал к кораблю, взлетел на палубу и пал ниц перед девушкой, протягивая пергаментный свиток:

– Письмо Юнии Клавдилле. Госпожа, не гневайся за досадное опоздание. Сейчас прибудут твои носилки.

Дрожащей рукой Юния взяла свиток, но не успела развернуть, как раззолоченные носилки под белоснежным балдахином, поддерживаемые высоченными черными рабами, приблизились к кораблю. Длинноволосая рабыня посыпала лепестками роз деревянный настил и жестом пригласила девушку спуститься.

– Моя госпожа, меня зовут Гемма, я принадлежу тебе. – Она низко поклонилась. – Нам дан приказ доставить тебя немедленно в Рим на Палатин, где давно уже ожидают.

Юния медленно сошла по настилу. Сердце ее счастливо трепетало, ладонь нервно сжалась, сминая свиток с драгоценным посланием. Раб поднял ее как пушинку и усадил в носилки.

– Какие будут приказы, моя госпожа? Мое имя Ботер, я раб наследника императора, – сказал он, не поднимая глаз. – Здесь для тебя оставлен кошель с золотыми, угодно будет что-нибудь купить?

– Передай деньги моему отцу, пусть они найдут достойный экипаж, чтобы добраться до Рима.

– Об этом уже позаботились, госпожа Юния.

Раб отошел, чтобы отдать приказ насчет отъезда. Юния приподняла занавес носилок: отец и ненавистная мачеха, позабыв приличия, с открытыми ртами смотрели на происходящее.

– Да падет проклятье на твою голову, Кальпурния. Злой язык подвел тебя на этот раз. Мой верный возлюбленный помнит обо мне. Отец, встретимся в Риме.

И рабы, бережно поддерживая свою драгоценную ношу, опустили носилки на изящную повозку, запряженную двумя небольшими тонконогими лошадками. Возница хлестнул кнутом, и они тронулись в путь. Рабы-носильщики побежали рядом.

Юния легла на мягкие подушки, рабыня сняла с нее пахнущую соленым ветром столлу, обтерла нежную кожу девушки губкой с душистым маслом, сделала легкий массаж, помогла облачиться в нежно-розовую тунику, надушила благовониями и принялась расчесывать волосы, ловко укладывая их в замысловатую прическу на греческий манер. Оттягивая с трепетом миг, когда она развернет свиток, таящий для нее все блага мира, девушка посмотрелась в золоченое зеркало и счастливо вздохнула. Как она красива, Гай не будет разочарован после стольких лет разлуки. При виде торопливого неровного почерка сердечко ее затрепетало.