Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Город Прокаженного короля (сборник) Страница 2

Пока далматские солдаты торопливо собирали свое оружие, поляк поднял голову и пронизывающим взглядом смерил с ног до головы говорившего.

– А, капитан Темпеста! – насмешливым тоном воскликнул он. – Вы бы и один могли защитить бастион Святого Марка, не портя нам игры. В эту ночь Фамагусте не суждено еще пасть.

Тот, которого Лащинский назвал капитаном Темпестой, стремительно распахнул полы плаща и схватился правой рукой за эфес своей шпаги.

Это был очень красивый юноша, однако казавшийся слишком нежным для воина. Среднего роста, стройный и гибкий, с изящно очерченной фигурой, с черными, горящими, как уголья, глазами, маленьким ртом прелестного изгиба, пышными пунцовыми губами, за которыми блестели два ряда мелких и ровных жемчужных зубов, со смуглым цветом лица южного типа и длинными волнистыми мягкими, как шелк, волосами, он скорее был похож на переодетую девушку, нежели на воина. И его костюм отличался богатством, изяществом и особою тщательностью, хотя турки своими постоянными нападениями едва ли могли дать много времени защитникам крепости заниматься туалетом. Он был в полном вооружении. На груди у него сверкал небольшой стальной щит с изображением герцогской короны над тремя звездами. На сапогах звенели серебряные вызолоченные шпоры, а за голубым шелковым поясом была заткнута тонкая гибкая шпага с богато украшенной серебряной рукояткой, какие в то время были в употреблении у французских дворян.

– Что вы хотели сказать этими словами, капитан Лащинский? – спросил молодой человек гармоничным голосом, составлявшим полную противоположность грубому хриплому голосу поляка.

Делая этот вопрос, юноша продолжал держаться за рукоятку шпаги.

– Я хотел сказать только то, что турки могут еще подождать, – отвечал Лащинский, пожимая плечами. – Да и вообще едва ли им удастся задуманное против нас. Мы еще настолько сильны, что в состоянии отбить их и прогнать назад в Константинополь или их проклятую Аравийскую пустыню.

– Вы перемешиваете карты на руках, и притом не особенно искусно, синьор Лащинский, – холодно возразил юноша. – Ваш намек относился ко мне, а вовсе не к туркам.

– Турки и вы – для меня одно и то же, – пробурчал поляк.

Перпиньяно, бывший горячим поклонником капитана Темпеста, под знаменем которого сражался, в свою очередь схватился за шпагу с явным намерением броситься с нею на поляка, но юноша, сохранявший изумительное хладнокровие, остановил его повелительным движением.

– Защитники Фамагусты слишком ценны, чтобы из-за таких пустяков убивать друг друга, – сказал он. – Если капитан Лащинский ищет со мною ссоры, чтобы выместить на мне свою досаду за проигрыш, или потому, что он сомневается в моей храбрости, как я не раз уже слышал…

– Я сомневаюсь?! – вскричал поляк, вскакивая с места. – Клянусь бородой Магомета, что убью как бешеного зверя того, от кого вы могли это слышать, хотя по правде сказать…

– Что же вы остановились? Продолжайте. – Спокойно сказал капитан Темпеста.

– Хотя я действительно немного сомневаюсь в вашем мужестве, – договорил Лащинский. – Вы слишком еще юны, мой друг, чтобы заслужить лавры храбреца, притом…

– Ну что же вы опять остановились? Доканчивайте, – иронически произнес молодой человек, снова останавливая знаком Перпиньяно, порывавшегося броситься на поляка. – Вас очень интересно слушать, синьор Лащинский.

Поляк так толкнул ногою скамью, служившую игрокам столом, что она отлетела в сторону, закрутил дрожащими руками свои длинные, висящие, как у китайца, усы и крикнул громовым голосом:

– Клянусь святым Станиславом, покровителем Польши, вы издеваетесь надо мною, капитан Темпеста. Как мне понимать вас?

– У вас должна быть уже известная опытность, чтобы разбираться в подобного рода делах, – все с той же иронией ответил капитан Темпеста.

– Да вы, кажется, и в самом деле воображаете себя настолько ловким рубакою, что не боитесь высмеять старого польского медведя! – кричал поляк, сверкая глазами. – Хотя принятое вами имя и звучит довольно грозно, но все-таки вы мальчик… Гм!.. Да, пожалуй, что мальчик, хотя у меня на этот счет имеются кое-какие сомнения…

Юноша побледнел, как смерть, и его глубокие черные глаза вспыхнули огнем.

– Четыре месяца я бьюсь на ваших глазах в траншеях и на бастионах, вызывая удивление наших воинов да и самих осаждающих, а вы… вы называете меня мальчиком? – проговорил он, с трудом овладев своим волнением. – Вы сами хвастун, и вам во всю свою жизнь не перебить столько турок, сколько уже удалось мне. Слышите, господин авантюрист?

Теперь, в свою очередь, побледнел и поляк.

– Если я авантюрист, то такой же, как и вы! – проревел он, свирепо вращая глазами.

– Ошибаетесь, синьор, я не авантюрист, это доказывает герцогская корона на моем щите.

– Герцогская корона? Да я могу налепить на кирасу даже и королевскую! – с грубым смехом проговорил поляк. – Эк чем вздумал удивить меня!.. Во всяком случае, герцог вы или… герцогиня, но у вас не хватит храбрости помериться со мною шпагою.

– Вы думаете? – с еще большею насмешкой произнес молодой человек. – Смотрите не ошибитесь. Что же касается моего права на герцогскую корону, то мне кажется, что уже один мой вид является доказательством, как не нуждается в доказательствах и ваша наружность, по которой ясно видно, что именно вы принадлежите к «благородному» классу авантюристов.

В ответ на эти слова поляк испустил какое-то дикое рычание и, схватившись за шпагу, хотел вскочить со своего места и броситься на молодого насмешника, но тот одним грозным взглядом приковал его к месту.

Солдаты, столпившиеся сзади капитана Темпесты, также схватились за алебарды и двинулись было вперед, намериваясь, в свою очередь, кинуться на Лащинского и разорвать его на куски. Даже собственник палатки и тот вскочил с места и хотел швырнуть скамейкой в заносчивого искателя приключений, но юноша движением руки, не допускавшим возражений, заставил солдат опустить оружие, а старого виноторговца – поставить скамью на место.

– Так вы сомневаетесь в моем мужестве? – серьезным тоном продолжал молодой человек, пылающими глазами глядя на Лащинского. – Хорошо, сделаем опыт. Ежедневно молодой и, очевидно, храбрый турок подъезжает к стенам нашей крепости и вызывает охотников помериться с ним. Наверно, он явится и завтра. Чувствуете вы себя в силах принять его вызов?

– Да неужели вы думаете, я испугаюсь не только одного какого-то негодного турчонка, но даже целой дюжины их?! – вскричал Лащинский. – Да я этого мальчишку слопаю в один присест… Я не венецианец и не далмат, а турки не стоят даже русских татар…