Вадим Карпик - Палак Страница 2

– Привет, Идантис, – сказал он, выплюнув травинку, и пожав запястье отца. – Ну что, у тебя все готово?

– Да.

– Тогда грузите пшеницу на ту повозку, ячмень на заднюю, – показал Гнур плетью.

Палак подошел к Гнуру, когда зерно было загружено и воины ждали, пока в большом кратере сварится ягненок.

– Я хотел бы служить царю, – сказал парень, немного запинаясь.

Гнур осмотрел высокого, плечистого, стройного юношу с ног до головы.

– Но ты и так служишь царю, работая в поле.

– Да, но я свободный сколот и, как сокол, хочу свободно парить над степью.

– Ну, на счёт свободы, ты не очень… Ты здесь имеешь больше свободы, чем мы.

– Я хочу увидеть мир, – продолжал Палак.

Гнур снял шапку, вытер пот на висках и посмотрел на парня:

– Хорошо! Что ты умеешь? Верхом ездишь? – сотник посмотрел на ноги юноши.

– Конечно, я же сколот. Я и льва сам подстрелил.

– Это правда?

– Да, у меня был только лук и нож. Вот, – парень показал синие рубцы на плече.

Воин снова придирчиво осмотрел хвастуна.

– Допустим, но это был не равный поединок, у льва не было оружия.

Юноша возмутился.

– Как это не было, а длинные когти и острые как лезвия зубы.

– Угу, – хмыкнул сотник, – значит луком ты владеешь?

– А то, зайцу в глаз на ходу могу попасть.

Гнур молча снял со спины лук, натянул тетиву, достал из колчана длинную красно – черную стрелу и протянул Палаку.

– Он ведерко с дёгтем на телеге, попадешь?

– Далековато.

– Да.

Юноша оценил стрелу, натянул тетиву, сделал поправку на ветер и выстрелил. Стрела обозначила высокую дугу и плюхнулась в деготь.

– Хорошо. Чем еще владеешь: мечом, копьем, арканом?

– Арканом хорошо владею, немного мечом, копьем нет.

– Угу, – сказал Гнур, раскладывая и пряча лук. – Честно сказал, это – хорошо. Мы идем еще к Риксаю. У тебя день, чтобы все еще раз обдумать и, если решишься, собраться.

– Да не о чем думать, я уже все решил.

– Конь у тебя хоть есть? – спросил сотник, снова осмотрев ноги юноши.

– Конечно, и не один.

– Выбери лучшего и умного, от него не раз будет зависеть твоя жизнь, – сказал Гнур и вернулся к воинам, колдовавшим над котлом. – Ну, где ваш обед?

Через день Гнур вернулся. Палак выбрал из отцовского стада молодого, невысокого, но сильного гнедого жеребца, надел остроконечную шапку, сверху льняной безрукавки накинул кожаную куртку. Кожаные сандалии поменял на сапоги с короткими голенищами, на пояс прицепил сумку с огнивом и трутом да длинный кинжал, доставшийся ему от деда. На спину повесил лук, с которым ходил на охоту и тростниковые стрелы. У седла – аркан и сумка с чистой одеждой и едой.

Мать громко плакала и причитала.

Сестры заодно тихо всхлипывали. Братья с завистью смотрели на воинов. Отец подошел к сыну, обнял, а затем протянул ему сумку.

– Вот, возьми, для начала хватит.

– Что это? – спросил юноша, открывая мешочек.

На руку выпало пять кусков серебра.

– Извини, это все, что могу тебе выделить.

– Я верну… – сказал благодарно. – Как разбогатею, верну сторицей.

– Если голову не положишь где-то на чужбине.

Подъехал Гнур. Осмотрел Палака, его коня и все снаряжение:

– Что же воин, поехали. Прощайся, – сказал он и обратился к семье юноши. – Да не переживайте вы так, я возьму его в свою сотню, что охраняет царя. Там у меня хорошие воины, они и сделают из него славного витязя. Он у вас сильный, упрямый, поэтому, я думаю, справится. Ну, поехали.

Палак обнял поочередно родных и быстро выскочил на коня.

Все долго смотрели вслед каравану.

– Тяжело ему будет, – горевала мать, – он даже в седле держится еще не так, как другие.

Отец приложил ладонь к бровям, прикрывая глаза от солнца. Палак не пригнулся так, как воины Гнура, а сидел ровно на невысоком коньке. Ноги парня едва не касались земли. Сколотские лошади были очень похожи на тарпанов: небольшого роста, с короткой гривой и седой мордой. Они медленнее породистых скакунов набирали скорость, но пробежать могли гораздо больше. Также эти коньки были не прихотливы к питанию и не нуждались заготовки сена на зиму, так как сами добывали сухую траву из-под снега.

– Да, тяжело будет, ведь царские сколоты с детства в седле: верхом едят, спят, живут. Ну, ничего, наш сын крепкий, сообразительный, упрямый, быстро научится всем премудростям военного дела.

Мужчина еще раз посмотрел туда, где в степи растворились всадники и повозки, забрав с собой его ребенка…

Палак оторопело с разинутым ртом смотрел на огромную ассу – стоянку скифов.

– Ты чего? – толкнул его Гнур.

– Я никогда еще не видел столько людей вместе, – смущенно ответил юноша.

Сотник громко захохотал.

– Ты, как младенец, еще ничего не видел и не знаешь.

Палак покраснел.

– Да ничего, я тебе помогу, ты мне нравишься. Подожди, я сдам зерно и поедем к Лику.

– Кто такой Лик?

– Ли-ик, – загадочно протянул Гнур, – Лик – это мой учитель. Да и не только мой. Он воспитал многих великих воинов… Самого царя Идантирса учил, а сейчас готовит к походам царевича Скилура…

– Подожди меня здесь. Никуда не уезжай.

– Ладно, – сказал Палак, оглядываясь вокруг.

– Никуда не уезжай, ни с кем не спорь и вообще ни с кем не разговаривай. Это может быть для тебя опасно. Понял?

– Да.

– Поэтому жди, – сказал сотник и поскакал догонять караван.

Палак просто сполз с коня и стал разминать тело, которое болело после трехдневной поездки верхом. Гнур же, казалось, не испытывал дискомфорта от езды. Как только юноша взял руки в стороны и прогнулся, чтобы выпрямить спину, послышался звонкий звук плети и оклик: «С дороги!» Лошадь Палака внезапно дёрнулся и сбила парня с ног. По дороге, где стоял юноша, пролетело с десяток свирепого вида всадников. Палак вскочил, громко выругался и, увидев, что брань не достигла цели, сплюнул и схватил коня за повод:

– Эй, успокойся! – похлопал животное по шее и, когда тот затих, стал рассматривать все вокруг.

Куда ни глянь, везде стояли белые или серые шатры, большие и меньшие, покрытые толстой шерстяной тканью или шкурами. У них играли дети, блеяли овцы и козы, мычали коровы и быки, ржали кони, лаяли собаки. Совсем рядом три всадника прогнали большой табун лошадей. Трудно было даже представить, сколько животных было в нем. Густое облако пыли легла на поселок. Кто-то громко и не стесняясь в выражениях, обругал за это пастухов. Пыль немного рассеялась, и юноша продолжил свои наблюдения. Вот женщина сидит возле палатки и тщательно сшивает кожи большим железным крючком. Другая колдует над котлом, готовя обед для толпы детей, играющих рядом. Еще дальше молодая круглолицая женщина спустила мальчику брюки и, перекинув через колено, упорно хлестала кожаным поясом. Парень громко орал и пытался вырваться. К ним подъехал бородатый сколот, что-то сказал, не слезая с лошади. Женщина оставила малого и скрылась в шатре. Парень быстро натянул штаны и опрометью бросился наутек. Женщина вынесла охапку стрел. Сколот запихнул их в колчан и галопом погнал коня в степь. Женщина оглянулась, ища свою жертву, и, увидев, что за парнем след простыл, плюнула и скрылась в палатке.

Палак так увлекся наблюдением за жизнью сколотов, что и не заметил, когда подъехал Гнур.

– Интересно? – спросил тот.

Юноша вздрогнул от неожиданности.

– Очень!

– Ну, самое интересное еще впереди. А пока тебе нужно много научиться. Поехали, покажу тебя Лику, – сказал сотник.

Школа Лика, как называл ее Гнур, была за стоянкой в степи. Это несколько больших палаток, телег, табун великолепных лошадей и десяток юношей от восьми до восемнадцати лет.

Сам Лик, старый седовласый бородатый старик, сидел в кибитке и наблюдал, как двое парней боролись рядом на траве. Время от времени он выкрикивал какие-то советы. Борьба закончилась, старик поднял глаза на Гнура, выслушал его просьбу и придирчиво осмотрел Палака с ног до головы.

Конец ознакомительного фрагмента.