М. Р. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга 5 Страница 2

– Нам очень жаль, – сказал ему Д.Э. Саммерс и приподнял правую бровь.

– Нам очень жаль, – перевел по-французски М.Р. Маллоу.

– Хорошо, – ответил граф, – я понял ваши условия.

Он молча раскрыл ящик бюро. Компаньоны знали, что он полез за чековой книжкой. Граф, однако, вынул несколько купюр, добавил одну, и брезгливо подал стоявшему перед ним М.Р. Маллоу.

Саммерс пришел в ярость. Он проклинал французский, благодаря которому всякие дохлые типы молча принимают подачки. Он хотел возразить, но не успел этого сделать: именно в этот момент граф нажал кнопку звонка.

Смуглые молодые люди с дикими взглядом, которые молча появляются в кабинете по трое, не располагают к возражениям.

Шантажисты покинули дом графа. Они проглотили стыд, который пришлось испытать перед прислугой – высокомерной девицей, отошли подальше от рослого швейцара и дошли до угла. Потом прошли мимо толстого, закутаннного kossak, неизвестно зачем торчавшего посреди улицы и проводившего их страшно и бессмысленно выпученными глазами, мимо зеленого от промозглого холода театра Mariinsky, пересекли громадную пустынную площадь. Здесь они зашли за памятник непонятно, кому и, убедившись в том, что их не преследуют, остановились. Они стояли теперь посреди Петербурга в своих тяжелых енотовых шубах и светлых кепи. В руках у Маллоу была тысяча рублей. По пустынной площади ползал ледяной ветер.

– Мы наплели Форду насчет продаж, – напомнил М.Р. Маллоу. – Пойдем, хоть покажемся этому Фриде.

Саммерс полез за пазуху. Он собирался достать план. От холода и тяжести енотовой шубы он никак не мог развернуть лист, страдал и мучился, пока и вовсе не уронил его в снег, и не остался стоять, беспомощно глядя на компаньона.

– Ну? – сказал Маллоу.

– Чего «ну»?

– Вот и ну! Чего встал-то? Камердинера ждешь? Камердинер, вон, у его сиятельства остался. С бандитской мордой.

Саммерс развел руками и под шубой заскрипело.

– Ах да, – спохватился Дюк. – Ты же калека у нас. Ну, я забыл. Что я, забыть не могу?

Когда М.Р. Маллоу, выпрямившись, посмотрел компаньону в лицо, он встретил взгляд маньяка.

– Сэр, – медленно сказал Д.Э. Саммерс, – идемте. Мы должны были проиграть эту гонку, но теперь у нас нет выхода. Мы ее выиграем.

Мистер Фриде

Мистер Фриде, американский гражданин, председатель единственного представительства «Форд Мотор энд Ко» в России, был человеком солидным, пожилым. Фигура его была полной, голова – лысоватой. Близорукие глазки имели выражение одновременно хитрое и растерянное, как если бы мистер Фриде собирался вас обмануть, но при этом боялся попасть в неловкое положение. Он отложил рекомендательное письмо от Форда и с сомнением оглядел двоих джентльменов, устроившихся в креслах в его кабинете.

– Я хотел бы уточнить ваши намерения.

– Скажите, – М.Р. Маллоу закинул ногу за ногу, – а если бы вскорости состоялся еще один автопробег?

– Да, безусловно, без автомобилей «Форд», не обходится ни одно событие такого рода, – взгляд мистера Фриде сделался еще более растерянным, и одновременно более хитрым. – Но, господа…

Представитель компании отпил воды из графина. Последняя победа автомобиля «Форд» в России состоялась более пяти лет назад.

Д.Э. Саммерс выпрямился в кресле и наклонился немного вперед. Раздался скрип. «Бандаж Шелдона» делал коммерсанта официально-деревянным в движениях.

– Что бы вы сказали, – негромко поинтересовался он, – если бы в этом пробеге «Форд» победил?

Воцарилась пауза.

– Вы предлагаете выписать «999”? – в недоумении спросил Фриде. – Но выписывать одну гоночную машину ради единственной гонки…

– Нет, – успокоил Д.Э. – Ничего выписывать не нужно. Победит «Модель-Т».

– Что вы имеете в виду? – испугался представитель компании.

– Вот поэтому, – Маллоу улыбнулся и развел руками, – наш визит и носит неофициальный характер. От вас потребуется только одно: ввести нас в Автомобиль-клуб.

Мистер Фриде, американский гражданин, оглядел еще раз своих соотечественников. Выражение лица представителя «Форд Мотор» усилилось многократно.

В СПАК

В четвертом номере на 10, Боровой-стрит, где происходило собрание клуба автомобилистов, стоял гул. М.Р. Маллоу был очень занят: он переводил с французского, на котором, как выяснилось, все-таки говорили все приличные люди в России.

– Нет-нет, к «Форд Мотор» мы отношения не имеем, – улыбался из кресла Д.Э. Саммерс. – Хотя и были бы польщены. Я лично с охотой оставил свой «Олдсмобиль» в пользу «Модели-Т».

Ему было неловко: большинство членов клуба курсировали по комнате. Как и предупреждала доктор, сломанные ребра хоть и зажили, но все еще стонали так, что он предпочитал теперь побыстрее куда-нибудь присесть, а когда это удавалось – подольше не вставать.

– То же самое, – добавил Маллоу небрежным тоном. – Подарил свой «Луазье» брату.

– Но, джентльмены, – заметил председатель «Автомобиль-клуба», господин Беляев, – во-первых, я должен сказать, что пробеги зимой в России еще никогда не проводились.

– Самое время, – сказал, выслушав перевод, Д.Э. – Ведь пробег должен иметь целью проверить качества машин в деле, верно? Так отчего же отказываться от этой проверки в самое, казалось бы, трудное, в самое важное для автомобилистов время?

За его спиной скрежетал зубами мистер Фриде.

– Ты еще не слышал «во-вторых», – напомнил компаньон.

– А во-вторых, – сказал господин Беляев, – совсем недавно закончился ралли «Автомобиль-Монако». Мы со дня на день ждем нашего активиста, Андрея Платоновича Нагеля. Он пришел первым на» Руссо-Балте».

Председатель погладил коротко остриженную голову. Его длинные усы азартно встопорщились.

– Но ведь остальные-то здесь? – резонно возразил Саммерс.

– Да, – председатель ухватил себя за пальцы, – да, конечно. Но ведь «Автомобиль-Монако» – событие мирового масштаба!

Д.Э. посмотрел в глаза председателю и улыбнулся. Председатель потянулся к усам, но спохватился и оставил это намерение.

– Ах, как жаль, что нет «Огурца»! – воскликнул он. – Это, господа, мы так прозвали машину Нагеля.

– Зеленый? – рассмеялся М.Р. – А я все гадал, какого он цвета!

Дюк посмотрел на недоумевающего Беляева и уточнил:

– Газетные заметки, понимаете?

Вырезки из русских газет нашлись у механика в альбоме. Халло не мог, правда, их прочесть, но он наизусть помнил то, что передал ему на словах один из русских товарищей. Фамилия «Нагель» стала первой, которую узнали двое джентльменов.

Образовавшееся было молчание прервал общий смех.

– Не понимаю вашего энтузиазма, – влез граф Мордвинов, обращаясь к Саммерсу. – За всю автомобильную историю авто Форда выиграл только дважды.

Саммерс расхохотался.

– Боитесь, что выиграет и трижды?

– Увы, не боюсь, – усмехнулся Мордвинов. – Единственной настоящей победой Форда оказался «Свипстейкс», созданный в единственном экземпляре нарочно для гонок. За десять лет Форд так и не смог больше создать ничего подобного.

– Однако, вы забываете, что и за» Модель-Т» числится победа, – заметил все-таки граф Всеволожский, почетный председатель какого-то там царского Автомобильно-Спортивного Общества.

Двое джентльменов знали, что этот хороший, благородный человек – призер Рижского автопробега, который состоялся три года назад, участвует в гонках на своем швейцарском «Пип», и почти каждый раз оказывается в составе судейской комиссии.

Мордвинов дернул верхней губой.

– Случайность, Василий Павлович. Не более, чем случайность, доказать которую не составит труда. С тех пор прошло уже более пяти лет – повторить победу не удалось.

– Ну, во-первых, – Саммерс любовался облачком сигарного дыма, – победителей не судят. Во-вторых, «Форд Мотор» вообще производит гоночные моторы, и прямо сейчас испытывает модель, которая называется «Нью Рейсер 999» – сообщили из достоверного источника. А в-третьих… хотите пари со мной лично? Ставлю, ну, скажем, двадцать тысяч рублей, что в этот раз первым придет «Модель-Т».

Двадцать тысяч рублей!

Маллоу почувствовал, что сейчас упадет в обморок. Он изо всех постарался принять такой вид, как будто увлеченно беседует с юной баронессой, обладательницей безупречного английского. Баронесса частенько гостила в Лондоне, куда вскорости собиралась снова.

– Вы отчаянный человек, мистер Саммерс, – княгиня Долгорукая была довольно крупной дамой, голос у нее был низкий, плечи покаты, лицо смугло, глаза черны.

«Страшна, как смертный грех», – машинально подумал Саммерс, но не смог не отметить ни того, что у княгини была еще и ямочка на подбородке, ни улыбки женщины, привыкшей к вниманию. – Александр, принимайте пари!

– Ну, что вы, Софи, – опять усмехнулся граф, – я не могу. Заниматься грабежом не в моих привычках.