Ирина Цветкова - Барханы и дюны Страница 2

– Я родом из Латгалии, из Даугавпилса, – говорила Илга. – Это восточная Латвия – край озёр. У нас очень живописные пейзажи. Бесконечные озёра, леса, холмы, пригорки, овраги, обрывы, огромные валуны… А ещё у нас там есть развалины старинных замков и можно увидеть башенки храмов над кронами деревьев. И ещё у нас есть старая крепость – Даугавпилсский форт. А в Екабпилсе есть Крустпилсский замок, – стала рассказывать Илга. – Это бывший архиепископский замок, потом им владели бароны фон Корфы. Ходит много рассказов и легенд вокруг этого замка. По одной легенде, когда замок строился, то по ночам чёрт разрушал, всё, что каменщики возвели днём, а камни кидал в речку Даугаву, потому они никак не могли довести до конца постройку. У барона кончились деньги, а строительство никак не завершалось. Тогда он пошёл на сделку с чёртом, одного каменщика замуровали в угловой башне замка. И после этого строительство благополучно закончилось. По другой легенде, на туалетном столике баронессы в замке стояло зеркало. Если перед свадьбой в нём барону покажется невеста молодой и красивой, то она всю жизнь будет молодой и красивой.

А ещё Илга рассказала ему, что есть легенда, будто один из баронов поспорил с соседом, что его свиньи бегают быстрее, чем у того лошади. Чтобы не проиграть, он повесил вдоль дороги волчьи шкуры и свиньи быстро убегали от них, а кони упирались и отказывались идти вперед. Благодаря этому он выиграл пари. Но самая главная легенда была о женщине в коричневом. Когда-то у одного из Корфов была служанка, в которую влюбился его сын и собрался жениться. Но дворянин не мог породниться с кухаркой, а потому приказал замуровать девушку в стену. С тех пор в замке по ночам бродит привидение в коричневом – так ходила кухарка в домотканом коричневом платье. Так вот об этом замке идёт такая слава, будто там живут привидения.

– Очень бы хотелось съездить, посмотреть на эту красоту, – ответил ей Сергей, не сводя с неё глаз. Пожалуй, он сейчас не вникал в суть своих слов, ему главное было то, что Илга рядом с ним. Он давно хотел поближе познакомиться с ней. То есть они уже были знакомы, здоровались, иногда интересовались друг у друга, как дела, и всё. И вот она в одной с ним лодке! Она пошла кататься с ним! С ним, а не с кем-то другим!

Он хотел, чтобы она всегда не сводила с него глаз, как сейчас. Надо было чем-то заинтересовать её. Поэтому он стал рассказывать ей семейное предание.

– А я приехал в Среднюю Азию, чтобы найти сведения об одном нашем предке. Он давно, ещё в девятнадцатом веке, уехал в Туркестан, служил здесь в русской армии, а потом следы его теряются. Меня даже назвали в честь него – я тоже Сергей Климентьев, как и он. Поэтому я и взял направление сюда. Правда, он был в Бухаре, Хиве, Самарканде, Коканде, это Узбекистан. Но я постараюсь набрать отгулов, чтобы съездить туда, побывать в этих древних городах, порыться в архивах. Надеюсь, что-нибудь найду.

Илга внимательно посмотрела на собеседника.

– Неужели и правда можно что-нибудь найти? – удивилась она. – Ведь столько лет прошло!

– Да, времени прошло много, – согласился Сергей. – Но существуют архивы, газеты тех лет, наконец, старожилы, которые из уст в уста передают местные легенды. Может, так и о моём родственнике кто-то что-то знает.

– Сомневаюсь я насчёт газет и архивов, – с характерным балтийским акцентом высказала своё мнение Илга. – Тут ведь народ безграмотный жил. Какие здесь газеты в девятнадцатом веке?

– Может, и так, – снова согласился с ней Сергей. – Но я всё равно должен найти хоть какую-то информацию о нём. Не зря же я сюда приехал. Вся моя семья надеется на меня.

Они были вдвоём на маленькой лодчонке посреди искусственного озера, их окружала водная гладь, а вокруг было огромное ущелье, со всех сторон обнесённое заснеженными горными пиками. Какое романтическое место и прекрасная панорама вокруг… И так хотелось поцеловать эту неприступную латышку!

Сергей сдержал свой порыв. Всё-таки они находятся посреди водохранилища на утлой лодчонке, поэтому нельзя позволять себе резких движений, ведь это может оказаться игрой со смертью. Своей-то жизнью можно рисковать, а вот жизнью Илги он никак не имеет права рискнуть. Поэтому он должен благочестиво окончить водную прогулку, чтобы у неё не было причин обижаться на него.

Сергей уже привык видеть на улицах Нурека таджикских аксакалов в длинных халатах и чалмах на голове. Даже в самую жару они закрывали всё тело. Летом они сидели в бесчисленных чайханах и пили зелёный чай (чёрный предназначался для холодного времени года). Ещё местные жители любили ширчай – чай с молоком. Седобородые старики обычно говорили между собой по-таджикски, а когда видели приезжих, то невозмутимо рассматривали их. Очевидно, они боялись, чтобы пришлые не испортили их культуры, не нарушили их привычный уклад жизни. Их длинные бороды первое время немного смущали Сергея, но он потом привык. Для того чтобы лучше знать этих людей, он даже купил книжку о Ходже Насреддине. Это ему впоследствии очень помогло. При любом удобном случае он вставлял какой-нибудь анекдот про Ходжу, чем сразу располагал к себе азиатских собеседников.

– Салам алейкум! – здоровался с ними Сергей, как впрочем, и другие строители станции. Это означало: «Мир вам!»

– Алейкум ассалам! – отвечали старцы, кивая головами. «И вам мир!» – значил их ответ. Это был короткий ответ, но был ещё и полный ответ на приветствие. Звучал он так:

– Уа алейкум ассалям уа Рахматуллах уа баракатух, – в примерном переводе это означало: пусть Аллах будет милостив к вам и благословит вас.

Профсоюзная организация гидроэлектростанции постоянно проводила экскурсии выходного дня. В выходные они планировали посещать ближайшие древние города со старинной архитектурой и богатой историей. Однажды появилось объявление: намечается поездка в Дарваз. Старожилы станции сразу посоветовали новичкам обязательно съездить туда.

– Впечатлений будет – на всю жизнь, – заверил старший смены Валерий Бочкарёв. – То, что увидите – век не забудете.

– А чем же этот Дарваз знаменит? – поинтересовался Сергей.

– Дарваз переводится как «ворота в ад». Не хочу заранее рассказывать, чтобы не портить впечатление. Это надо увидеть своими глазами. Только приехать туда надо ближе к вечеру, а ещё лучше – ночью.

Автобус с молодыми строителями станции легко шёл по таджикским дорогам. Оказалось, что ехать пришлось долго. Они выехали утром, проехали часть Таджикистана, потом Узбекистан и, наконец, приехали в Туркмению. Это заняло несколько часов. В пути туристы, в основном, приезжие из других регионов страны, с любопытством рассматривали восточные аулы, навьюченных осликов, выжженную солнцем природу Средней Азии.

В пути молодёжь пела комсомольские песни:

Не расстанусь с комсомолом,Буду вечно молодым! —

звучало в автобусе, когда они уже в полумраке подъезжали к Дарвазу. Чем ближе он становился, тем тише становилось в автобусе. Смех и песни замолкли, все пассажиры неотрывно смотрели в окно. Открывающаяся картина поражала. Никто прежде ничего подобного не видел. В темноте из земли, из огромной воронки, бил мощный огненный поток, он был высотой десять, а то и пятнадцать метров. Колоссальная яма, словно исполинская печь, изрыгала пламя, которое освещало ночь. Изнутри, откуда-то снизу, шёл непонятный подземный гул.

Зрелище потрясало. Изумлённые туристы не могли высказать своего восхищения увиденным – не хватало слов.

Подойдя ближе, насколько это было возможно, они рассматривали пласты земли внутри воронки. Сергей почувствовал рядом Илгу. Это был тот момент, когда можно было взять её за руку, не опасаясь, что она вырвет её. Он тронул её руку, а она приникла к нему, и он почувствовал, что она чуть дрожит. Он обнял её, а она легко пошла в его объятия.

– Что это? – шёпотом спросила она. – Тут страшно.

– Это что-то природное, – попытался объяснить Сергей, хотя и сам ещё не понимал, что перед ними.

Местные жители, привыкшие к подобным посещениям их диковинки, стали объяснять:

– Тут работали геологи в 1971-м году, искали газ. Они делали бурения, и вдруг земля провалилась. То оборудование, которое стояло на этом участке, ушло под землю. Пошёл ядовитый газ, который мог потравить и людей, живущих рядом, и скот, поэтому геологи решили поджечь газ. Думали, день-два погорит и успокоится. А он горит до сих пор. И это стало нашей местной достопримечательностью.

Диаметр «газовой» ямы составлял 60 метров, а глубина – 20 метров. У кого были фотоаппараты, фотографировали это чудо. Завораживающее зрелище не отпускало, хотелось смотреть и смотреть на него.

Назад ехали уставшие. Илга, сидевшая рядом, положив голову на плечо Сергею, задремала. Заснули и многие другие в автобусе. А Сергей всё никак не мог забыть о «воротах в ад». Картина извергающегося пламени из огромного отверстия в земной коре стояла перед глазами.