И нет конца паломничеству - Варвара Мадоши Страница 2

Джессика все боялась прикоснуться к нему. Один раз осмелилась: положила дрожащую руку на его запястье. Сказала: «Только позови — я брошу все и уйду с тобой».

Он думал, что вспомнит об этом, когда будет умирать где-нибудь под кипарисами.

Только Господь зачем-то сохранил его. Риз думал — надеялся — что, может быть, ради Джессики. Но нет.

Даже месть за нее казалась теперь бессмысленной — как не было смысла в Святой Земле для тех, кто его искал. А комковатые облака над Саффолком остались теми же, и вечернее солнце так же слало сквозь них рассеянный прощальный свет.

Для встречи с загадочным «господином» Риза вывезли на пару миль из Ипсвича, к небольшому шатру, разбитому на берегу серой и ленивой речки.[4]

Коновязь и еще пара палаток для слуг были устроены неподалёку от шатра. На самом же берегу обрыва, заложив руки за спину, стоял невысокий бледный человек в дорогом наряде. Несмотря на меч на боку, он казался скорее разбогатевшим писарем или монахом в мирском платье, чем лицом благородного происхождения. Риз подошел и остановился от него в нескольких шагах, но поклониться и не подумал.

— Сэр, — сказал он, — это с вами они привезли меня поговорить?

Человек обернулся и посмотрел на него невыразительными водянистыми глазами. Из-за большого породистого носа он не только в профиль походил на какую-то птицу, он и анфас больше всего напоминал подслеповато прищуренную сову.

— Да, — сказал он. — Я хочу предложить вам работу, сэр Джон.

— Я уже понял, что вы знаете о моем посвящении, — хмыкнул Риз. — Не то чтобы это что-то значило. Можете не расшаркиваться.

— Я знаю многое. Я знаю, что вы отправлялись в Святую Землю не за почестями и славой, не за богатством и даже не за битвами, как многие. Но того, что вы искали, вы там не нашли. И здесь, у вас дома, этого тоже не оказалось.

— У меня больше нет дома. И господина у меня больше нет, — после того, как предыдущий предал. — Служить я теперь никому не собираюсь.

— Я не предлагаю вам службу, сэр Джон. Я предлагаю вам работу за плату и не требую присягать мне на верность. Разумеется, я обеспечу вас оружием и защитой.

— А вот как делаются эти дела вы точно не знаете, — протянул Риз с некоторым разочарованием, — перво-наперво, если вам нужно нанять кого-то, чтобы человека пристукнули в темном переулке, вы поручаете наем своим слугам. Встречаться с громилой лично — не по чину.

Водянистые глаза смотрели так же, без всякого выражения и уж тем более без гнева.

— Завтра, — проговорил незнакомец, — после мессы на пороге городского собора в Ипсвиче убьют юношу из хорошей семьи, одетого в голубую мантию с цветочным узором. Юноша не будет знать нападающего. Удар будет нанесен ножом в живот, со знанием дела. Жертва истечет кровью быстрее, чем в церкви семь раз пропоют «Отче наш».[5]

— Я не буду никого убивать для вас, тем более на ступенях собора, — с отвращением произнес Риз, прикидывая про себя, надолго ли задержат его слуги богатея.

— Я вовсе не приказываю вам никого убить, — чуть наклонил голову набок человек и даже слегка улыбнулся. — Я прошу вас этого юношу спасти.

Риз нахмурился. Что-то кольнуло в сердце; это уже становилось интересным.

— Как его зовут? — спросил он. — За что его хотят прикончить?

— Этого я не знаю, — покачал головой человек. — Ни имени его, ни звания, ни чем занимается его отец. Знаю только, что он будет на ступенях собора завтра, в голубой мантии с цветочным узором. Это все.

— Ну вы и задачки задаете, сэр, — Риз оскалился.

— Да, — на сей раз таинственный наниматель не улыбался. — Поэтому мне нужны вы.

* * *

Работодатель, фальшиво назвавшийся Грачом, немногое мог сообщить Ризу о юноше, которого предстояло найти и защитить. Зато он показал ему некий дом на окраине Ипсвича — на вид в нем как будто много лет никто не жил, даже ставни были заложены. На деле же, как выяснилось, там остановился на ночлег сам сэр Гарольд, его доверенный тосканец и глухонемой слуга. Этот малый с туповатым лицом ходил за лошадьми, но больше ничего ему не доверялось.

Ризу были предложены одежда и оружие на выбор. Он остановился на платье небогатого, но и не бедствующего мелкого землевладельца, добавив несколько деталей, говоривших о том, что он недавно приехал с Континента, — так никто не обратит внимания на загар. Заодно Риз сбрил бороду и заменил верную саблю обыкновенным, хоть и хорошим прямым мечом. Саблю было жаль, но выделяться не хотелось.

Грач отказался рассказать ему больше о предстоящем деле. Риз не стал спорить: так интереснее. Давненько ему не было интересно жить.

Было ясно, что, раз сэр Грач знал об убийстве заранее, гибель юноши будет не случайной — не ограблением, к примеру. Дело странное: в городах убивают часто, но больше в темных переулках, во время драки за честь, женщину или кошелек, и почти всегда с пьяных глаз. Но среди бела дня, на пороге церкви… Чем так насолил кому-то случайный парнишка, не король и не вельможа?

Риз потратил вечер и следующее утро, чтобы разузнать, не остановился ли в Ипсвиче инкогнито кто из королевской семьи и не лежит ли на смертном одре какой-нибудь богатей: может быть, это родственники так делят наследство? Но ни городские сплетни и слухи около колодцев, ни расспрос нищих особой пользы не принесли: в Ипсвиче все было тихо и спокойно.

Оставалось одно: дождаться момента, о котором говорил Грач.

Риз зашел на службу вместе со всеми — сегодня его внешний вид не вызывал вопроса, да и центральный собор Святой Троицы был многолюднее гильдейской церквушки. Но парня в голубой накидке Риз даже в этой толпе высмотрел довольно быстро. Красивый такой цвет, насыщенный: может быть, в Лондоне красили, а то и на континенте. И цветочный узор — виноградная лоза по краю — был тут как тут.

Вот что же крутит-играет его наниматель? Ну да видно будет.

Отряхнув пыль со старых навыков, Риз без особого труда смешался с толпой. Как там его учил старый маэстро Франко? Смотрим на мишень только искоса, придумываем себе дело…

Юноша в голубой мантии вел себя открыто, приветливо, хоть и не слишком благочестиво — болтал с двумя друзьями и, казалось, не подозревал дурного. Риз делал вид, что дремлет, слушая проповедь, сам же глядел