Водоворот судьбы. Платон и Дарья - Юрий Васянин Страница 2

что России как воздух и как хлеб были необходимы мир и покой. Он страстно хотел, чтобы государство стало богатым и процветающим. А этого можно достигнуть только в мирное время. Романов всеми путями пытался избежать надвигающейся войны в Европе. Но после того, как Германия начала мобилизацию, Россия просто не имела права не замечать ее военных приготовлений. Император как ответственный за судьбу всех народов империи обязан был объявить мобилизацию, чтобы границы государства не остались беззащитными. В противном случае Германия могла захватить на западе страны обширные земли российской империи. Только по этой причине он отказался выполнить требование Германии прекратить мобилизацию. И тогда Германия игнорируя законные интересы России, объявила ей войну. В результате все старания Романова в осуществлении мира не увенчались успехом. Было бы исполнено требование Германии или нет, она все равно бы напала на Россию. Хотя до этого никто и подумать не мог, что война между Германией и Россией может стать реальной.

Глубокое раздумье уносило Ники все дальше и дальше. Романов прикрыл глаза и не смотря на усталость его голова была ясной. Через миг он тяжело передохнул и собрался с мыслями. Они как растревоженный пчелиный рой, теснились в его голове. Государь искал ответы на вопросы, не пытаясь оправдаться. Он хорошо понимал, что чем больше будешь оправдываться, тем больше будут считать виновным во всех грехах. Император истомился о поддержке, но никакой поддержки не было. Сердце Романова стиснула такая ноющая боль, что от нее невозможно было избавиться. Ее можно было вырвать только вместе с сердцем. В его блуждающих мыслях мелькали то страна, то семья, то царская корона. Кого выбрать?

— Не из чего выбирать. Я люблю и страну, и народ, и семью, — прошептал Ники.

Император взглянул на портрет семьи в красивой рамке, поднялся и, подойдя к окну, отодвинул тяжелую занавесь. Романова растревожила крепость народного восстания. Его издергали последние горячие события. Весь день он с замиранием сердца ждал обнадеживающих вестей из Петрограда, но ничего не приходило. Как там его жена, дети? В голове продолжили скакать тревожные мысли. Неустойчивое душевное состояние ввергло его в плохое самочувствие. В висках появилась тупая боль.

Император оглянулся на иконостас, вскинул широкие ладони и сдавил ими виски. Затем он с легким шорохом опустился на колени перед лампадами и стал тихо читать простую, земную молитву. Добрые, синие глаза императора заволоклись слезами, на лбу крупными градинами выступил пот, а уголки губ низко опустились. После нескольких молитв он поднялся с колен и продолжил расхаживать в тяжелых раздумьях.

Молитвы не принесли ему никакого успокоения. Беспокойные думы им полностью овладели. Он думал о том, что может ожидать впереди его самого, его семью и его страну. Но даже завтрашний день не просматривался под густой пеленой будущего. Романов никак не мог избавиться от горьких и безрадостных мыслей. Спаситель лишь нанемного унял у него внутреннее волнение.

Матвею Васильеву стало его жаль, но перед ним уже вовсю разворачивалась далекая и жестокая драма.

Конец февраля выдался сугробистым и вьюжным. Последние несколько дней в Петрограде непрестанно шли густые снегопады. Его выпало невиданное количество. Снег бесшумно валил на землю и на деревья. Он то шел, то прекращался, то вдруг снова начинался с удвоенной силой. Все пространство оказалось в снежном плену из-за обильного снега. Снегопад как будто решил основательно засыпать город, образовались непроходимые сугробы.

И из-за того, что все дороги перемело снегом, в город долго не могли доставить муку. Начались перебои с белым хлебом. И тут же возникли беспорядки, что показалось императору странным, потому что Россия оставалась единственной страной, где не ввели талоны на продукты питания. Романов заподозрил, что чиновники, воспользовавшись непогодой, организовали саботаж. Потому что когда поставки хлеба возобновились и в газетах появились официальные сообщения, что теперь никаких проблем с хлебом нет, то это уже никого не интересовало. Напротив, сильное брожение среди народных масс только удвоилось. Экономические требования сменились на политические. Возникли лозунги “Долой царя”, “Да здравствует революция”, а на заборах появились революционные прокламации.

Романов приказал командующему Петроградским военным округом генералу Хабалову взять под охрану мосты, вокзалы, правительственные здания, почту, телеграф, перекрыл городские улицы, но это ничего не дало. Демонстранты, преодолев многочисленные каналы по льду, проникли в центр города и столица пришла в смятение. Хабалов принял дополнительные меры, произвел многочисленные аресты, но и это никак не сказалось на протестах.

В это же время министр внутренних дел Протопопов, обрадовавшись, что ему удалось все спихнуть на Хабалова, слал успокоительные телеграммы в Царское Село и Могилев и явно приуменьшал истинные масштабы революции. Он докладывал так, как будто в империи стояла тишь, гладь да божья благодать. Хотя за окнами наряду с метелью уже вовсю разбушевалась революция, а на улицах города развернулись такие ожесточенные бои с применением оружия, что его звуки достигли даже стен Александровского дворца.

В конце февраля обстановка в Петрограде резко ухудшилась. Столица загорелась, как подожженная степь, рабочие окраины ощетинились баррикадами. Демонстранты стали захватывать предприятия, государственные здания и главные улицы Петрограда. В городе начались убийства, грабежи и мародерства. То тут, то там возникли пожары и оружейная стрельба. Полицию били и разоружали, а тех, кто пытался остановить хаос, убивали.

Сметая правительственные силы, восставшие овладели зданиями Таврического дворца, Петропавловской крепостью, Главным Адмиралтейством и Зимним дворцом. Двадцать восьмого февраля в полдень пали последние бастионы царского режима. Полиция, оставшись в одиночестве, не смогла предотвратить надвигающуюся на страну катастрофу. Восстание в Петрограде закончились полной победой революционных сил. Положение в столице стало угрожающим и очень опасным. Начались аресты людей, поддерживавших царя во время беспорядков. Подвалы многих зданий превратились в тюрьмы. Они наполнились чиновниками, полицейскими, жандармами и военными офицерами.

К первому марта к восставшим примкнул практически весь гарнизон Петрограда. Число воинских частей верных императору не осталось. В этот же день под развернутыми знаменами из Александровского дворца ушли почти все русские полки, в нем остались лишь две сотни казаков и батальон пехоты.

Император, занятый мыслями, навеянными происшедшими событиями всю ночь просидел совершенно один в рабочем кабинете. Романов опустошенный и безразличный ко всему присел на диван с потухшей папиросой и не отрываясь, смотрел на яркую россыпь звезд. Ему не один раз становилось не по себе в пустой комнате. Он не понимал, почему вдруг на него посыпалось столько несчастий. И хотя можно было еще подремать, но император все курил и курил папиросы, раздумывая о своей судьбе. О чем только не передумал Романов в часы вынужденного одиночества.

Ники часто