Наталья Павлищева - Ледовое побоище Страница 2

А как об этом спросишь?

Я вспомнила наше пребывание в мордовских весях, там Вятичем активно интересовались местные красавицы, и он был внимателен к их стараниям. Это что получается, мужикам совсем нельзя доверять? Ну, в этом я ничуть не сомневалась и раньше, правда, наивно полагала, что «мой Вятич не такой». Вот фиг тебе! Все одинаковые, и Вятич тоже.

Стало даже обидно за нас с Федькой, словно своим вниманием к какой‑нибудь тамошней красотке Вятич напрочь предал нас с сыном. Конечно, о сыне он мог и не знать, даже точно не знал, но про меня‑то забыть не должен. Попытки успокоить себя, мол, вот, не забыл же, приехал, не помогали.

Вятич всегда прекрасно чувствовал мое настроение. Теперь я уже точно знала, что он не умеет, как Ворон когда‑то, читать мои мысли, просто хорошо понимает, что я должна думать (психолог, блин!). Вот и сейчас он поднял мое лицо за подбородок:

– Что?

– Ничего, – я пожала плечами как можно беззаботней.

– Настя, у меня никого не было, клянусь тебе.

Я еще беззаботней фыркнула:

– А я тебя ни о чем не спрашиваю. Это твое право.

Он расхохотался:

– Какое право?! Так, подруга, иди‑ка сюда и выкладывай все свои подозрения.

– Никаких подозрений, ты забыл, что я из двадцать первого века, а не местная.

– Не забыл. Местная, кстати, не спросила бы.

– А ты откуда знаешь?

– Догадываюсь. Настя, я не мог приехать раньше, потом как‑нибудь расскажу почему… Но, честное слово, не из‑за бабы.

– Вот еще! – Я, конечно, изобразила всяческое презрение к одному его подозрению, что меня могла беспокоить его измена. Но приятно, честное слово, было.

Причину я поняла в тот же вечер, когда пальцы невольно наткнулись на большой шрам на его плече. Меня даже подбросило на перине.

– Что это?!

– Да так… кошка поцарапала…

До меня дошло.

– Ты это залечивал?

– Угу…

– А домой приехать и лечить здесь нельзя?

– Нельзя, лежал, кошка больно вредная попалась, когти острые…

– Есть еще?

– Есть.

– Где?

– Насть, мужиком я остался, лицо не изуродовано, а в остальном какая разница? И шрамы быстро зарастут.

– Вятич, это кто тебя так?

– Там мужики, и мужики безжалостные, к сантиментам не приучены. У них мечи, копья, топоры…

– Турниры…

– Дурочка ты у меня… Боюсь, как бы Федька в тебя не удался. Ты лучше расскажи, как Биргера криком испугала, чтобы Невский сумел его копьем поразить.

Я обомлела:

– Ты откуда про мой крик знаешь?!

– Догадался.

– Нет уж, говори! Вятич, где ты был все это время? Ты был рядом со мной, только я об этом не знала?! Да?

Я готова трясти мужа, как грушу; если это так, то обидно до невозможности, получалось, что он меня держал под наблюдением, находясь все время рядом, а я и не догадывалась?

– Ты зря подозреваешь меня во всяческих кознях. Я действительно находился далеко, но если ты думаешь, что мог оставить тебя вообще здесь одну, не приставив хоть какую‑то защиту, то сильно ошибаешься. Я слишком хорошо знаю твою буйную натуру и слишком дорожу тобой. Настя, дорогая, все позади, и мои раны, и твое одиночество тоже. Теперь мы втроем, и нам надо помочь Невскому одержать его главную в жизни победу – на Чудском озере.

– Нет, ты мне зубы не заговаривай. Кто это был?

И тут меня осенило:

– Тишаня?!

Даже в темноте заметно, как смутился Вятич.

– Нет, ты скажи, Тишаня?

– Охранник из него вышел никой, но кое‑что все‑таки смог.

Я вспомнила нашу поездку к Невскому в Переяславль. Верно, я сама выбрала в проводники нашего приятеля. И на Неве он тоже был. Не рядом, конечно, но был… Но кто бы мог подумать, что Тишаня сумеет не выдать своей миссии.

– Ну, успокоилась, ревнивица несчастная?

Оскорбленная почти в лучших чувствах, я фыркнула:

– Ты предпочел бы, чтобы я спокойно взирала на твои шашни?

– С кем?!

– Ну, это я гипотетически…

– Хватит уже гипотетических предположений. Тебе не хочется меня поцеловать совсем не гипотетически, а по‑настоящему?

– Как и тебе.

Вятич хмыкнул:

– Тогда очень сильно. Хватит трепаться, иди сюда!

Я заподозрила, что скоро могу стать почти многодетной матерью…

– Ты к князю пойдешь?

– Пойду, только сначала подробно расскажи, что тут у вас творилось. Я должен знать, кого и чего опасаться.

Да, Вятич прав, опасаться было кого и чего, предательства в Новгороде хватало.

Я рассказывала и рассказывала о событиях до и особенно после Невской битвы. О том, как Невскому создали все условия, чтобы ушел, как потом возвращали, но сначала попросили себе князя Андрея Ярославича, о предательстве бояр, о том, как ездили в Переяславль с поклоном к Невскому, как потом он сам вылавливал тех, что старался толкнуть Новгород в объятья папских посланников…

Вятич хмурился, я понимала, что он знает о настоящем положении дел куда больше, ведь видел все с той стороны, от самих рыцарей.

– А теперь ты скажи, там действительно готовятся и Ледовое побоище действительно будет?

– Готовятся, и еще как!

Теперь Вятич рассказывал о буллах папы римского по поводу приведения к «правильной» вере прибалтов, а заодно и русских, о том, что последних (то есть нас!) в случае противодействия «гуманным» усилиям крестоносцев следует совершенно негуманно истреблять безо всякой жалости, о том, сколь сильны ордены, вернее, меченосцы хоть и были побиты литовцами при Сауле (Шауляе), но ради спасения присоединились к Тевтонскому ордену, и теперь этот объединенный зовется Ливонским…

Все это я смутно помнила из учебника истории, но настолько смутно, что, наверное, как большинство, представляла рыцарскую массу единой, обязательно с ведрами на головах и огромными крестами на плащах. Но одно дело смотреть фильм с глупыми рыцарями со зверскими рожами и совсем другое слушать от человека, видевшего эту силищу воочию и хорошо понимавшего мощь ордена. У Вятича был совсем другой взгляд на рыцарей, нежели у гениальных создателей фильма об Александре Невском. В данном случае я верила Вятичу.

– Таких не выманишь куда попало, сами на треснувший лед не пойдут и плавать в полном вооружении не станут. Надо придумать такую хитрость, чтобы обмануть бывалую рыбу, поймав ее на голый крючок.

Не успела я подивиться рыболовному уклону мыслей моего мужа, как он вдруг рассмеялся.

– Ты чего?

– Настя, помнишь, как в кино? Если рыцарь, так с ведром на голове. Не спорю, есть и ведра, но знаешь какие у них шлемы потрясающие! Каких только фигур не видел… и лебедь-шипун то ли перед взлетом, то ли перед боем, и барсы всякие, и девушки…

– Где это?

– А прямо наверху на шлеме. Они друг дружку так и различают, ведь, когда рыцарь забрало опустит, его только по вот такой игрушке над макушкой и различишь в общей массе. Можно, конечно, по гербам и разным деталям, но когда они стоят конной массой, гербов почти не видно, только эти самые лебеди и псы над головами.