Генри Хаггард - Дитя бури Страница 20

— Я понимаю, — ответил я. — Я должен вытащить для Мпанды из огня раскаленное железо и потушить огонь. Если мне удастся, то я могу оставить себе кусок железа, когда оно остынет, а если я обожгу Себе пальцы, то это моя собственная вина и я не должен идти жаловаться к Мпанде.

— О Макумазан, ты попал копьем быку прямо в сердце, — ответил Мапута, кивнув своей умной головой. — Что же, пойдешь ты с Садуко?

— Скажи королю, Мапута, что я пойду с Садуко, так как я обещал ему пойти, тронутый рассказом о его обидах. Скажи также Мпанде, Что если меня постигнет несчастье, он ничего не услышит об этом и я не впутаю его высокого имени в это дело. Но он, со своей стороны, не должен меня обвинять, если впоследствии что-нибудь случится. Запомнишь ли ты мои слова?

— Я запомнил каждое слово, и пусть твой дух охраняет тебя, Макумазан, когда вы произведете нападение на гору, где укрепился Бангу. На вашем месте, — прибавил Мапута, — я напал бы на рассвете, так как амакобы пьют очень много пива и крепко спят.

Затем мы разделили с ним щепотку табаку, и он отправился в Нодвенгу, резиденцию Мпанды.

Прошло две недели, и Садуко и я, с нашей дикой командой нгваанов, сидели однажды утром, после долгого ночного перехода, в гористой местности и смотрели через широкую долину на гору, на склоне которой находился крааль Бангу, вождя амакобов.

Это была внушительная гора, и, как мы уже успели заметить, тропинки, ведущие к краалю, были защищены каменными стенами, в которых ворота были так узки, что через них за один раз мог пройти только один вол. Видно было, что эти стены укреплялись недавно; вероятно, Бангу знал, что Мпанда относится к нему с подозрением, даже с враждебностью.

Здесь, в густом кустарнике, покрывающем ущелье между горами, мы устроили военный совет.

Насколько нам было известно, наше передвижение пока осталось незамеченным. Я оставил свои фургоны в долине, за тридцать миль отсюда, пустив между местными туземцами слух, что я охочусь за дичью, взяв с собою только Скауля и четырех своих лучших охотников, умевших стрелять.

Триста нгваанов тоже передвигались маленькими партиями, отдельно друг от друга, выдавая себя за кафров, направляющихся к заливу Делагоа[25]. Теперь мы все встретились в этом леске. Среди нас находились три нгваана, которые после избиения их племени бежали со своими матерями в этот район и выросли среди народа Бангу, но которые откликнулись на клич Садуко и вернулись к нему. Мы очень рассчитывали на них, потому что они одни знали местность. Мы долго советовались с ними. Они объясняли нам и, насколько возможно было при лунном свете, указывали рукой различные тропинки, ведущие к краалю Бангу.

— Сколько человек в краале? — спросил я.

— Около семисот воинов, — ответили они. — Кроме того, все ворота в стенах охраняются часовыми.

— А где скот? — спросил я.

— Здесь, в долине, внизу, Макумазан. Если ты прислушаешься, ты услышишь их мычание. Не менее пятидесяти человек сторожат их ночью — их две тысячи голов, если не больше.

— Тогда было бы не трудно окружить это стадо и угнать его, предоставив Бангу вырастить себе новый скот.

— Может быть, это и не трудно, — прервал Садуко, — но я пришел сюда, чтобы не только захватить скот Бангу, но и чтобы убить его самого, так как у меня с ним кровавые счеты.

— Хорошо, — ответил я, — но триста человек не могут взять приступом гору, укрепленную стенами и шанцами. Наш отряд был бы уничтожен прежде, чем мы даже достигли крааля, потому что благодаря всюду расставленным часовым невозможно напасть врасплох. Ты забыл также сторожевых собак, Садуко. Но если бы даже это было возможно, я не хочу принимать никакого участия в убийстве женщин и детей, которое, наверное, будет иметь место при приступе. Выслушай меня, Садуко. Я предлагаю оставить в покое крааль Бангу, а нынешней ночью послать пятьдесят наших людей под началом проводников к тому леску внизу, где они спрячутся. Затем, когда взойдет луна и все будут спать, эти пятьдесят человек выпустят из ограды скот, убивая всех, кто встанет на их пути, и погонят стадо через то большое ущелье, по которому мы вошли сюда. Бангу подумает, что стадо забрали обыкновенные воры из какого-нибудь дикого племени, и погонится со своими людьми за стадом, чтобы отнять его. Мы же с остальными нгваанами можем устроить засаду в самой узкой части ущелья между скалами, где высокая трава и густые деревья, и там можем вступить с ними в бой. Что скажешь ты на это?

Садуко ответил, что он охотнее всего напал бы на крааль и сжег его. Но старик Тшоза, брат убитого Мативаана, сказал:

— Нет, Макумазан мудро придумал. Зачем тратить нам наши силы на каменные стены, когда мы даже не знаем, сколько их, и не найдем в темноте ворот. Мы только дадим возможность этим проклятым амакобам украсить их изгороди нашими черепами. Заманим амакобов в горный проход, где у них не будет стен, которые защищали бы их, нападем на них врасплох и посчитаемся с ними в рукопашном бою. Что касается женщин и детей, то я, как и Макумазан, скажу вам — оставьте их в покое. Может быть, впоследствии они станут нашими женами и детьми.

— Да, — ответили нгваане, — план Белого Вождя хорош. Инкоси хитер, как хорек. Мы не хотим другого плана.

Таким образом, мой совет был принят.

Весь этот день мы отдыхали, не зажигая огней, притаившись в густом кустарнике. Это был тревожный день, так как, хотя место и было пустынное, всегда можно было опасаться, что нас обнаружат. Правда, мы совершали наши переходы большей частью по ночам, небольшими группами, избегая оставлять следы и обходя краали. Однако слух о нашем приближении мог достигнуть амакобов или компания охотников могла натолкнуться на нас, или те, кто искал заблудившийся скот.

Действительно, что-то в этом роде и случилось, потому что около полудня мы услышали шаги и увидели человека, пробиравшегося через кусты. По его прическе мы узнали в нем амакоба. Прежде чем он увидел нас, он очутился в нашем кругу. Он остановился в нерешительности, затем повернулся, чтобы бежать, но три нгваана молча прыгнули на него, как леопард бросается на оленя, и он умер на том же месте, где стоял.

Между тем некоторые из нас, обладавшие самыми зоркими глазами, вскарабкались на деревья и оттуда стали наблюдать за крепостью Бангу и за долиной, лежавшей между нами и крепостью. Вскоре мы увидели, что пока судьба нам благоприятствовала, так как стадо за стадом сгоняли в течение дня в долину и запирали в ограду. Без сомнения, Бангу намеривался на следующий день произвести полугодовой осмотр всего скота своего племени.