Фредерик Марриет - Браконьер Страница 20

— Из наших лошадей, — прибавил он, — три очень хороши, а четвертая, говорит ящик, не надежна, пожалуй не выдержит, и кроме того, пуглива. Вот у вас тут есть пустая бутылка, г. майор. Бросьте ее на дорогу сзади возка. Это остановит волков на некоторое время.

— Пустая бутылка остановит волков? Это любопытно. Они разве пьяницы? — удивился Мэк-Шэн.

Тем не менее он выбросил бутылку.

Курьер сказал правду. Увидав на дороге незнакомый посторонний предмет, подозрительные звери остановились, боясь ловушки, и осторожно окружили бутылку всей стаей. Возок продолжал мчаться, и через несколько минут волков стало не видно.

— И пустая бутылка на что-нибудь пригодилась! — заметил Мэк-Шэн. — Это меня радует.

— Однако, сэр, они возвращаются, — сказал Джо. Они, по-видимому, удостоверились, что в бутылке ничего нет.

Курьер опять влез на верхнее сиденье и спросил Джо:

— Помнится, я видел у тебя целый пук веревок, когда ты обвязывал корзины и коробки. Где они?

— Они у меня где-то здесь, под сиденьем, — отвечал курьер. — Только не очень тяжелое: бутылка, например, не годилась бы.

— Для чего это вам? — спросил майор.

— Для приманки.

— Для приманки? Тогда не привязать ли селедку?

— Просто тряпку какую-нибудь, лучше бы красную.

— Красной не найдется, — сказал Джо, — а вот черный чехол от ружья. Не годится ли?

— Пожалуй, годится, — сказал курьер. — Волки подумают, что это ловушка, и будут бояться.

Курьер крепко привязал к веревке тряпку и спустил вниз. Волки, бежавшие за возком почти вплотную, опять отступили на несколько шагов, боясь незнакомого предмета, но все-таки продолжали бежать за экипажем издали.

— До станции будет еще часа полтора езды, — сказал курьер. — Я боюсь. Меня смущает — выдержат ли лошади? А стая вся тут, она не отвязалась от нас, только держится немного подальше.

— Сколько всех волков в этой стае, как вы думаете? — спросил майор.

— От двухсот до трехсот штук, я полагаю, — отвечал Дмитрий.

— Ах, черт возьми! Я предпочел бы сидеть в эту минуту у себя дома с мистрис Мэк-Шэн.

Прошло еще полчаса. Лошади заметно ослабевали. Водки держались на почтительном расстоянии, благодаря тащившейся по снегу за экипажем черной тряпке, которая их смущала.

— Что это? Они опять остановились, не бегут ли за нами? — сказал Мэк-Шэн.

— Веревка оборвалась, и они остановились над тряпкой, разглядывают ее, — объяснил Джо.

Дмитрий сказал что-то ямщику, который привстал на козлах и еще бешенее погнал лошадей. Три из них были еще довольно крепки, но четвертая вымоталась почти совершенно и прибавить бега уже не могла.

— Теперь надобно стрелять, г. майор, — сказал Дмитрий, — иначе они выпустят лошадям кишки.

Мэк-Шэн и Джо схватили свои ружья. Передний волк бежал совсем близко около экипажа. Джо выстрелил первый и свалил одного волка. Мэк-Шэн промахнулся, и волк, в которого он стрелял, бросился было на крайнюю лошадь, но пистолет Дмитрия уложил зверя на месте.

Услыхав выстрелы, О’Донагю опустил окно возка и с удивлением спросил, что это значит. Мэк-Шэн ответил, что кругом показались и бродят волки, и что не мешает их попугать. Стая, напуганная выстрелами, постояла несколько времени на месте, но потом опять припустилась за экипажем, держась, однако, теперь уже на совсем почтительном расстоянии.

— Еще полчасика — и мы приедем на станцию, — объявил Дмитрий.

Но четвертая лошадь окончательно выбилась из сил и не могла больше идти даже шагом, мешая только другим. Возок остановился. Приходилось оставить ее на жертву волков. Курьер соскочил и обрезал постромки, после чего возок опять помчался уже только на трех лошадях.

На покинутую лошадь набросилась вся голодная стая и в один миг растерзала ее. Вскоре почти все волки уже опять бежали за возком и на этот раз с особенным остервенением. Лошади устали, они бегут все тише и тише… Волки близко, совсем уже близко. Майор стреляет, Джо стреляет, волки теряют товарищей, но не отстают.

Но вот и станция. Звери чуют жилье и останавливаются… Преследование прекратилось.

О’Донагю почти внес на руках свою, до полусмерти напуганную, жену в станционный домик, и как только ее посадили на стул, она сейчас же лишилась чувств.

ГЛАВА XVI. Возвращение в Англию

Остальная часть путешествия совершилась уже без всяких приключений. Путешественники переехали через границу и очутились в пределах Польши. Они проехали прямо к родному дяде мистрис О’Донагю, который отнесся к ее браку очень благосклонно уже за одно то, что она избавилась таким образом от грозившего ей брака с кем-нибудь из русских, а князя Чарторинского, как заядлого поляка, всего коробило при одной мысли о подобной перспективе. Молодые люди решили остаться в Польше и дождаться из Петербурга уведомления о том, какой оборот простят и позволят О’Донагю поступить на русскую службу. Так и случилось. Вскоре же пришло известие, что их зовут в Петербург, и они стали собираться.

Что касается Мэк-Шэна, то он решил ехать домой в Англию. Разумеется, О’Донагю даже и не пытался его удерживать, он понимал, что мистрис Мэк-Шэн должна скучать без мужа. Но зато вышел спор по поводу мальчика Джо. О’Донагю хотел оставить его у себя, но Мэк-Шэн горячо воспротивился.

— Нечего ему здесь у вас делать, О’Донагю, — сказал он. — Мальчик этот слишком хорош для того, чтобы навек оставаться в должности лакея. Для чего ему пропадать на чужбине, пусть он лучше возвращается к себе на родину, в старую Англию.

— Но что же вы ему можете предложить в Англии лучше того, что я предлагаю ему здесь?

— Я ему дам образование, я доставлю ему возможность учиться, сделаться образованным человеком. Я не могу забыть, как он храбро и мужественно держал себя перед лицом волчьей стаи, каким чудным помощником был он нам во время опасности. Если майора Мэк-Шэна не съели волки, то майор Мэк-Шэн в значительной степени обязан этим мальчику Джо. И майор Мэк-Шэн хочет отблагодарить его за это. У нас с мистрис Мэк-Шэн детей нет. Он будет нашим приемным сыном — разумеется, если согласится мистрис Мэк-Шэн, потому что деньги-то ведь ее…

— Ну, тогда другое дело, — сказал О’Донагю. — Только я также хотел бы сделать для чего-нибудь и от себя.

— Вы уже достаточно для него сделали в свое время. Вы спасли его от нужды и лишений, и если он со своей стороны принес вам пользу, то вы теперь с ним только квиты.

— После того, что вы сказали, я, конечно, вынужден уступить, — сказал О’Донагю.

Дня через два после этого разговора О’Донагю с женой, в сопровождении Дмитрия, выехал в Петербург, а Мэк-Шэн и Джо отправились в Англию.