Алексей Шкваров - Слуги Государевы. Курьер из Стамбула Страница 20

— Все, экселенц.

— Ступай. Подберешь людей и с ними ко мне. Обсудим детали. Все необходимые бумаги по их отсутствию в полках справим. Но! Предупреди сразу — язык держать за зубами. Дело наисекретнейшее.

Манштейн исчез бесследно. Так же, как и появился.

— Вот черт, — опять проворчал Миних, — такой действительно может подкрасться так, что и не заметишь. Но хорош, подлец!

Себя считал он очень проницательным и хорошо разбирающимся в людях человеком. А за свою особу Миних не опасался. Его судьба была великой, — он был убежден в этом. Препятствия некоторые к высочайшей славе могли лишь раззадорить, но не смутить. Плеснув себе вина, Миних погрузился в мысли о том, как лучше для себя использовать бумаги, захваченные у шведского майора. В успехе задуманного он даже не сомневался.

Манштейн, выйдя из шатра фельдмаршала, присел на полковой барабан и задумался.

— Синклер едет из Стамбула в Стокгольм… Значит, ему нужно добраться до Гамбурга. Дания отпадает — он швед, они заклятые враги. Его маршрут пройдет по землям Порты, наверно, через Хотин, затем польские земли Потоцкого, а затем Силезия, германские княжества и Гамбург. Значит, нужны обязательно уроженцы тех мест, желательно немцы — пруссаки, австрийцы, саксонцы или силезцы. Нет. Так не годится. Старший должен быть действительно немец, но всех офицеров набирать из немцев нельзя. Во-первых, могут переметнуться за деньги, во-вторых, собственные солдаты могут это заметить и просто прикончат. В любом случае дело будет сорвано. А тут надо, чтоб и местность знал, и надежен был. Так, так, так, — Манштейн тер лоб, напрягая память. — Вспомнил, кажется. Кутлер! Да, капитан Кутлер, Тверского драгунского полка. Силезец, давно служит, храбр, не болтлив, фельдмаршала боготворит. Пусть и подберет себе из своей роты двух поручиков и нужное количество драгун. — Манштейн встал и собрался было ехать, но вдруг опять задумался и снова сел:

— Нет. Не все верно. Нельзя оставлять всю роту без офицеров. Подозрения возникнут, что все и сразу куда-то убыли. Думай, Манштейн, думай… — Веселовский! Драгунский поручик Веселовский. Он же рассказывал мне, что благодаря Миниху попал в кадетский корпус, стал офицером. Был опять же графом нашим из подпоручиков произведен в поручики. Умен, храбр, молчалив. Ну что ж, если этот сыск будет удачен, то и карьера всем обеспечена. Годится. Дело не совсем чистое, но зато Веселовскому и чин будет, и награда. Фельдмаршал слов на ветер не бросает. Он же офицер и понимать должен, что это война и приказы не обсуждаются. Да и влюбился еще, как мальчишка, — Манштейн даже улыбнулся, — кажется, в дочь своего командира полка. Ну и слава Богу, глядишь, убережем молодца от пуль турецких. Хотя бы на эту кампанию. А там, глядишь, и война, в конце концов, закончится. Вот и поможем счастью молодых. — Адъютант Миниха явно симпатизировал поручику.

Премьер-майор встал, знаком показал караульному кирасиру Минихова полка, чтоб тот подвел ему лошадь, легко взлетел в седло и, тронув поводья, махнул еще двум кирасирам охраны следовать за ним.

Христофор Герман фон Манштейн родился в Петербурге 1 сентября 1711 г. Его отец — Эрнст Себастьян фон Манштейн — был старинного богемского рода. Его предки когда-то бежали из-за религиозных преследований в прусскую Польшу, да там и осели. Мать — Доротея фон Дитмар — была шведского дворянского рода, имевшего поместья в Лифляндии. Его отец вступил в русскую службу еще при Петре Великом, служил 9 лет командиром Нарвского драгунского полка, затем принял под команду гренадерский фон дер Роопа полк и 8 лет, до 1727 г., прослужил в нем. Кстати, именно этот полк был в тот же год переименован в Выборгский драгунский и стал основой для создания кирасирского Минихова полка. Отец Манштейна закончил свою службу уже в чине генерал-поручика и будучи комендантом Ревеля.

С юных лет Христофор Герман был при отце, он и обучал сына грамоте, началам математики, брал постоянно с собой в походы, пока не определил его в Нарвское училище, а затем отправил учиться в Берлин. Манштейн-младший стал сначала прусским кадетом, а потом через три года был выпущен подпоручиком в полк маркграфа Карла. В 1736 г. он уже поручик и приезжает в Лифляндию навестить родителей. Здесь ему предлагают пойти по стопам отца и перейти на русскую службу. Манштейн соглашается и назначается капитаном в Санкт-Петербургский гренадерский полк. С корабля на бал. А балом была турецкая война, которую уже второй год вел блистательный Миних. Многие его недоброжелатели втайне надеялись, что Миних сломает себе шею с турками, но они недооценивали упрямство и настырность фельдмаршала в достижении цели. Миних просто шел напролом, не обращая внимания на потери, возвращался с неудачей на зимние квартиры, а весной все начинал сначала.

В то лето 1736 года русская армия, вытянувшись пятью колоннами, шла во второй раз к Перекопу — турецкой крепости, преграждавшей дорогу в Крым. Уничтожить это осиное татарское гнездо, разорить, а всех татар вместе с их ханом отдать в русское подданство — вот был план Миниха на кампанию.

Вторая колонна принца Гессен-Гомбургского состояла из двух драгунских полков — Вятского и Рижского, а также четырех пехотных, один из которых был Петербургский гренадерский.

Здесь, при штурме Перекопа, и свела судьба молодых офицеров — подпоручика Веселовского и капитана Манштейна.

Колонны медленно двигались по бескрайней степи, которая с началом жары постепенно превращалась в безводную пустыню. Трава высохла, все было сложнее найти корм для лошадей, но еще более страшной была жажда. Палящая жара и отсутствие воды вызывали тепловые и солнечные удары, сопровождавшиеся глубокими обмороками. По 20–30 верст приходилось идти, не встречая ни капли воды, ни кустика травы. Случалось, приходить на ночлег и там не иметь ничего.

Противник почти не появлялся. Лишь изредка можно было заметить сотню-две конных татар, которых казаки тут же отгоняли в степь. Но с каждым днем их становилось все больше и больше. Они, словно мухи, кружили около русских колонн.

По ночам все кавалерийские лошади выпускались в степь на подножный корм под охраной отводных караулов. Татары незаметно подкрадывались и каждую ночь отгоняли нескольких лошадей.

Однако попытка напасть на русских крупными силами окончилась для татар плачевно. Двадцать тысяч всадников с визгом устрашающим стремительно атаковали русский авангард из двух тысяч драгун и семисот пятидесяти казаков. Но шесть часов атак непрерывных, успешно и с большим уроном для противника отбитых русскими, показали, что значит регулярство в бою с толпой храброй, но беспорядочной. Несколько сотен храбрых и дисциплинированных воинов легко противостояли конным полчищам татар.