Владимир Ковтун - Полет дракона Страница 20

- Отец тоже так считает и…

- …и портит тебя своим воспитанием.

- И – пусть! Мне так нравится.

Здесь следует приоткрыть Читателю тайну нашей героини.

В семье господина Бао-юй – отца Ли-цин, очень ждали мальчика. Увы, надежды не оправдались. Супруга главы семейства одну за другой рожала девочек. Две приведённые в дом наложницы оказались бесплодны. Господин Бао-юй исправно приносил жертвы идолу семейного очага Цзао-вану, возжигал перед ним курительные палочки, ставил миски с варёным рисом, печеньем няньгао, и, стараясь привлечь внимание, звенел серебряными колокольчиками.

После рождения седьмой девицы господин Бао-юй имел с идолом серьёзный разговор.

- Итак, - начал господин Бао-юй, сурово глядя на Цзао-вана, - когда-нибудь, в чём -то я отказывал тебе? Разве не предлагал печенье из рисовой муки? Бататы на кунжутном масле? Сколько огня я возжег ради тебя? А твоя священная лошадь? - Она всегда была напоена и накормлена! На миску с сеном для неё я всегда клал красную уздечку из лучшей ткани! Знаешь, сколько берут на базарах за такую ткань? И за всё это ты не мог один раз замолвить словечко перед Юй-хуаном{37}? Знаешь, кто ты после этого?

Далее господин Бао-юй в сердцах перешёл на более крепкие выражения, которые мы не рискуем здесь приводить.

Деревянный истукан никак не выказал своего отношения к услышанному, но на следующий день супруга господина Бао-юй серьёзно и без видимой причины занемогла. Она металась в сильном жару и тихо стонала.

Господин Бао-юй испугался. Он бросился к знахарю, от того – на базар; лично, не доверяя слугам, накупил лучших угощений и покаянно сложил дары к ногам Цзао-вана.

Госпожа Бао-юй, хвала Небу, поправилась, а её супруг смирился и навсегда зарекся высказывать богам свои претензии.

Сказать, что молитвы господина Бао-юй совсем не были услышаны, - нельзя. Ли-цин, а скандал с идолом произошёл именно из за неё, вопреки своей хрупкой и привлекательной внешности, росла сорвиголовой. Её отец из мстительных соображений, а отчасти из тоски по сыну воспитывал девочку как мальчика.

В традиционных китайских семьях девочки нередко воспитывались отдельно даже от родных братьев. Родители Ли-цин подобных строгостей не придерживались, и все сёстры свободно общались и дружили со своими двоюродными братьями.

В результате такого воспитания Ли-цин к тринадцати годам свободно владела мастерством наездника, стреляла из лука, арбалета и даже понимала кое-что в искусстве поединка без оружия. Частенько надевая костюм юноши, она чувствовала себя в нём превосходно.

Характер у девочки был своенравный и совершенно независимый. Она отличалась свободолюбием, с трудом выносила нравоучения, и дерзила взрослым. Тем не менее, все любили ее за отзывчивость, веселый нрав и готовность в любую минуту придти на помощь. Эту помощь она щедро дарила не только людям, но и животным. Голодная собака или заблудившийся котенок всегда могли рассчитывать на ее доброе сердце.

Как-то раз ее отец, господин Бао-юй, решил заказать еще одного глиняного идола для своей домашней кумирни. Обратившись в известную в городе мастерскую, господин Бао-юй как и было уговорено, через неделю явился за своим заказом. В коляске вместе с ним приехала и его семилетняя дочь.

В мастерской остро пахло мокрой глиной и лаком. Повсюду стояли только что начатые и почти полностью законченные глиняные и деревянные изваяния божков.

К неудовольствию господина Бао-юя идол еще не был готов, и маленькая Ли-цин стала свидетельницей завершения работы. Идола местного божка уже раскрасили, и он грозно смотрел на окружающих своими круглыми вытаращенными глазами.

- Он хочет нас напугать? – Спросила Ли-цин отца.

- Нет. Он просто очень серьезный, и у него много дел.

- Каких дел?

- Все просят его о чем-то, рассказывают о своих заботах.

- Мы ему надоели? – Продолжала настойчиво пытать девочка.

- Ну-у… - Запнулся с ответом господин Бао-юй. – Все мы время от времени надоедаем друг другу, и нам необходим отдых.

- А он когда отдыхает?

- Наверное, по ночам. Но, отстань, Ли-цин! Дай мне поговорить с мастерами.

Девочка обошла глиняное изваяние кругом, и обнаружила в его спине небольшую круглую дыру.

- А этого для чего?

- Для того, чтобы жить нам всем необходимы сердце, легкие, желудок и душа. Всё это мастера поместят в идола через отверстие в спине. Если ты сейчас не замолчишь, я отправлю тебя домой!

Девочка обиженно замолчала.

Через несколько недель, в специально выбранный, счастливый по календарю день, идола привезли в дом господина Бао-юя. Глиняного истукана торжественно водрузили на место. Зажгли свечи и курительные палочки. Читали молитвы. Несколько раз мастер обошел идола, потом достал из своей сумки, и вставил ему зрачки. Сделанные из серебра внутренние органы вложил через отверстие в спине. Еще немного покопался в сумке, и извлек из нее маленькую лесную птичку. Она испуганно смотрела по сторонам, и тихонько цвиркала.

Мастер быстро просунул руку с пичугой в дыру на спине идола, и вынул ее уже пустую. Комком глины, который он держал в другой руке, быстро замазал отверстие. Идол обрел зрачки и живую душу. Теперь ему можно было поклоняться.

Ли-цин была потрясена. Мысль о живом существе, оставшемся в глиняной темноте идола, не давала ей покоя.

- Папа, эта птичка умрет? – Спросила она перед сном своего родителя.

- Нет. Она стала душой идола, и будет жить в нем вечно.

- А кто будет ее кормить?

- Ну-у… еда ей больше не нужна. – Замялся господин Бао-юй. – Теперь она будет клевать небесную пищу.

- А что такое небесная пища?

- Это что-то такое очень вкусное, но невидимое. Немедленно спать, Ли-цин!

Ночью Ли-цин долго не могла заснуть. Маленькая, одинокая птица, оставленная в черной темноте истукана не давала ей покоя.

«Она же хочет есть, но ее никто и никогда не покормит. Поэтому она умрет» - Билась в темноволосой головке девочки лишь одна тревожная мысль.

В конце концов, она не выдержала. Тихонько встала, на цыпочках проследовала мимо безмятежно спавшей кормилицы, и вышла во двор усадьбы. Уже светало, и птицы попискивали в ветвях большого платана. Идол стоял под навесом, все так же глядя круглыми осоловелыми глазами.

Ли-цин, стараясь не смотреть в лицо глиняного божка, подошла и приложила ушко к его брюху. Внутри стояла мертвая тишина.

Тогда девочка огляделась, и увидела прислоненную к стене усадьбы деревянную палку.

Взяв ее в руки, Ли-цин подошла к истукану, аккуратно примерилась, и с размаху ударила его по глиняной голове.