Макс Пембертон - Подводное жилище Страница 21

— Друзья мои, — заговорил я решительно, — Долли Вендт рассказывает нам странные вещи, но как ни невероятны они на первый взгляд, не надо считать их противоестественными. В природе все еще осталось много неисследованного, несмотря на все усилия ученых изучить и объяснить тайны земли и неба. «Кеннский» остров одна из таких, еще не разгаданных загадок природы. Когда старый француз говорил нам о солнечных месяцах и о «сонном времени», — мы предполагали, что он не умеет выразить своей мысли, и только смеялись над его рассказами... А между тем он был прав. Неделю тому назад я получил от мисс Руфь вот эту тетрадку. Это дневник ее пребывания на острове, здесь я нашел объяснение всего, что до сих пор мне казалось непонятным. Если хотите, я сообщу вам все то, что может интересовать вас, друзья мои!

Я вынул драгоценную тетрадку из кармана и начал задумчиво перелистывать ее страницы. Увы, это были первые строки, написанные рукой дорогой женщины, попавшие в мое владение, и как ни печально было содержание этих строк, все же они мне были безгранично милы и дороги. Развернув заветную тетрадь, которую я уже успел не раз перечитать во время бесконечных дней, проведенных нами на этой бесплодной высоте, я вкратце объяснил моим товарищам причину возникновения этих заметок.

— Десять месяцев тому назад мисс Руфь, или, вернее, мистрисс Кчерни, высадилась на этот ужасный берег в сопровождении своего мужа. Что произошло между супругами в первые три месяца после свадьбы, где и как провели они это время, мне неизвестно.

— Мисс Руфь не принадлежит к числу тех женщин, которые вечно жалуются на свою судьбу и поверяют печальные тайны своего несчастного супружества всем и каждому. Я знаю только то, что она несчастна, как только может быть несчастна честная девушка, отдавшая свою руку негодяю. В этом дневнике молодая женщина не жалуется, она только объясняет, каким образом ужасные тайны этого берега дошли до ее сведения, навеки убив ее счастье и спокойствие. Причины ее несчастия можно объяснить в двух словах, назвав род занятий мистера Кчерни. Знаете ли, друзья мои, почему этот венгерский граф избрал своим местопребыванием далекий и пустынный остров? Потому что он собирает здесь обильную дань не с диких жителей острова, не с его тучных нив и роскошных лесов, а с кораблей, обманутых предательскими сигналами и разбивающихся среди подводных скал, окружающих этот ужасный берег! — Не забудьте, друзья мои, что эта тетрадка отдает в наши руки венгерского разбойника. С Божьей помощью, мы выберемся когда-нибудь из его разбой ничьего гнезда и достигнем берегов, на которых признаются общечеловеческие законы. Там доведем мы до сведения правосудия любой цивилизованной страны ужасы, совершаемые здесь целой шайкой негодяев, повинующихся самозваному губернатору. Тогда припомните и подтвердите присягой все, что мы здесь видели и слышали, и нашего показания будет достаточно для того, чтобы довести до заслуженной виселицы красавца-скрипача и его сообщников. Теперь же, товарищи, забудем о нем на время и подумаем о самой важной и самой близкой опасности, угрожающей нам. Увы, друзья мои, я должен сказать вам что все, что старый француз говорил о смертельном «сонном времени», истинная правда!

— Да, друзья мои, Руфь Белленден верит в существование «сонного времени», а раз она в него верит, то и нам не приходится больше сомневаться!

Я открыл тетрадку, нашел одну из давно намеченных страниц и начал читать, выбрасывая некоторые, слишком интимные или неинтересные для посторонних, места из дневника мисс Руфь, — т.е. мистрисс Кчерни.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

«14 августа, через три недели после моего прибытия сюда, я проснулась, разбуженная еще никогда не слышанным мной звуком большого колокола. Не успела я еще сообразить, откуда доносились эти странные звуки, напоминающие жалобный стон набата, как в мою спальню, запыхавшись, вбежала доверенная экономка, заведовавшая хозяйством в доме мистера Кчерни до его свадьбы и называемая всеми, начиная с него самого, „бабушкой Маргаритой“. Дрожащим от волнения голосом старуха просила меня торопиться и сама помогала мне одеваться, не давая мне ни докончить прически, ни выбрать подходящее платье. Я была еще не совсем готова, как в спальню вошел мистер Кчерни и так же торопливо, хотя все же улыбаясь, пригласил меня немедленно перейти на яхту. Признаюсь, я была несколько удивлена крайнею поспешностью этого неожиданного переселения, удивление мое еще усилилось, когда я увидела все население острова, за исключением немногих местных уроженцев малайского племени, усаживающимся на лодки и направляющимся к северному мысу, около которого на якоре стояла и наша яхта. Эдмунд объяснил мне, что на нашем прелестном острове наступает опасный сезон, во время которого ни один европеец не может безнаказанно оставаться на берегу, и что этот сезон продолжается от одной недели до месяца».

Здесь я перевернул несколько листков и прибавил несколько объяснительных слов:

— Как видите, товарищи, 14 августа мисс Руфь еще не знала истины о характере мужа и его образе жизни на острове. Несколькими неделями позже она пишет уже гораздо ясней. — Найдя нужную страницу, я продолжал читать:

«21 сентября, с удивлением узнаю о существовании необыкновенного „подводного замка“, в котором спасаются обитатели острова во время опасного сезона. В этом замке останусь и я на время отсутствия моего мужа, собирающегося на днях в Сан-Франциско или Японию... не знаю точно, так как он не сообщил мне подробностей о предполагаемом путешествии».

«На мою просьбу сопровождать его я получила отказ. Муж объясняет его необходимостью проводить все время в скучнейших деловых разговорах и спешных переездах, при которых общество дамы может быть только стеснительным. Он обещает мне, что отсутствие его продолжится очень недолго и что он постарается возвратиться не долее, как через четыре, самое многое шесть недель. Не стану спорить и настаивать, зная, как мужчины дорожат своей свободой и как боятся они так называемой „тирании“ молодых жен».

«Ноября 13-го. Мистер Кчерни опять собирается уезжать, на этот раз в Лондон, хотя он вернулся несколько дней назад из Сан-Франциско. Опять просила я его взять меня с собой. Мне так хочется повидаться с братом, и опять получила отказ. На этот раз мне было отказано в таких выражениях, каких мужья-джентльмены должны избегать в разговоре с своими женами. На мой вопрос о причине отказа мистер Кчерни коротко ответил, что не привык давать отчет в своих поступках кому бы то ни было! — Подобные ответы никогда не изглаживаются из сердца женщины, оскорбленной в своих священнейших чувствах».