Окись серебра - Виктория Александрова Страница 21

* * *

В храме царили торжественность, сумрак, тишина и спокойствие. Впрочем, постепенно он наполнялся негромкими переговорами, шёпотом, стуком каблуков и шорохом одежды — главный зал храма заполняли люди. Но красота и возвышенность никуда не делись. Высокие белые колоны сегодня были оплетены венками из тепличных цветов и разноцветными лентами, свечи в высоких канделябрах и огромной роскошной люстре мерцали как-то по-особенному величаво, а некоторые из них ещё и источали ароматы лаванды и жасмина. На мраморном полу расстелили длинный алый ковёр, усыпанный лепестками. Туда-сюда, готовясь к церемонии, сновали священники в богатых одеяниях.

Вчера здесь было скромнее: София и Хельмут ходили на вечернюю мессу и исповедь, без которых их бы не допустили до бракосочетания. Но утром всё изменилось, и София не могла поверить, что всё это — ради неё. Ради них.

Она переминалась с ноги на ногу в прохладном притворе, и ей казалось, что стук её сердца слышно в алтаре. Ей хотелось взять кого-нибудь за руку, но леди Кристина уже ушла внутрь храма в сопровождении мужа, а барон Хельмут ещё не появился. София дрожала, причём не от холода — от него спасал подбитый белым мехом плащ. Она старалась не кусать губы, не мять пальцами подол платья и не царапать ладонь от волнения, но чем дальше, тем тревожнее ей становилось — её жених опаздывал.

― Доброе утро, ваша светлость, ― послышался сзади чуть хрипловатый мужской голос.

София вздрогнула и обернулась. Барон Хельмут стоял достаточно близко к ней, а она и не услышала его шагов… Он улыбался, и она не смогла разглядеть в этой улыбке ни капли эгоизма. Пожалуй, леди Кристина ошибалась…

― Здравствуйте, ― пролепетала она, опуская взгляд и приседая в реверансе.

Хельмут же, совершенно неожиданно для неё, протянул руку и поправил белоснежный горный эдельвейс, один из тех, что были вплетены в причёску Софии.

― Ты прекрасно выглядишь, ― почти шёпотом сказал он, и девушка даже почувствовала его дыхание на своей коже, покрытой тонким слоем пудры.

― Вы… ты тоже, ― отозвалась София, забыв поблагодарить Хельмута за комплимент. Но он и правда выглядел обворожительно: светлые волосы почти сияли в лучах утреннего солнца, а белый с золотой вышивкой камзол это лишь подчёркивал. Лёгкий для такой погоды плащ, ярко-фиолетовый, едва ли не уподоблял тон пронзительных синих глаз своему. К тому же безукоризненная осанка барона Штольца поражала своей царственностью и в то же время непринуждённостью, а улыбка притягивала и завораживала. София тут же расправила плечи и постаралась улыбнуться. ― Нам уже давно пора идти, — с лёгким укором напомнила она.

― Не волнуйся, без нас всё равно не начнут.

Он помог Софии снять плащ, затем скинул свой, отдав их стоявшему позади слуге. Ранняя весна пока ещё не принесла в мир тепло, но в храме было натоплено, и в верхней одежде не было нужды.

Хельмут взял Софию под руку, они медленно прошли по по торжественному полутёмному залу и замерли у алтаря, где их уже ждал разодетый в золото и парчу священник.

Хор звучно, пронзительно пел акапелла, вознося хвалу Господу и прославляя его милосердие, прося его ниспослать стране мир, а её жителям — любовь, надежду и прощение грехов. София, и до этого слышавшая все эти молитвы тысячу раз, не вникала в слова. Она пыталась повторить про себя венчальную клятву, боясь, что в самый ответственный момент забудет о том, что следует сказать…

— …И соединятся твои дети перед лицом твоим, — подняв голову, тихо произнёс священник.

София вздрогнула — после этих слов она вспомнила о том, что обычно бывает после свадьбы. Не то чтобы она раньше об этом не думала… Но сейчас, в храме? Господи… Наверное, именно на это и намекала ей леди Кристина, советуя выпить для смелости. Мысль о том, что они с Хельмутом буквально через несколько часов должны будут сделать это, показалась Софии ужасно неуместной. И вспомнила она об этом как нельзя некстати: священник, пробормотавший все положенные молитвы, предложил брачующимся произнести клятвы.

То, что говорил Хельмут, София не слышала ― возможно, потому что он смотрел ей прямо в глаза. Она не могла оторвать от него взгляд, слушала его голос, не вникая в смысл слов, и думала о том, что ждёт её ночью. Раньше она бы ни за что не позволила себе даже думать об этом в церкви, но сейчас… Сейчас…

Через минуту настал её черёд говорить.

― Я клянусь… ― начала София и поняла, что её голос звучит слабо и сильно дрожит. Но в храме было тихо, и эхо тут же подхватило её слова, отчего в ушах зазвенело, голова закружилась, и, если бы Хельмут в это время не держал её за руки, как того требовал обряд, она бы точно упала. ― Я клянусь, что буду вечно любить тебя, что буду вечно верна тебе, что всюду буду следовать за тобой. Я клянусь оберегать наш семейный очаг ради нас и наших детей. Я клянусь защищать тебя, если потребуется…

Господи, что же дальше? Ох, зря она его не слушала: клятвы жениха и невесты совпадают слово в слово. Там было что-то про «рука об руку», но это не сейчас… София почувствовала себя нерадивой ученицей, не выучившей урок и теперь краснеющей перед строгой учительницей.

― Принимать таким, какой есть, ― улыбаясь, одними губами прошептал Хельмут и легко, почти незаметно, погладил её пальцы. София слабо улыбнулась ему в знак благодарности.

― …и всегда принимать тебя таким, какой ты есть. Я клянусь пройти с тобой рука об руку всю нашу, теперь уже совместную, жизнь.

Это было не так сложно, как она ожидала. Может, перепутала пару слов — ну и ничего, главное, что смысл остался сохранён. Беглым взглядом отыскав среди присутствующих леди Кристину, София заметила, что та одобрительно улыбается.

Но радоваться рано — обряд ещё не закончен.

Как только София проговорила последние слова, Хельмут снял кольцо с её левой руки, чтобы надеть на правую, и она сделала то же самое. Кольцо было чуть велико ей, и пришлось сжать руку в кулак, чтобы оно не упало.

Наконец священник объявил их мужем и женой,