Бретонская колдунья - Галанина Юлия Евгеньевна Страница 21

– Ах, мама, ты все перепутала! – вмешалась в страстный монолог матери Аньес.

Она, как и тетушка Франсуаза, была большой любительницей и великим знатоком по части фей, эльфов, кобольдов, гномов и прочей волшебной магии и нечисти. Но если тетушка Франсуаза черпала сведения из чистого народного источника, то Аньес серьезно обогатила их еще и слушанием многочисленных романов и поэм в покоях графинь.

– Феи вовсе не шныряют по Бретани. Они переселились на север, на остров яблок Авалон и там у них королевство. В их домах и замках крыши золотые, а в стены вделаны изумруды, топазы и гиацинты. Туда попадают благородные рыцари, где они и живут, не зная горестей и забот. А правит ими король Артур, которого фея Моргана перенесла туда и залечила волшебством его ужасные раны. А феи, которые живут у нас во Франции, вовсе не сморщенные злые старушки. Это прекрасные дамы в богатых платьях. Они выходят замуж за самых благородных рыцарей, но связывают своих супругов клятвой. И раз в неделю, когда остаются совсем одни, превращаются в кого-нибудь. Или запрещают мужу видеть себя без одежды. Мелузина, вон, каждую субботу превращалась в крылатую змею. И вообще. Неприлично и старомодно называть их феями. Надо говорить «Дама Абонда»!

– Может для госпожи Жанны фея и Дама Абонда, а нам, вилланам, лучше держаться от них подальше. Надежней будет! И народ бретонский совсем дикий: нахлещутся своего ужасного сидра – а доброго вина там не найти! – и давай в свои мешки с трубками дудеть. Хлебнете вы там горя, ой хлебнете!!! Живыми бы хоть вернулись когда-нибудь! – тетушка смахнула уголком фартука слезу.

Рассказ дочери ее ничуть не успокоил, и она твердо стояла на своем:

– Нет тут замуж спокойно выйти, детишек рожать, да нянчить, все здешние господа от госпожи Жанны без ума, нет, надо нестись куда-то к черту на кулички. Совсем мозги от гордости посвертывались!

– Да что Вы такое говорите, тетушка Франсуаза?! – засмеялся Большой Пьер. – Бывал я с покойным графом в Бретани. И не раз. Никаких страстей, о которых Вы толковали, не заметил. Народ чудной, это верно. И говорят не по-нашему, но больше по деревням, в городах-то нормально. И сидр у них неплохой, когда привыкнешь. Сыро только и холодно, с нашими местами не сравнить. Но не всем же так везет, а жить можно, точно Вам говорю.

Гул одобрения пронесся над мисками, и тетушка Франсуаза осталась в меньшинстве. Махнув рукой, она молча подсела к столу и, ковыряя бобы, стала думать, какие кусочки мощей, ладанки и амулеты надо раздобыть, чтобы надежно оградить Аньес от колдовских и людских напастей в далеком чужом краю…

Куда ехать за семейным счастьем, наконец, решили. Теперь надо было подумать как.

Со следующего утра в Бретань неторопливо отправилась крепкая повозка с несколькими расторопными парнями, чтобы проверить дорогу и привести реннский отель в порядок. Половина слуг должна была вернуться, а остальные оставались дожидаться приезда хозяек.

И замок Монпеза¢ понемногу стал готовиться к предстоящему отъезду графинь и баронессы.

Как и предполагала Аньес, известие о внезапной и необъяснимой близости мессира Марчелло и Жаккетты серьезно попортило кровь молодому женскому населению.

Такое возмутительное событие не лезло ни в какие ворота. Три дня Жаккетта перемещалась по замку под беспощадным обстрелом любопытных глаз, проникающих в нее до костей. Но даже самые дотошные исследовательницы не могли найти в ней той искры, что могла зажечь разборчивого итальянца.

Ну хоть убейте, колесуйте или сожгите, не обладала эта деревенская плюшка ни легкостью и детской игривой лукавостью Аньес; ни жизнерадостной, победной, плещущей через край красотой Маргариты; ни заимствованной у благородных дам изысканной манерностью Шарлотты!

Спросить мужской пол о достоинствах Жаккетты прекрасная половина обитателей замка, почему-то, не догадалась. А на женский взгляд она была удручающе, просто безнадежно проста.

– Ничего не пойму! – первой сдалась и отказалась от дальнейших раздумий Маргарита, когда девушки в который раз сообща пытались понять это чудо. – Ну ладно, понимаю, когда мессир Марчелло и баронесса. Она хоть в два раза старше, но в пять раз красивее Жаккетты. А Жаккетта, хоть и неплохая девчонка, но так же изящна и привлекательна, как кованый гвоздь!

Все с ней согласились и мудрый инстинкт самосохранения, наконец, подсказал камеристкам две возможные, приятные для самолюбия версии: или итальянец малость свихнулся, глядючи по ночам на звезды; или, как истинному гурману, Жаккетта нужна ему как противовес мадам Беатрисе, чтобы острей ощущать изысканность последней.

У Аньес язык чесался рассказать тайну, но старой девой оставаться не хотелось, поэтому она, стиснув зубы и, кляня в душе страшную клятву, молчала.

Унося в растрепанных душах недоумение по поводу загадочной мужской натуры, девушки разошлись, так и не приблизившись к разгадке.

А Жаккетта, по своему обыкновению, и не заметила, что ее достоинства подвергаются всестороннему анализу, и не изображала ни особой радости, ни особого горя по поводу своей, волнующей весь замок связи.

Да и какая тут радость: мессир Марчелло оказался не только страстным партнером, но и строгим, дотошным учителем. И во время их занятий учил и любил на совесть, так что Жаккетта после визитов в башню чувствовала себя выжатым лимоном. В непривычной к таким усилиям голове путались и переплетались многочисленные рецепты. Руки ныли от причесываний, начесываний, расчесываний, зачесываний, а уж коленки – те просто дрожали и подгибались от всего остального.

Этого нельзя было не заметить: за неделю Жаккетта заметно похудела, и лицо ее осунулось. И (редкий случай в практике женских отношений) недоумение и зависть девушек сменились недоумением и сочувствием.

Но постепенно к концу недели Жаккетта почувствовала, что понемногу втягивается в непривычное дело. Руки приобретают сноровку, рецепты запоминаются все легче и не наводят прежний ужас своей сложностью.

Да и неутомимый итальянец малость выдохся, работая сразу на два фронта, благо баронесса была тоже дама не промах и поблажек ему не давала, и поэтому жизнь для Жаккетты опять приобрела прежнюю привлекательность.

ГЛАВА XI

– Хоть убейте, а я не пойду! – почти кричала басом обычно молчаливая Крошка Аннет. – Уж лучше свинарники чистить!

Жаккетта, отзанимавшись с куафером и пропустив обед, торопилась на кухню, чтобы чего-нибудь перекусить. В этот час там должно было быть немноголюдно: посуду после полуденной трапезы уже вымыли, а готовить ужин еще рано.

Возглас Крошки Аннет перебил угрожающий тенорок управляющего:

– Я тебя, дорогуша, не свинарники чистить, я тебя тюремный подвал убирать поставлю. Через денек с повинной приползешь, а поздно будет!

Господин Шевро, видно, тоже обозлился и решил поставить Крошку Аннет перед каким-то очень неприятным выбором.

«Чего она так боится?» – удивилась Жаккетта.

Торчать у входа в кухню, когда от голода урчит в животе было не в ее привычках и она пихнула тяжелую, чуть приоткрытую дверь.

Поначалу спорящие даже не заметили ее появления.

– Значит. И под юбку. Честной девушке. Лазить – Аннет?! И к колдуну. Проклятому. Идти. Опять Аннет?! – перешла Крошка Аннет в наступление, видимо, панически боясь неведомого поручения.

– Кто. Мне. Позавчера. Весь. Зад. На мессе. Исщипал?! Говорят. У госпожи Шевро бальзам есть. От синяков. Пойду попрошу. А то ведь. Сесть трудно!

Тут уж струхнул господин Шевро, вспомнив о беспощадных кулаках своей драгоценной половины.

Скрип дверных петель привлек его внимание и он испугался еще больше, сообразив, что появился нежелательный свидетель.

Но, увидев на пороге всего лишь Жаккетту, ушлый управляющий тут же догадался, как выкрутится из неприятной и опасной ситуации, ибо Крошка Аннет намертво вросла в каменный пол увесистыми ступнями, полная испуганной решимости не соглашаться на страшное дело.