Виктор Поротников - Пересвет. Инок-Богатырь против Мамая Страница 21

Пересвет сознавал, что Будивид говорит ему правдивые вещи. Он и сам видел пепелища литовских селений, сожженных крестоносцами дотла. А об ужасной участи пруссов можно было судить по тому, что ныне они были заняты самой грязной и тяжелой работой по воле своих завоевателей-немцев. В Рудавской крепости батраки-пруссы чистили сточные канавы, крутили тяжелые мельничные жернова, вывозили из конюшен навоз, мостили камнем главную крепостную площадь и прилегавшие к ней переулки… Даже внешний вид пруссов говорил о том, насколько тяжела и безрадостна их жизнь. Одежда пруссов представляла собой грязные лохмотья, на ногах у них были лыковые опорки или башмаки из грубой свиной кожи, они носили длинные волосы и бороды, чаще всего лохматые и давно не мытые. Разговаривать на родном языке пруссам было строго-настрого запрещено, тевтонцы принуждали их изъясняться только по-немецки. Пруссам было запрещено иметь много детей, обучаться грамоте, заниматься торговлей, покидать даже ненадолго свои деревни. Многие пруссы вообще не имели жен, так как тевтонцы имели обыкновение обращать в рабство прусских девушек, едва те выходили из отроческого возраста, и угоняли их в свои города и замки. Там дочери пруссов постепенно забывали родной язык и обычаи предков, становились христианками и рожали детей от своих немецких господ.

— Гляди, гляди, приятель! Вот оно — благо, принесенное немцами в Пруссию и превратившее здешнее коренное население в рабов! — назидательно шептал Будивид Пересвету во время очередной прогулки по крепости, когда у них на пути оказывались батраки-пруссы, месившие глину голыми ногами или таскавшие на спине тяжелые камни. — Ты, дружок, вспоминай об этом, когда станешь обнимать и целовать свою Гертруду.

В душе у Пересвета бушевал хаос из самых противоречивых чувств. Он понимал, что немцы — враги не только литовцам, но и русичам, ведь крестоносцы в прошлом не единожды покушались на земли Пскова и Новгорода. Более того, ливонские рыцари отвоевали у псковичей часть земель у Чудского озера и захватили старинный русский город Юрьев, переименовав его в Дерпт. Все попытки отнять эти земли у немцев завершились крахом и для новгородцев, и для псковичей, и для суздальских князей. Пересвет был готов и дальше воевать с крестоносцами на стороне литовских князей, ему бы только вырваться из плена! Однако при этом в сердце у Пересвета никак не разгорался огонь неприязни к Гертруде. Красивая белокурая немка не скрывала своих чувств к Пересвету, искренне желая, чтобы он остался с нею навсегда. Пересвет сознавал, что он запутался в этих любовных сетях, что разорвать их одним решительным усилием, как советует ему Будивид, у него не хватит силы воли. Пересвет терзался днем и ночью, и все же он не мог пойти на убийство Гертруды ради бегства из плена, как ни уговаривал его Будивид.

В конце концов, Пересвет и Будивид окончательно разругались. Лекарь Карл Уммель очень удивился, когда Пересвет обратился к нему с просьбой, чтобы тот переселил его в другое помещение. Пересвет обосновал это тем, что Будивид якобы сильно храпит по ночам и мешает ему спать. Для Карла Уммеля давно не было секретом то, что Пересвета и Гертруду связывают любовные отношения. Лекарь пошел навстречу Пересвету, решив, что истинная причина такого желания русича — это иметь возможность чаще видеться по ночам с Гертрудой. Карл Уммель поместил Пересвета в комнату, куда должен был вселиться новый капеллан здешнего церковного прихода и которая пока пустовала. При этом Карл Уммель заставил Пересвета поклясться на Библии, что он не сбежит, поскольку дверь в эту комнату не имела внешних запоров.

«Впрочем, как я понимаю, отныне вместе с тобой будет почивать на одной постели прелестный страж с длинными белокурыми волосами, — заметил Карл Уммель, с добродушной улыбкой похлопав Пересвета по плечу. — И в этом нет греха, друг мой, ведь любви покорны даже князья и короли! Любовь правит миром!»

Будивид был не просто возмущен таким поступком Пересвета, но даже посчитал это предательством. Он перестал здороваться с Пересветом и всячески избегал его, когда выходил из своей каморки подышать свежим воздухом.

Вскоре Будивид исчез из крепости среди бела дня самым загадочным образом. Лекари и стражники хватились Будивида, когда он не пришел на вечернюю трапезу. Была немедленно объявлена тревога, воины местного гарнизона обшарили все помещения, подвалы и закоулки в Рудавском замке, но Будивид так и не был найден ни живым, ни мертвым. Но уже на другой день стало понятно, что Будивид сбежал, взяв в сообщники одного из батраков-пруссов. Этот батрак жил в замке, занимаясь починкой телег и ушатов, кроме этого он каждый день вывозил из крепости бочки с помоями. Будивид каким-то образом сговорился с этим прусским батраком, видимо, пообещав ему щедрую награду. Спрятавшись в одной из помойных бочек, Будивид незаметно выбрался из крепости, так как стражники у ворот брезговали поднимать деревянные крышки на вонючих бочках, хотя были обязаны это делать. Отъехав от крепости подальше и очутившись в лесу возле оврага, куда обычно сливали нечистоты, Будивид и его сообщник выпрягли из повозки лошадей, сели на них верхом и окольными лесными дорогами поскакали на восток. Погоня, снаряженная за беглецами начальником гарнизона Рудавского замка, не смогла их настичь и ни с чем вернулась обратно.

Спустя две недели после бегства Будивида лекарь Карл Уммель вызвал к себе Пересвета и сказал ему, что с ним желает побеседовать знатный рыцарь Ансельм фон Райс, приехавший в Рудавский замок из Мариенбурга. При этом лекарь сообщил Пересвету, что этот рыцарь и взял его в плен, одолев в поединке, предварявшем сражение на реке Рудаве. «В какой-то мере твоя дальнейшая судьба будет зависеть от милости этого рыцаря, — с загадочным намеком произнес Карл Уммель, глядя в глаза Пересвету, — поэтому отнесись со вниманием ко всему, что скажет тебе Ансельм фон Райс. И не торопись с ходу отвергать его предложения, друг мой».

Ансельм фон Райс был очень красив внешне. У него были большие синие глаза, густые золотистые брови и длинные вьющиеся волосы такого же цвета. Прямой благородный нос придавал молодому рыцарю облик прекрасного древнегреческого бога. У него не было ни усов, ни бороды. На вид ему было не более двадцати пяти лет.

Пересвет сразу вспомнил, где и когда он впервые увидел этого рыцаря. Это было во время его первого пленения, когда он очутился в стане крестоносцев. Его связанного привели к шатру великого магистра, возле которого стояли два стража и Ансельм фон Райс как начальник стражи. Уже тогда Пересвет был поражен красотой этого знатного крестоносца. Сражаясь с ним в поединке, Пересвет не мог видеть его лицо, скрытое глухим шлемом с узкими прорезями для глаз. Оказывается, этот красавчик с вьющимися волосами не только силен физически, но и весьма опытен во владении оружием! Вторая встреча с Ансельмом фон Райсом едва не стоила Пересвету жизни.